Эон - Грег Бир

Путешествие заняло десять минут. Лифт мягко сбавил скорость и остановился; его противоположный выход вел в заполненный воздухом туннель.

С помощью электрической тележки, одной из двух десятков привезенных с Земли, Лэньер преодолел большую часть оставшегося пути по магнитному рельсу.

Тележка остановилась, и последние метры он проплыл, держась за направляющие канаты.

Первые причаливания в скважине были делом непростым. В то время еще не было соответствующих мощностей для вращения входных камер и достаточного освещения. Пилоты ОТМ раз за разом демонстрировали свое искусство. Первые исследователи в скафандрах проявляли немалую смелость, покидая корабль и приближаясь к стенам скважины, вращавшейся со скоростью три четверти метра в секунду. Сейчас, когда механизмы входной камеры были отремонтированы и вновь приведены в действие, процесс причаливания стал намного легче.

Три посадочных дока были достаточно просто устроены и вполне эффективны. Цилиндры внутри скважин вращались сами, чтобы скомпенсировать вращение Камня, разгоняясь, словно ротор гигантского электродвигателя. Один инженер управлял всеми доками, открывая и закрывая люки, координируя высадку пассажиров и разгрузку грузов.

Зона вокруг скважины была хорошо оборудована; ее заполняли склады и ремонтные мастерские. Здесь грузы проверялись, переупаковывались и либо доставлялись с помощью лифтов вниз, в долину, либо отправлялись по оси к следующей скважине, в очередную камеру.

Руководитель инженерной группы, Лоренс Хайнеман разговаривал с хрупкой темноволосой девушкой, когда Лэньер вплыл в первый док. Они стояли в широком световом овале, держась за канаты, и смотрели, как отодвигается большая герметичная дверь, открывая кокон с грузом ОТМ, покоящийся на перекладинах. На его фоне они казались карликами.

Хайнеман, невысокий коротко остриженный специалист по аэрокосмической технике из Флориды, широко улыбался и размахивал руками, что-то объясняя девушке. Когда Лэньер приблизился к ним, Хайнеман повернулся, протянул руку и слегка поклонился.

— Патриция, это Гарри Лэньер, можно сказать, наш гражданский босс. Гарри, это мисс Патриция Луиза Васкес. — Он покачал головой и восторженно выдохнул: — Уфф!

Лэньер пожал руку Патриции. Она была маленькой и своей хрупкостью вызывала симпатию. Круглое лицо, шелковистые темно-каштановые волосы, тонкие запястья, узкие ноги, слишком широкие бедра. Совершенно непрактичная внешность, подумал он. Глаза девушки были большими и круглыми, столь же черными, как и его собственные, нос — маленьким и острым; губы плотно сжаты. Она выглядела испуганной.

— Очень приятно, — улыбнулся Лэньер. — Ларри, что ты успел ей рассказать?

Хайнеман уклонился от ответа, широко улыбнувшись.

— Патриция, у меня пока что голубой значок — а вы я слышал, получите зеленый. Гарри опасается, что вы могли услышать от меня всякие невежественные предположения человека, болтающегося возле оси. Клянусь, я не сказал ничего лишнего. — Он поднял правую руку и приложил левую к груди. — Гарри, я читал некоторые статьи этой леди в математических и физических журналах. Просто фантастика.

Однако на его лице был ясно выражен вопрос, который Лэньер понял однозначно: «Что, черт побери, она здесь делает?»

— Об этом я тоже наслышан. — Он показал на кокон. — Что там?

— Наконец-то мой допуск к зеленому значку, наконец-то, — пояснил Хайнеман. — Судя по ярлыкам, это трубоход. А АВВП прибудет на следующем ОТМ, через несколько часов.

— Тогда давай распакуем его и посмотрим, что надо доделать.

— Ладно. Рад был с вами познакомиться, Патриция. — Хайнеман собрался было уходить, но внезапно остановился и обернулся с озадаченным выражением. — То, о чем вы пишете, для меня, скорее, хобби; это — за пределами моей специальности. — Он с надеждой поднял брови. — Может быть, мы все-таки сможем поговорить позже, когда я получу свой зеленый значок?

Патриция улыбнулась и кивнула. Мужчины и женщины в серых комбинезонах уже собирались вокруг кокона, словно муравьи, ухаживающие за маткой. Хайнеман присоединился к ним, отдавая распоряжения.

— Мисс Васкес… — начал Лэньер.

— Можно просто Патриция. Я не люблю официально.

— Я тоже — по мере возможности. Я — координатор научной команды.

— Мистер Хайнеман сказал мне. У меня столько вопросов!.. Мистер Лэньер, Гарри, это на самом деле космический корабль, звездолет — вся эта штука?

— Патриция взмахнула рукой, вследствие чего ноги ее сразу же оторвались от палубы.

— Да, — подтвердил он, испытывая знакомое своеобразное удовлетворение. Несмотря на то, что Камень за последние несколько лет почти свел его с ума своими бесконечными сюрпризами и потрясениями, он продолжал в немалой степени любить его.

— Откуда он взялся?

Лэньер поднял руки и покачал головой. Васкес внезапно заметила, сколь усталым он выглядел, и несколько умерила свой пыл.

— Прежде всего, я уверен, вы хотите отдохнуть и помыться. В долине — на поверхности камеры — у нас имеются все удобства. Потом вы можете посетить кафетерий, познакомиться с учеными из нашей команды, поговорить с ними. Всему свое время.

Васкес внимательно разглядывала Гарри. Взгляд ее показался ему не слишком доброжелательным, даже агрессивным.

— Что-то не так? — Лэньер приподнял брови и посмотрел в сторону. — У нас есть название для того, что происходит здесь с человеком. Мы называем это — окаменение. Я просто немного окаменел, вот и все.

Она посмотрела вокруг и поэкспериментировала с центробежной силой, легким толчком пальца ноги подбросив себя вверх.

— Здесь все выглядит так знакомо! — заметила она. — Я ожидала увидеть таинственный артефакт инопланетного происхождения, но почти все знакомо, словно он построен на Земле, нами самими.

— Ну, — сказал Лэньер, — Хайнеман и его люди основательно здесь потрудились. Но не будем торопиться. Если вы последуете за мной, мы спустимся в первую камеру. Держитесь за канаты. И, если Ларри вам этого уже не сказал, добро пожаловать на Камень.

Глава 3

Патриция лежала на надувном матрасе, не шевелясь, чтобы не скрипели синтетические простыни о винил. Окутанная темнотой, она находилась в тепле и чистоте, была сыта — еда в кафетерии была более чем съедобной — и теперь лежала усталая, но заснуть не могла. Перед ее мысленным взором все еще вставали недавние впечатления.

Поверхность камеры тридцатикилометровой ширины — испещренный серыми и коричневыми пятнами ландшафт, ограниченный с каждой стороны бесстрастным камнем и металлическими стенами, пронизанными светящейся плазменной трубкой.