Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии - Холл Мэнли Палмер

Викоизм есть философия Джамбатисты Вико, который полагал, что Бог управляет миром не через чудеса, а через естественный закон. Законы, по которым люди правят, говорит Вико, обязаны духовному источнику человечества, и соответствуют они Божественному закону. Отсюда материальные законы являются божественными по происхождению и отражают волю Духовного Отца. Философия онтологизма, развитая Винченцо Джоберти, которого считают больше теологом, нежели философом, полагает Бога единственным бытием и источником всего познания, при этом познание тождественно самому Богу. Бог, следовательно, есть Бытие; все другие проявления есть просто существование. Истина постигается в размышлении об этой тайне.

Наиболее известным из современных итальянских философов является Бенедетто Кроче, гегельянский идеалист. Кроче полагает идеи единственной реальностью. В своих воззрениях он настроен против теологии, не верит в бессмертие души и пытается заменить религию этикой и эстетикой. Среди других ветвей итальянской философии следует упомянуть сенсизм (сенсуализм), который рассматривает чувственные ощущения как единственный способ передачи знания; критицизм, или философию точного суждения; и неосхоластику, возрождение томизма, поощряемое римской католической церковью.

Двумя выдающимися школами американской философии являются трансцендентализм и прагматизм. Первый представлен трудами Ральфа Уолдо Эмерсона и утверждает власть трансцендентального над физическим. Многие сочинения Эмерсона несут видимый отпечаток восточного влияния, в частности его эссе о сверхдуше и законе компенсации. Теория прагматизма, хотя она и не возникла лишь трудами профессора Уильяма Джемса, обязана огромной популярностью в качестве философской доктрины именно его усилиям. Прагматизм может быть определен как доктрина о том, что смысл и природа вещей раскрываются через их последствия. Истина, согласно Джемсу, «есть только целесообразный способ нашего размышления, точно так же, как “правильно” есть целесообразный способ нашего поведения» (см. его «Прагматизм»), Джон Дьюи, инструменталист, который применял экспериментальный философский подход ко всем жизненным целям, должен рассматриваться как комментатор Джемса. Для Дьюи рост и изменение являются безграничными, и не может быть постулировано никакого окончательного состояния. Долгое пребывание в Америке Джорджа Сантаяны ставит этого великого испанца в ряд американских философов. Защищая себя панцирем скептицизма, отмежевываясь от иллюзий чувств и накопившихся за века ошибок, Сантаяна ищет такой путь для человечества, где доминировало бы состояние жизни разума.

После того как сделан более или менее последовательный обзор развития философских спекуляций от Фалеса до Джемса и Бергсона, самое время обратить внимание читателя на обстоятельства возникновения философского мышления. Хотя эллины показали себя весьма способными в науке философии, все-таки не им принадлежит изобретение этой науки наук. «Хотя некоторые из греков, — пишет Томас Стэнли, — и считали себя создателями философии, более просвещенные из них признавали, что она пришла с Востока». Великолепные институты мудрости Индии, Халдеи и Египта должны рассматриваться как подлинный источник греческой мудрости. Последняя вторила тем священнодействам Эллора, Ура и Мемфиса, которые оказали столь большое влияние на формирование мысли примитивных народов. Фалес, Пифагор и Платон в своих путешествиях много узнали о далеких культах и принесли с собой мудрость Египта и непостижимого Востока.

Из приведенных выше неоспоримых фактов становится ясно, что философия возникла из религиозных мистерий античности и не была отделена от религии до тех пор, пока не угасли мистерии. Поэтому тот, кто хочет проникнуть в глубины философской мысли, должен ознакомиться с учениями тех инициированных жрецов, которые были первыми хранителями божественного откровения. Мистерии были хранителями трансцендентального знания, непостижимого для всех, кроме наиболее возвышенных интеллектов, столь глубокого и столь мощного, что открывать его можно было только тем, чьи личные амбиции были мертвы и кто посвятил свою жизнь бескорыстному служению человечеству. Благородство этих священных институтов и обоснованность их утверждений об обладании универсальной мудростью присущи наиболее прославленным философам античности, которые сами были посвящены в глубины тайных учений и были свидетелями их действенности.

Возникает вполне законный вопрос: если эти древние мистические институты были «великой сути и важности», то почему сейчас мы так мало знаем о них самих и о той мудрости, которой они, по их словам, обладали? Ответ достаточно прост: мистерии были секретными обществами, обязывавшими своих членов к неукоснительному молчанию, и обрекавшими на смерть за разглашение священных секретов. Хотя эти школы были истинными вдохновителями различных доктрин, распространяемых древними философами, источник их никогда не открывался профанам. Далее, с течением времени эти учения стали неразрывно связаны с именами их распространителей, так что их подлинный, но скрытый источник — мистерии — стал полностью игнорироваться.

Символы — язык мистерий. На самом деле это язык не только мистицизма, но и всей Природы, потому что каждый закон и сила, действующие во вселенной, проявляются и становятся доступными ограниченным чувственным восприятиям человека посредством символов. Каждая форма, существующая в разнообразных сферах бытия, — это символ божественной активности, продуктом которой она является. С помощью символов люди искали способы сообщить друг другу нечто такое, что превосходит пределы и возможности языка. Отвергнув постижимый человеком диалект как неадекватный и недостойный передачи божественных идей, мистерии, таким образом, выбрали символизм как гораздо 60лее изобретательный и идеальный метод сохранения своего трансцендентального знания. В одной и той же фигуре символ может быть и скрытым, и явным, потому что для мудрого предмет символа ясен, в то время как для профана фигура остается непостижимой. Отсюда те, кто желает постичь тайные доктрины античности, должны искать их не на страницах книг, которые могли попасть в руки недостойных, а в тех местах, где они были скрыты.

Из книги Д. Брайана "Анализ древней мифологии»

ОРФИЧЕСКОЕ ЯЙЦО

Древний символ орфических мистерий — это яйцо, обвитое змеей. Это символ космоса, окруженного огненным творящим духом. Яйцо представляет также душу философа; змея — мистерии. Во время инициации скорлупа разбивается, и человек рождается из состояния эмбрионального физического существования, в котором он пребывал во время внутриутробного философского возрождения.

Далеко вперед смотрели посвященные древности. Они понимали, что народы приходят и уходят, что империи возникают и погибают, что золотой век науки, искусства и идеализма сменится темными веками суеверий. Имея это в виду, мудрецы старых времен пошли на крайние меры для того, чтобы быть уверенными в сохранности своих знаний. Они выписали их на горных склонах и замаскировали колоссальными размерами изображений, каждое из которых было геометрическим чудом. Знания в химии и математике они скрыли в мифах, которые профаны будут хранить вечно, или в арках и переходах своих храмов, которые пожалело время. Они писали такими буквами, которые ни вандализм людей, ни безжалостность стихий не могли стереть полностью. Сегодня люди с изумлением и почтением смотрят на колоссов Мемнона в песках Египта или на странные террасы пирамид в Паланке. Эти монументы являются молчаливыми свидетелями утерянных искусств и наук античности, и мудрость их будет скрыта до тех пор, пока нынешняя раса не научится читать на универсальном языке символизма.

Книга, введение к которой вы сейчас читаете, посвящена обсуждению скрытого эмблемами, аллегориями, ритуалами тайного знания древних. Это знание сохранялось небольшой группой посвященных умов, начиная с момента сотворения мира. Уходя, эти просвещенные философы оставляли свои формулы другим, чтобы те могли достичь понимания. Но даже если эти секреты попадали в руки невежд, великая тайна оставалась скрытой в символах или аллегориях. И тот, кто сможет сегодня найти утерянные ключи к ней, откроет сокровищницу философских, научных и религиозных истин.