Будни и праздники Ольвии в VI—I вв. до н. э. - Марина Владимировна Скржинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гораздо сложнее было обеспечение водой в Верхнем городе, где водоносный слой лежал на глубине более 30 м. Здесь археологи нашли всего один колодец. Это очень глубокое и сложное гидротехническое сооружение обеспечивало водой гимнасий[94]. В некоторых домах Верхнего города сооружались цистерны, вырытые в земле и облицованные известняковым раствором. Воду в них либо собирали во время дождя по специальным желобам с крыш, либо доставляли из Нижнего города. Очевидно, в большинстве домов воду хранили в амфорах. У нас нет ясного представления о том, как жители Верхнего города обеспечивали себя водой. Ведь цистерны найдены далеко не во всех жилых домах. Предположение А. Н. Карасева о сооружении для нужд жителей водохранилища, наполнявшегося за счет атмосферных осадков, встретило серьезные возражения ученых. При небольшой глубине такого водохранилища и отсутствии течения вода летом должна была цвести и становиться непригодной для питья, а само сооружение не имеет обоснованных археологически подтверждений[95]. Значит, скорее всего, воду возили или носили из источников Нижнего города.
Во всех частях Ольвии имелась развитая система канализации. Из дворов по водостокам, пролегавшим под вымостками улиц, дождевые и, возможно, частично сточные воды из некоторых домов отводились в общие коллекторы[96].
Переходя к характеристике комнат, следует напомнить сообщения древних авторов о делении греческого дома на мужскую и женскую половины. Последняя называлась гинекеем. В двухэтажных домах второй этаж обычно отводился женщинам. В мужской половине дома самым парадным помещением был андрон, комната для приема гостей. Однако андрон строили только в домах состоятельных людей. В Ольвии большие андроны обнаружены в трех эллинистических домах, один — в Верхнем городе, два других — в Нижнем. Среди прочих комнат они выделялись своей высотой: 3,8-4,2 м. Средняя высота остальных комнат в ольвийских домах: 2,5-2,7 м.[97]
Наиболее отдаленные от света комнаты служили спальнями, в них хранились деньги и самые ценные вещи (Lys. XII, 6). К сожалению, археологические материалы редко позволяют определить назначение каждого помещения дома; сейчас трудно выяснить, в каких комнатах женщины ткали и занимались рукоделием, в каких жили хозяева, их дети и прислуга, в каких готовили и ели. Казалось бы, легче всего определить местоположение кухни, но редкие в Ольвии остатки стационарных очагов найдены в помещениях явно не кухонного назначения[98]. Из-за погодных условий еду варили и жарили во дворе на открытом очаге лишь в сухую погоду, зимой и во время дождей пищу приготовляли в кухне, вероятно, на переносных жаровнях. Те же жаровни служили для отопления комнат (рис. 96). В них закладывался древесный уголь, остатки которого нередко встречаются в слоях ольвийского городища. В печах и открытых очагах использовали более дешевое и легко доступное топливо, главным образом камыш и солому, а также хворост, сучья и поленья[99].
Иногда по археологическим остаткам удается определить местонахождение хозяйственных помещений. В одном, например, была врыта верхняя часть разбитого пифоса с дном, заложенным обломками черепицы. Остатки рыбьих костей на дне пифоса показывают, что там хранили соленую рыбу[100].
Потолки комнат, по-видимому, были белыми, но об этом не сохранилось никаких археологических свидетельств. Полы в большинстве домов делались глинобитными. В комнатах второго этажа или над подвалами их застилали деревом. Иногда деревянный настил делали в жилых подвальных помещениях[101]. В зависимости от достатка владельца на пол клали ковры, шкуры или плетеные из камыша и тростника циновки. Некоторое представление об ольвийских циновках дает сохранившийся на земле отпечаток плетеной циновки в одном эллинистическом склепе. Ее толщина была 0,6-0,8 см, а величина клеток плетения — 2-3 см.[102]
В богатых домах полы андронов украшали мозаикой. В Греции полы, набранные из морской гальки, известны с V в., а во II в. появилась мозаика из искусственной массы, смальты[103]. В Ольвии найдены фрагменты трех мозаичных галечных полов III в., все в центральной части андрона. Вдоль его стен шли неорнаментированные панели шириной 0,9 м, а середину комнаты занимало пространство, выложенное цветной галькой на известковом растворе. В одном доме галька не составляла никакого определенного рисунка, а в двух других из нее были выложены сложные композиции (рис. 23).
В «доме с алтарем» ковровый геометрический рисунок занимал центральную часть комнаты и доходил до западной стены откуда входили в андрон; с трех других сторон мозаику обрамляли оштукатуренные панели ярко-малинового цвета. На их фоне особенно хорошо выделялась композиция из речной гальки белого, синего и темно-серого цветов. Пояса плетенки и меандра окружали сетку ромбов с крестиками посредине (рис. 23). Мозаичная часть отделялась от окружавших ее панелей канавками, в которые стекала вода при мытье пола[104]. Известно, что пол мыли после окончания трапезы — перед началом питья вина. Речная галька в мокром виде ярче блестит, и тогда выложенный из нее рисунок выглядит наряднее. Возможно, для этого пол неоднократно поливали водой во время приема гостей.
Мозаичная вымостка в андроне дома у Зевсова кургана образовывала сложный рисунок из синей, белой и светло-желтой гальки: заключенный в четырехугольную рамку круг заполняла утраченная ныне сложная композиция, как можно заключить по сходным по схеме рисунка мозаикам Олинфа. Сохранились окружавшие центральную композицию четыре пальметты и два пояса орнамента, внешний в виде волны и внутренний с изображением пантер, львов, кабанов и грифонов. В этом андроне вокруг мозаики размещалось на панелях 8 лож. В классический период место, где ставилось ложе, выделялось особым возвышением; затем разница в высоте между полом и местом для ложа уменьшилась, а в ряде случаев и вовсе исчезла, проходы же между ложами стали выделяться декоративным способом. По-видимому, так было в упомянутом андроне, где сохранилась одна галечная дорожка из мелких темных камешков, обрамленных по краю полоской светлых камешков[105]. О том, каковы были ложа, стоявшие в подобных богатых домах, можно судить по изображению ложа на стеле ситонов, исполненной ольвийским мастером, современником домов с мозаиками (рис.
