Русский Монпарнас. Парижская проза 1920–1930-х годов в контексте транснационального модернизма - Мария Рубинс

4

Хемингуэй Э. Праздник, который всегда с тобой // Хемингуэй Э. Собр. соч.: В 4 т. Т. 4. М.: Худож. лит., 1982. С. 221.

5

Эти слова приписывают Гиппиус, однако, возможно, впервые их использовала Берберова в своей «Лирической поэме», опубликованной в «Современных записках» (1927. № 30).

6

Что делать русской эмиграции? Статьи З.Н. Гиппиус и К.Р. Кочаровского / Предисл. И.И. Бунакова. Париж: Родник, 1930.

7

Крайний А. (Гиппиус З.) Полет в Европу // Критика русского зарубежья. Т. 1. М., 2002. С. 60.

8

Slobin G. Russians Abroad: Literary and Cultural Politics of Diaspora (1919 – 1939). Boston: Academic Studies Press, 2013. P. 14.

9

Лотман Ю. Символика Петербурга и проблемы семиотики города // Избр. статьи: В 3 т. Т. 2. Таллин: Александра, 1992. С. 17 – 18.

10

«Третье место» (third space) – понятие, получившее распространение в междисциплинарных постмодернистских исследованиях. Хоми Бхабха использует его для обозначения культурной идентичности, создаваемой в пограничном пространстве между двумя различными сферами, например между нацией и территорией (Bhabha H. Location of Culture. London: Routledge, 1994). Для Эдварда Соджа «третье место» может быть одновременно материальным и ментальным, реальным и воображаемым, и возникает оно в результате диалога между физической реальностью и умозрительными или культурными конструктами. Прежде всего, этот концепт обозначает переходную зону между различными географическими и временными локусами (Soja E. Thirdspace: Journey to Los Angeles and Other Real-and-Imagined Places. Oxford: Blackwell, 1996).

11

Пользуясь гибкостью этого культурного конструкта, Катерина Сипиела включила в круг русского Монпарнаса фигуры, далеко отстоящие от молодого поколения парижских авангардистов, такие как Зинаида Гиппиус, Надежда Тэффи, Августа Даманская и даже Вера Булич, которая жила в Хельсинки (Ciepiela C. The Women of Russian Montparnasse // A History of Women’s Writing in Russia / Ed. by A. Barker and J. Gheith. Cambridge: Cambridge University Press, 2002. P. 117 – 133).

12

Транснациональная теория отталкивается от трудов теоретиков национализма, в которых в последние десятилетия была произведена последовательная ревизия самого понятия «нация». Классическим текстом, предложившим новую концепцию национализма, является книга Бенедикта Андерсена «Воображаемые сообщества» (1983, 1991, рус. пер. 2001). По Андерсену, нация – это «культурный артефакт», цель которого заключается в том, чтобы создать некую коллективную идентичность для определенной группы людей на основе представлений об общей памяти, общем происхождении и общей телеологической судьбе, зафиксированных в неком сакральном эпическом тексте, написанном на «национальном языке». Как известно, в период романтизма особо рьяные поборники национальной идеи иногда чудесным образом обнаруживали подобные тексты, а за неимением таковых они их просто-напросто фальсифицировали. Нация ассоциировалась с определенной географической территорией и этносом и противопоставлялась другим национальным образованиям. Национальной литературе (и особенно жанру романа) отводилась важная роль выражения национальных мифов и идеологии. Хотя, как отмечает Андерсен, национальный дискурс всегда стремится представить нацию как нечто незыблемое и существующее вечно, процесс национального образования начался в Европе в результате «филологических революций» рубежа ХIX века.

13

Основы концепции транснационализма в ее непосредственном отношении к истории литературы сформулированы, в частности, в следующих работах: Ramazani J. A Transnational Poetics. Chicago: University of Chicago Press, 2009; Seyhan A. Writing Outside the Nation. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001; Clingman S. The Grammar of Identity: Transnational Fiction and the Nature of the Boundary. Oxford: Oxford University Press, 2009; Bhabha H. The Location of Culture. New York: Routledge, 1994; Papastergiadis N. The Turbulence of Migration: Globalization, Deterritorialization and Hybridity. Cambridge: Polity Press, 2000; Thomsen M. Mapping World Literature: International Canonization and Transnational Literatures. London: Continuum, 2008.

14

Ramazani J. A Transnational Poetics // American Literary History. 18 (2). 2006. P. 333.

15

Ramazani (2009).

16

Trousdale R. Nabokov, Rushdie, and the Transnational Imagination: Novels of Exile and Alternative Worlds. New York: Palgrave, 2010. P. 195.

17

Струве Г. Русская литература в изгнании. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1956. С. 7.

18

Шаховская З. Литературные поколения // Одна или две русских литературы? / Под ред. Ж. Нива. Лозанна: L’Age d’homme, 1981. С. 52 – 62.

19

Основной вопрос, поставленный в недавно опубликованной монографии Слобин (Slobin (2013)), касается вклада русской эмигрантской литературы в развитие послереволюционных представлений о национальной идентичности. Автор называет свою книгу исследованием русского национализма и сосредотачивается на языковой и культурной преемственности как основных принципах устройства диаспоры. За исключением Набокова, который представлен как своего рода оппонент более консервативных авторов русского зарубежья (Ремизова, Ходасевича, Бунина, а также Цветаевой), Слобин выбирает примеры, подчеркивающие плавный переход от дореволюционной русской традиции (Гоголя, Достоевского, Тургенева и представителей Серебряного века) к литературе эмиграции. Материал, представленный в книге Слобин, воссоздает именно тот контекст, который и заставил писателей русского Монпарнаса сформулировать альтернативную идентичность.

20

Представление о культурной изоляции, изначально сформулированное самими авторами диаспоры, в очередной раз возникает и в более поздних исследованиях эмигрантского творчества (напр., см.: Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919 – 1939. М.: Полторак, 1999).

21

Livak L. How It Was Done in Paris: Russian Emigre Literature and French Modernism. Madison, WI: The University of Wisconsin Press, 2003.

22

Каспэ И. Искусство отсутствовать: Незамеченное поколение русской литературы. М.: НЛО, 2005.

23

Morard A. De l’émigré au deraciné. La “jeune génération” des écrivains russes entre identité et esthétique (Paris, 1920 – 1940). Lausanne: L’Age d’homme, 2010. Из других работ, где уделяется существенное внимание младшему поколению русских парижан, см.: Русские писатели в Париже: взгляд на французскую литературу / Под ред. Ж. – П. Жаккара, А. Морар, Ж. Тасси. М.: Русский путь, 2007; Демидова О. Метаморфозы в изгнании: литературный быт русского зарубежья. СПб.: Гиперион, 2003; Матвеева Ю. Самосознание поколения в творчестве писателей-младоэмигрантов. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2008; Семенова С. Русская проза и поэзия 1920 – 1930-х годов. М.: ИМЛИ РАН, 2001.

24

Kundera M. Die Weltliteratur // The New Yorker. 8 January, 2007 (http://www.newyorker.com/magazine/2007/01/08/die-weltliteratur).

25

Набоков В. Дар // Собр. соч. русского периода. Т. 4. СПб.: Симпозиум, 2009. С. 349.

26

См.: Долинин А. Три заметки о романе Владимира Набокова «Дар» // В.В. Набоков. Pro et contra. Т. 2. СПб.: РХГИ, 2001. С. 697 – 721.

27

Маликова М. В. Набоков: Авто-био-графия. СПб.: Академический проект, 2002. С. 108.

28

Набоков В. Отчаяние // Собрание сочинений русского периода. Т. 3. СПб.: Симпозиум, 2001. С. 525.

29

Jauss H.R. Towards an Aesthetic of Reception / Trans. T. Bahti. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1982. P. 32.

30

Freud S. Thoughts for the Times on War and Death (http://www.panarchy.org/freud/war.1915.html).

31

Valéry P. La Crise de l’Esprit // Europes de l’antiquité au XXe siècle. Paris: Éditions Robert Laffont, 2000. P. 405 – 414.

32

Arland M. Sur un nouveau mal du siècle // Essais et nouveaux essais critiques. Paris: Gallimard, 1952. P. 11 – 37.

33

Eksteins M. Rites of Spring: The Great War and the Birth of the Modern Age. New York: Anchor Books Doubleday, 1990. P. 237.

34

Элиот Т.С. Избранная поэзия / Пер. С. Степанова. СПб.: Северо-Запад, 1994. С. 111.

35

Фассел П. Великая война и современная память / Пер. А. Глебовской. СПб.: Изд-во Европейского ун-та, 2015. С. 237.

36

Послевоенный кризис романа прежде всего затронул его традиционную реалистическую разновидность, основными свойствами которой были вымысел, позитивизм, пространные описания, четкий сюжет и репрезентация реальности через посредство нейтрального повествователя. Что же касается писателей-модернистов, таких как Пруст, Джойс и Жид, они оказались на пике популярности именно потому, что смогли предложить новые формы и содержание жанра, который нуждался в кардинальной перелицовке. Сюрреалисты также поставили перед собой амбициозную задачу – создать сюрреалистический роман, который совмещал бы в себе художественную литературу и документальность, жизнь и искусство, состояния сна и бодрствования, субъективность и объективность, зримый мир и мистическую сюрреальность, спонтанное «автоматическое» письмо и продуманную композицию. В 1924 году они обнародовали свой манифест под названием «Труп», где подвергли осмеянию Анатоля Франса, символизирующего в их глазах традиционного романиста, утратившего какую-либо связь с современностью.