Сталин шутит… - Лаврентий Гурджиев

То же самое можно сказать о некоторых наших товарищах, которые в вопросе о правом уклоне заостряют дело на лицах, представляющих правый уклон, забывая об условиях, порождающих этот уклон».

15

В двенадцатом томе политиздатовского собрания сочинений И.В. Сталина, охватывающем его произведения с апреля 1929 г. по июнь 1930 г., есть маленькая, на две-три странички, работа. Называется «Соревнование и трудовой подъем масс» и представляет собой предисловие вождя к книжке Е. Микулиной «Соревнование масс». Сейчас нас интересуют не ценные мысли Сталина о важнейшем участке социалистического строительства, а о том, как появилось это предисловие.

Об этом спустя много лет не только после выхода ее книжки, но и после смерти вождя рассказала сама автор.

Она, молодая журналистка, написала небольшую книжку – по сути, брошюру о соцсоревновании, но в какое издательство ни обращалась, везде отказывали в публикации. Ходила-ходила и, наконец, добрела до ЦК партии. Да еще осмелилась просить приема у товарища Сталина.

По словам Микулиной, работница в приемной даже не подняла головы, когда отрезала: «Товарищ Сталин занят. Оставьте рукопись, Вам ответят».

Через неделю или немного больше в общежитии, где жила автор, раздался телефонный звонок. Ее позвали к аппарату, и голос на том конце провода сказал: «С Вами говорит Товстуха». – «Какая толстуха?» – «Не какая, а какой, – ответили с некоторой обидой. – Я Иван Павлович Товстуха – помощник товарища Сталина. С вашей книжкой ознакомились, и товарищ Сталин хотел бы с вами поговорить».

…В назначенный день и час Е. Микулина вошла в кабинет вождя. Сталин стоял и листал газеты. Он был в костюме и галстуке – совершенно нетипичной для него одежде, в которой его мало кто видел. Потом Микулина узнала, что в тот день он принимал одну иностранную делегацию.

Далее происходит диалог:

– Какая молодая, а такие умные книжки пишет. В чем Ваши трудности?

– Не могу нигде напечатать, товарищ Сталин.

– Да, это трудно. Как же Вам помочь? (По словам Микулиной вождь ходил по кабинету, рассуждая вслух.) А что если я напишу предисловие к Вашей книжке? (О подобном автор, конечно, и мечтать не могла.) У меня много работы, но если Вы потерпите дней десять, я напишу предисловие.

– К вам трудно попасть, товарищ Сталин, в приемной такая мегера сидит.

– Она не мегера, – улыбнулся Сталин, – просто у нее трудная работа. (Потом он пообещал, что пришлет Микулиной предисловие по почте в ближайшее время. Он, разумеется, понимал, что после выхода книжки с его предисловием журналистка станет всесоюзно известной, и спросил, что она собирается делать дальше.)

– Хочу писать о стройках пятилетки… Но я работаю в журнале «Крестьянка», а там сельскохозяйственный профиль, поэтому меня не пошлют на промышленные объекты.

– Я думаю, Вас пошлет газета «Правда».

Микулина вспоминала, что она в тот момент подумала: в кабинете никого нет – ни помощника, ни секретарши-стенографистки. Занятой Сталин может забыть об их разговоре… Однако очень скоро в общежитие прибыл пакет и в нем машинописный текст с обещанным предисловием Генерального секретаря ЦК ВКП(б).

Она отправилась в издательство, где раньше ей упорно отказывали. Увидев ее, редактор воскликнул:

– Я же Вам объяснял, что план забит, бумаги нет.

– А если к моей брошюре будет предисловие члена Политбюро?

– Тогда издадим в этом году.

– А если это будет предисловие товарища Сталина?

– Издадим немедленно.

Когда редактор получил из ее рук уникальные машинописные страницы, он куда-то исчез, но вскоре появился вместе с главным редактором и директором издательства, который обратился к Микулиной:

– Что же Вы ко мне с самого начала не зашли… Эх, молодежь, всему вас учить надо. Ладно, вот договор, подписывайте и идите в кассу за гонораром, пока она не закрылась.

Когда Е. Микулина вернулась в общежитие, уже по всей Москве разлетелся слух, что сам Сталин написал предисловие к произведению рядовой журналистки. Первым к ней прибежал корреспондент журнала «Огонек» и сходу попросил: как бы нам это предисловие отдельно напечатать?

Микулина решила справиться на этот счет у помощника Сталина Товстухи и позвонила ему. Тот ответил, что отдельно оно будет опубликовано в главном печатном органе ЦК партии газете «Правда».

Вся эта история с позиций сегодняшней жизни может показаться фантастикой. Включая ее юмористическую составляющую. Но лучше не полениться и заглянуть в 12-й том сочинений вождя.

16

Порой юмор Сталина имел, если так можно выразиться, закадровый эффект. Например, в случае с разговором по телефону 18 апреля 1930 года с писателем М.А. Булгаковым. Он приводится в 17-м томе доизданных Сочинений И.В. Сталина, о которых мы упоминали в предисловии. Здесь мы видим иронию словесную, явную, которая одновременно имела скрытое продолжение. Столь же ироническое, но весьма благоприятное для писателя, между прочим.

Это был трудный период в жизни М.А. Булгакова – трудный в творческом и финансово-бытовом смыслах. Его произведения запрещались к постановке, его отказывались брать на работу, многие собратья по перу травили его. В отчаянии он отправил письмо правительству, где настаивал, чтобы его выслали из СССР как никчемного и даже «конченного» человека. Письмо можно было назвать криком души – той души, которая, наверное, и не надеялась на ответ.

Спустя три недели в его квартире раздался звонок. Вдова писателя и его третья жена – Е.С Булгакова, урожденная Нюренберг, так вспоминала об этом разговоре (диалог дан в сокращении):

– …Здравствуйте, Михаил Афанасьевич.

– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

– Мы ваше письмо получили. Читали с товарищами… Вы проситесь за границу? Что, мы вам очень надоели?

После несколько растерянного ответа писателя и сталинских реплик Булгакову был задан конкретный вопрос:

– …Вы где хотите работать? В Художественном театре?

– Да, я хотел бы. Но я говорил с ними, и мне отказали.

– А вы подайте туда заявление. Мне кажется, что они согласятся…

На следующий день М.А. Булгакова встретили в знаменитом МХАТе с распростертыми объятиями. Заявление было подано и писателя тут же зачислили ассистентом-режиссером. Как было театральному начальству не проявить долгожданную любезность и сверхоперативность: ведь нагоняй оно получило от самого вождя.

17

Сталин никогда не чурался юмора, говоря на самые ответственные темы, в том числе во время выступлений на столь же ответственных форумах. И это выгодно отличало его от всех, кто руководил Советским Союзом после него, чьи редкие публичные шутки были неуклюжими, вымученными.