Экономическая безопасность страны - Салават Асфатуллин

А. Аганбегян считает, что «у нас заработная плата даже ниже, чем диктует производительность труда. Разорвать эту порочную систему можно лишь одним – сделать уровень зарплаты соответствующим рыночной экономике. Мы посчитали: если увеличить зарплату в 2 раза (постепенно, но не растягивая этот процесс на годы), люди смогут оплачивать квартиры и коммунальные услуги по нормальной рыночной цене – это 15 % заработанного, 10 % – отдавать на накопительную пенсию, 5 % – в виде страховки на здоровье…

У нас сейчас и бедные, и богатые платят подоходный налог по 13 %. Чтобы богатые платили больше, надо ввести налог на недвижимость (больше квартира, дом с участком, лучше машина – больше налог). Во всем мире такой налог – главный доход местных властей, и к тому же это богатство видимое, оно легче поддается обложению. Инициатором реформы должно выступить государство – повысить зарплату бюджетникам на государственных предприятиях и там, где оно имеет контрольный пакет акций. В несколько раз повысить обязательный для частного сектора минимум оплаты труда. Если в среднем по стране зарплата достигнет 5 тыс. руб., то минимум должен быть хотя бы 1200».

С того ли конца мы вообще приступаем к пенсионной реформе? Есть ли вообще смысл говорить о накопительном принципе начисления пенсий при нынешнем уровне заработной платы? Все упирается в нее. Ее надо реформировать в первую очередь.

Юрий Поляков пишет: «Создать такие нравственные и правовые условия, когда новые владельцы общенародной собственности вынуждены эксплуатировать ее не только себе, но и Державе на пользу. Почему же власть этого не делает или делает недостаточно эффективно? Прежде всего потому, что она до сих пор ощущает себя властью предпринимателей, а не всего российского народа. Именно отсюда ее поразительная невосприимчивость» [Литературная газета. 2003. 16 апр.].

Я бы дописал: невосприимчивость к бедам и даже вымиранию собственного народа. Потому что, когда дело касается собственного кармана, они очень даже предприимчивы, особенно молодые реформаторы-разрушители.

Однако вернемся к Полякову: «Туда и зову – вперед, к командно-административной системе! Пятнадцать лет реформачества (назвать это реформированием – просто язык не поворачивается) убедительно показали, что «умный рынок» самочинно решающий все экономические проблемы, существовал только в недалекой голове обозревателя газеты «Правда» Егора Гайдара. Там он и остался. Мы же в результате получили безумный рынок, при котором обыватели мерзнут без электричества, а военные летчики сидят без топлива и поддерживают свою боеготовность, глядя по телевизору на бомбежки Багдада….Веками наши люди были государевыми, а потом три четверти века советскими, т. е. тоже государственными. Разумеется, у этого не раз выручавшего нас коллективизма есть обратная сторона: сниженная индивидуальная активность, осложненная или, если хотите, облагороженная нестяжательной православной этикой.

И этот уникальный социум без серьезной государственной опеки мы в одночасье, опираясь на западные теории, хотели превратить в рыночное общество?! Мы сами отключили свой наиважнейший, веками выстраданный ресурс – государственность.

У России сегодня нет государства, соответствующего ее экономическому потенциалу и национально-историческим задачам. У нас есть государственно гарантированные условия для дальнейшей деградации и депопуляции. Лично я с этим не согласен. Полуосознанно и безысходно не согласен народ, то и дело выплескивающий свое возмущение на улицы. Не согласны с этим даже совестливые и дальновидные иностранцы, с недоумением наблюдающие картину последовательного саморазрушения великой некогда Державы. Не согласен с этим, как я понимаю, и Кремль. Так чего же мы ждем?».

Регулирование распределения доходов – экономический и нравственный императив. Для современной России регулирование распределения национального дохода между различными слоями населения является не только средством обеспечения необходимой социальной справедливости, но и вопросом повышения эффективности ее экономики и, в конечном счете, условием ее выживания. Это, выражаясь языком И. Канта, категорический императив для нее, причем императив, диктуемый как нуждами экономики, так и требованиями нравственности. Речь идет о существенном повышении экономической роли государства и об усилении его заботы о наиболее бедных и обездоленных.

Сколько существует рыночная экономика, столько и ведутся споры о характере ее отношений с государством. На этой почве возникло множество теорий, значительно отличающихся одна от другой. В последние годы явное преобладание в западном мире, особенно в США, получили либерально-монетаристские взгляды. В плену у них оказались и правые реформаторы в России. Как сторонников стремительной приватизации государственной собственности, так и представителей «теневой экономики» и криминальных сил вполне устраивал гайдаровско-чубайсовский курс на то, чтобы государство как можно больше «ушло из экономики». Это развязывало им руки и позволяло стремительно обогащаться, ничего не давая стране взамен, вывозить капиталы за рубеж и т. д. Противников этого курса не хотели слушать. Но сейчас, после того как на примере Западной Европы стали более очевидными преимущества политики более активной экономической роли государства и преодоления чрезмерного имущественного неравенства, появились дополнительные основания для пересмотра проводившегося до сих пор курса. Совершенно очевидно, что в условиях переходного периода, переживаемого Россией, у нее еще больше оснований проводить именно такую социально-экономическую политику.

Поскольку ВВП формируется у нас в большой мере за счет сырьевых отраслей, приносящих крупные рентные доходы, должно быть упорядочено прежде всего использование этих доходов. Являясь доходом всего общества, рента должна поступать в государственный бюджет, а не оседать на счетах олигархов.

Органы государственной власти не должны безучастно смотреть на то, как распределяются и используются доходы на сугубо частных предприятиях и предприятиях с преобладанием частного капитала. Государство не должно мириться с тем, что собственники и менеджеры таких предприятий присваивают себе огромную долю их доходов в ущерб остальным работающим, не производя амортизационных отчислений, не обновляя основные фонды и т. д. У государства есть рычаги, чтобы пресекать подобные тенденции. В одних случаях оно может делать это путем прямого законодательного регулирования, в других – посредством сотрудничества с профсоюзами и т. д. Стоит напомнить, что статья 7 Конституции Российской Федерации провозглашает наше государство социальным, а это ко многому обязывает.

Проведение системы мер по регулированию чрезмерного имущественного неравенства позволит в целом, с одной стороны, увеличить объем ресурсов, поступающих в распоряжение государства, а с другой – повысить оплату труда значительной армии работающих. А это открывает новые возможности для улучшения экономического положения в стране. На долю только 10 % наиболее богатых людей России в 2000 г. приходилось 32,5 % общего объема доходов страны, в 2001 г. – 31,6 %, а на долю 10 % самых бедных – только 2,4 и 2,3 % в 2000 и 2001 гг. соответственно. Таковы данные официальной статистики. Но есть немало оснований полагать, что они неточно отражают истинное положение дел. Думается, что разрывы в уровнях доходов разных слоев населения значительно выше из-за действия криминальных сил и огромной коррупции. Происходит дальнейшая концентрация доходов в руках тонкого слоя людей за счет изъятия их у основной массы населения.

Самое поразительное заключается в том, что как в официальных структурах, так и среди специалистов есть влиятельные люди, полагающие, что дифференциацию доходов населения надо не ослаблять, а усиливать. При этом ссылаются на якобы позитивные результаты такого усиления дифференциации в ряде зарубежных стран. Между тем реальная действительность этих стран говорит об обратном.

В 2000 г. Всемирный банк опубликовал отчет о бедности, где поднял планку нищеты до 2,15 долл. в день. В этом документе говорилось, что на долю шестой части населения планеты (Северная Америка, Западная Европа и Япония) приходится 80 % мирового дохода, т. е. в среднем по 70 долл. на человека в день. 57 % мирового населения, живущего в 63 беднейших странах, пользуются лишь 6 % мирового дохода, т. е. менее 2 долл. на человека в день. Из доклада Всемирного банка также напрашивается единственный (созвучный мысли Л. Джонсона) вывод: нищета грозит цивилизованному миру. А потому страны «золотого миллиарда» должны своим благополучием поделиться. Даже поставлена конкретная цель – к 2015 г. вдвое сократить долю населения Земли, живущего в условиях крайней бедности. Никто не сомневается, что в первую очередь развитые страны намерены искоренять нищету в собственных государствах, что они, собственно, уже давно делают. Например, 70 % появившихся за последние 15 лет новых рабочих мест в США (в основном в сфере обслуживания и области высоких технологий) оплачиваются выше среднего. 30 % тех, кто входил в число беднейших американцев в 1975 г., пополнили ряды богачей в начале 90-х годов.