Спаситель океана, или Повесть о странствующем слесаре - Георгий Садовников

— Попадись мне сейчас Ришелье, я бы насадил его на шпагу и поджарил в камине, точно барашка. Это же надо додуматься, не дать поесть рабочему человеку! — вскричал добряк Портос.

— Спасибо, мой друг, — ответил я растроганно. — Но волноваться не стоит, я и сам хочу посмотреть кардиналу в глаза после того случая в Менге.

— И все равно мы с вами! — заявил д'Артаньян.

Друзья проводили меня до дворца Ришелье, и мы простились у самой проходной.

— Если это ловушка, дайте нам знать, — сказал благородный и мудрый Атос на прощание.

— Лучше всего это сделать носовым платком, — уточнил наш щеголь Арамис. — Если у вас его нет, я дам вам свой. — И он извлек из кармана знаменитый батистовый платок с инициалами герцогини де Шеврез.

— Я знаю, дорогой Арамис, у вас их вполне достаточно. И все же приберегите этот платок для своей загадочной белошвейки, — пошутил я, вызвав легкую краску на его щеках и недоумение у остальных товарищей.

Впоследствии Арамис спросил, откуда мне известно про платки и таинственную особу. Пришлось напомнить ему, что я слесарь-водопроводчик. «Все ясно», — коротко ответил наш тонкий политик Арамис.

Но вернемся к подъезду кардинальского дворца.

— Наш друг Базиль прав! — заявил прямодушный Портос. — К черту знаки! Ты нам только крикни, и мы…

Тут наш гигант выразительно показал кардинальской страже свою громадную шпагу, и стража смущенно отвела глаза.

— Словом, Базиль, мы ждем вас здесь, что бы ни случилось, — сказал д'Артаньян со своей известной улыбкой, всегда поддерживающей уверенность в друзьях и приводившей в бешенство противника.

— Спасибо, друзья, — ответил я, тронутый их заботой. — Идите и спокойно пейте свое бургундское. В случае чего, мы управимся и одни. С моим верным чемоданчиком.

— Знаете что, Базиль, если бы мы вас знали уже не так хорошо, то сочли бы ваши слова оскорблением, — сказал благородный Атос.

Мы торговались часа полтора. И как мне потом рассказывала Анна Австрийская, кардинал Ришелье несколько раз выглядывал из окна, ожидая, когда мы кончим спорить.

Наконец мне удалось убедить друзей не тратить время зря и заняться бургундским.

— Пожалуй, Базиль, вы правы, — сказал Атос задумчиво. — Мы столкнулись с исключительным случаем, когда можно оставить друга в беде и идти беззаботно пить вино, совершенно не беспокоясь за его судьбу.

Мы обменялись крепкими рукопожатиями, и я вошел во дворец кардинала.

— Так вот вы какой?! — воскликнул Ришелье, едва передо мной открылись двери его кабинета.

Переступив порог, я тотчас увидел на столе пухлую кипу анонимок, но вначале не придал им серьезного значения.

— Ваше преосвященство, на что жалуетесь: кран или санузел? — спросил я, давая понять, что время для меня дорого и к тому же лесть меня только смущала, мешая заниматься делом.

— И кран, и санузел пока, слава богу, у нас работают, — ответил кардинал.

— Я вас пригласил по другому вопросу.

— Сразу видно, что вы незаурядный государственный деятель, — сказал я с невольным уважением. — Обычно все считают, будто для слесаря-водопроводчика нет ничего важней, как только чинить неисправные краны. В то время как он способен на гораздо большее…

— Мы это знаем. И, признаться, нас это тревожит, — сказал Ришелье откровенно. — Мы с их величеством только и думаем о вас. — И кардинал улыбнулся своей невольной шутке, потому что всем, и даже королю, было известно то, что все дела в стране вершит один кардинал. — Но оставим шутки, — сказал посерьезневший Ришелье. — Мы думали, думали и вот что придумали. А что, если мы сделаем вас генеральным слесарем-водопроводчиком Франции, лично я назначу вас еще и капитаном своих гвардейцев. Вы будете моим любимцем вместо Каюзака. А? Я пожалую вам дворянское звание. Хотите, прямо с этой минуты я буду вас звать Базилем д'Аксенушкиным?

— Представьте, мне уже сделали одно тоже очень лестное предложение, — сообщил я с улыбкой.

— И вы согласились? — ужаснулся Ришелье.

— Нет, разумеется. Я свободный слесарь-водопроводчик и хочу, чтобы мое искусство прежде всего служило простому народу. Но уж если затопит и вас, то не бойтесь, выручим, — сказал я, опять улыбнувшись.

— Вы безумец! Несчастный, вы еще не представляете, что вас ждет на этом тернистом пути! — сердито воскликнул мой грозный собеседник.

— Да, кажется, представляю, — ответил я, вспомнив свои дорожные приключения.

Ришелье вначале смутился, а затем с грустью сказал:

— Что ж, жаль: Франция теряет такого слесаря-водопроводчика, а я приобретаю противника, равного мне, — вздохнул кардинал и повторил: — Нет, вы и в самом деле безумец. Лично я ценю вашу смелость. Но миледи… Если бы вы знали, что вас ждет, едва за вами закроется эта дверь…

Он кивнул на дверь кабинета и начал перебирать четки.

Я понял, что аудиенция окончена, и вышел за дверь кабинета.

И тотчас началось. Миледи прямо-таки одним залпом продемонстрировала мне весь свой набор сатанинских приемов.

Уже за дверью меня поджидал бледный молодой человек благородной наружности. В правой руке его сверкала обнаженная шпага.

— Коварный московит! — воскликнул он. — Ты оскорбил прекрасную женщину и сейчас ответишь за это! — И обманутый юноша напал на меня.

Но я не герцог Бекингэмский. Я увернулся, молниеносно достал из чемоданчика инструмент и, когда юноша вновь бросился в атаку, быстренько захватил его шпагу разводным ключом, сделал нарезку и ввинтил сие холодное оружие в деревянную стенку по самую рукоять. Юноша забился, пытаясь вытащить шпагу, а потом затих, видимо, впервые подумал: а так уж ли права миледи?

А я собрал инструмент и последовал дальше к выходу. Не буду подробно описывать то, как из-за тяжелой портьеры на меня навели мушкет и мне пришлось мимоходом вставить в его ствол толстую резиновую прокладку, а затем за моей спиной еще долго слышались недоуменные возгласы стрелка и сухие щелчки курка о кремень. Потом в кардинальском дворе кто-то, спрятавшийся в кроне деревьев, сбросил на мои плечи разъяренного удава, и тот, даже не разобравшись, в чем дело, обвил мою шею могучими кольцами и сразу начал душить.

В этот момент ко мне подошел садовник, поливавший газон, и пожаловался на то, что уличный кран пропускает воду и от этого в шланге слабый напор. Я взглянул на кран одним только глазом и тотчас понял, что вовсе не он виновник утечки, а дырявый шланг и, размотав удава, точно шарф, заменил им негодный шланг. Едва садовник взял змея за шею, как тот открыл пасть и из нее ударила на цветы и траву тугая веселая струя воды. Удав посмотрел на меня, я увидел в потемневших змеиных очах благодарность и понял, что змей испытывал страшную жажду, и что я, может быть, спас его от неминуемой гибели.