Глаза цвета неба (СИ) - Комаровская Элли

— Золотой плачу!

— Золотой — это хорошо, но маловато! Не, любава-красава, колечко хочу, что на пальце у тебя, с камушком красненьким. — Настя закрыла глаза, тяжело вздохнула. Не сняла, дуреха, забыла! Ивана подарок. Даже в трудную, голодную годину не заложила. Жалко было. Как память жалко. Но здесь уже не поторгуешься, она выдала себя, свой интерес, и за меньшее не отдаст он ей Ногая.

— Идет, — кивнула она. — Но доспехи я сниму с него сама.

— Ну и вкусы у тебя, красава. На кусок мяса позарилась! Что, голым не терпится узреть?

— Оставь пошлые речи. Боюсь, как бы хуже ему не сделали, раны не растревожили.

Настя с помощью Фрола, осторожно, со знанием дела, отстегнула пластины доспехов. Кольчугу ей Фрол помогал снимать, приподнимая осторожно ордынца за плечи.

— И перчатки, перчатки сними! Не забудь. — Снова влез главарь. Настя потянула перчатки, блеснул на руке Ногая перстень с зеленым камнем. Она поспешно закрыла его ладонью, незаметно сняла и спрятала в рукав. Отдала перчатки.

— Хороши перчатки, тонкая работа. Думала, забуду? Ишь, хитрая лиса!

Ногая, оставшегося в пропитавшейся кровью рубашке, Настя накрыла своим плащом. Положила под голову платок. Толпа заскучала, люди стали расходиться по полю. Настя отправила Фрола в деревню за телегой, сама осталась ждать.

Зацепа с парой своих людей, отошедший было в сторону, с интересом поглядывал на видную одиноко сидящую Настю. Говорил что-то сальное рядом стоящим мужикам. Те посмеивались, смотря на женщину. Мысли в голове главаря мародеров роились не добрые. Он уже решился, но тут на горизонте появились люди с носилками, гружеными доспехами.

Настя узнала слуг и сына. Ей стало больно. Кем сын вырос?! Как не гнула она его, все без толку! Все мимо прошло! Не ожидала такого от Егора! Так низко пасть! Да и про отца явно наплел! Мать обманул! Окаянный!

— И не стыдно тебе, Егорка, людей-то обирать! — громко крикнула Настя. Егор повернулся на знакомый голос.

— Матушка, — растерялся он от неожиданности. — Ты почему здесь?

— Да им-то, мертвым, не все ли равно! — влез Алексис.

— Ты-то молчи! Наверняка, без тебя не обошлось! Все твоему отцу скажу! Вываливай все! Будем раненых с поля выносить!

— Ну, мам! Ну, ты чего!

— Вываливай! А то, как вот этого, — Настя кивнула на Алексиса, — лишу всякого наследства!

Глава 7

Мне бы просто за руку взять тебя, Что не выпустишь быть уверенной. Что навеки со мной рука твоя, Вот и все, что мне нужно. Веришь мне? (Мария Горбулина)

День уже клонился к полудню, когда Анастасия и Егорка с дворовыми привезли раненых, как указал местный староста, — в большой амбар местного наместника. Туда навезли многих. Мест в амбаре уже не было, людей размещали под открытым небом. Со всех сторон раздавались стоны и причитания. Фрол нашел свободное место. Стали выгружать искалеченных войнов. Настя пошла искать лекаря.

Им оказался седой мужчина непонятного возраста, руки и одежда его были перемазаны чужой кровью. Он устало выслушал Настю, поблагодарил за привезенных раненых. Сказал подождать.

Настя вернулась к своим, пострадавших уже выгрузили. Настя присела возле Ногая. Небо заволокло серыми тучами. «Вот только дождя не хватало!» — зло подумалось ей.

Когда лекарь, наконец-то, подошел, то, взглянув на лицо Ногая, его лечить отказался. Настя пустилась в уговоры, обещала заплатить, но тот лишь гневался:

— Посмотри на вот это все! — он обвел рукой лежащие ряды раненых. Мне работа! Из-за него! — Лекарь махнул на нее рукой, мол, что с тобой разговаривать, время тратить, и ушел.

— Мам, ну правда, ну чего он нам сдался!

— Он мне жизнь спас. Я его не брошу, — Настя закусила губу. Думала, как быть. Сама она Ногая не вылечит. Тут нужен был знающий врачеватель. Да где его возьмешь? Того, кто ее поймет, того, кто здесь всех знает…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Никитка, слушай, сбегай на край деревни. Помнишь, мы к мужику ходили, как его… Арсений? — Настя нервничала.

— Архип, кажись.

— Да-да, точно. Приведи его сюда, скажи, дело есть. Помощь его нужна. Фрол, раздобудь лохань с водой и тряпиц, или полотнище какое, только чтоб чистое.

Везти Ногая на корабль без оказания лечения Настя боялась. Да и посмотреть решила, как лекарь врачует. Благо, прогонять он ее не стал.

Раздались душераздирающие вопли, запахло паленым мясом. Настя обернулась на крики. Лекарь прижигал раны.

— Ты пошто так людей терзаешь? — спросила Настя.

— Если не прижечь, помрут от воспаления ран.

Настя перекрестилась. Уж больно чудовищно это было.

Прибежал Фрол с лоханью и тряпками. Разрезали одежду на Ногае нательную, начали омывать раны. Повернули на бок. Рана на плече растревоженная сильно закровила. Прижали кусок тряпки, Фрол обмотал куском ткани, завязал.

Глаз — вот, что беспокоило Настю, — как с ним быть? Его промывать доверила Фролу, саму ее от вида раны мутило. Когда грязь была убрана, стало ясно, что рана глубокая, открытая. Тут одной перевязкой не обойдешься. «Что же делать? Прижечь, может?»

Подошли Никита с Архипом, отвлекли ее от принятия решения.

— Помощь твоя нужна. Лекарь нужен, что лечить его возьмется. — Настя показала на Ногая.

— А этот что? — Архип мотнул головой в сторону проходящего лекаря.

— Отказался.

— Понятно дело. Этому ордынцу не много охотников помогать сыщешь! — Архип поморщился.

— Слушала я горе твое. Теперь и ты меня послушай. Мужа моего в Орду угнали. Я за ним пошла, переодевшись отроком, еще дети были малые. — Настя показала на Ногая. — Он жизнь мне спас в бою. Он один знал, что я женщина среди воинов, и не выдал меня. Отпустил домой. Видишь, как судьба свела…

Архип вздохнул.

— Да, неисповедимы пути Господни. Похоже, и среди этих басурман люди бывают.

— Помоги мне добром за добро его отплатить. Рана его тяжела на глазнице, кто помочь может? У кого рука не дрогнет?

— Попробую помочь, раз такое дело. Есть тут один… я попробую уговорить.

— Я заплачу сколько надо, — сказал он. Архип кивнул — после, мол, оставь.

— Приведи мне его! — крикнула вслед Настя.

Осталась с Фролом и Егором ждать. Опять потянулось медленно время. Настя вздохнула, присела рядом с Ногаем. Фрол подрядился помогать лекарю. Перевязывал раненых. Насте хотелось помочь, но оставить Ногая не могла. Ее ужасно волновало собственное бездействие. «Может, надо было все-таки прижечь?» А она время тратит драгоценное.

Один Егорка с ужасом вертел головой по сторонам. Крики, стоны, боль раненых терзали душу. Внутри него зарождалось чувство стыда. Вместо того, чтобы помогать, как все, людям, он помчался доспехи да ножи собирать. Ради чего? Невесты богатой? Повелся на уговоры Алексиса. И когда он перестал видеть границу дозволенного? А видит ли ее еще Алексис?

Начавшаяся суета сбила его мысли.

— Мама, смотри, — потянул Настю за рукав Егор.

Настя обернулась туда, куда тянул ее сын. Несколько раненых, которым прижигали раны — умерли. Лекарь махнул подбежавшим рыбакам. Тела умерших стали погружать на носилки — выносить, освобождая место другим. Это испугало Настю. Она подошла к лекарю, спросила, отчего, ведь и раны залечили.

— Прижигание к ране — мука адова. Не все выдерживают. Но если не прижечь серьезной раны — все равно умрут от загноения. Так хоть надежда есть, на Господа бога одно упование.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот тебе и лечение, — пробурчал себе под нос подошедший Фрол.

— Да, прижигать, наверно, не будем. Подождем, кого Архип приведет, — с тревогой сказала Настя.

Возле амбара стали появляться болгарские воины, рыскали, высматривали будто кого. Настя укутала Ногая в плащ. Больше здесь оставаться было нельзя. Ногая поместили на носилки, перенесли на телегу. Решено было перебираться на корабль. Никиту она оставила ждать Архипа и велела на корабль его весть.