Тайна астероида 117-03 - Борис Фрадкин

По дороге на строительную площадку Чернов встретил Светлану и пригласил ее посмотреть, как идет сооружение нового локатора. С помощью ассистентки Алексей Поликарпович просмотрел чертежи зеркала. Он попросил принести оптические приборы для проверки кривизны труб и местоположения приемника.

— Поднимемся на башни и посмотрим опоры, — предложил Чернов. — Погрешность кривизны можно устранить после установки зеркала на ось.

Главный инженер строительства провел профессора и его помощницу к дверям лифта. Следом за ним вошел ведущий конструктор. Лифт плавно тронулся, вынырнул из стенок нижней клетки и стремительно помчался вверх, вдоль четырех направляющих балок. Стеклянная коробка летела почти по воздуху.

Девушка подняла голову. Балки уходили вверх, они становились все тоньше, превращаясь в паутинки и сходясь в одной точке.

И толстый трос, на котором висел лифт, тоже утоньшался, под площадкой он уже казался ниточкой.

Светлане стало страшно. Она прижалась к профессору, вцепилась в его руку.

— Э, да я вижу, вы трусиха! — засмеялся Алексей Поликарпович.

— Не всякий решится побывать на башнях, — вступился за Светлану главный инженер. — У нас там монтажники-верхолазы работают.

Стеклянная кабина все быстрее летела вверх. От мелькания ферм, которые то заслоняли, то открывали солнце, рябило в глазах. Профессор поддерживал девушку, признаваясь себе, что эта маленькая забота вызывает в нем теплое, незнакомое прежде чувство.

Триста метров скоростной лифт пролетел за пятьдесят секунд. На площадке Алексей Поликарпович усадил ассистентку на складной полотняный стульчик, а сам вместе с главным инженером и конструкторами принялся за осмотр опор.

Светлане казалось, что отсюда она видит весь мир. Леса, город, поселки, реки лежали у ее ног. Она боялась пошевельнуться. Ей казалось, что стоит только приподняться — и ее снесет с площадки. Ветер гудел в фермах, рвал платье, а внизу был штиль.

Решив вопрос с установкой зеркала, мужчины возвратились к Светлане. Девушка встала, разведя руки так, словно площадка качалась под нею. Профессор взял ее за плечи и провел в кабину.

Лифт камнем падал к земле. Светлана расширенными глазами смотрела, как стремительно приближается асфальтированное подножье башен.

— Страшно? — спросил главный инженер.

— Да.

— А вы приходите к нам почаще. С десяток раз подниметесь, так и привыкнете.

Может быть, от мелькания света и тени на лице Светланы, а может быть, и оттого, что она стояла вплотную к профессору, девушка показалась ему сегодня особенно привлекательной.

Он вдруг почувствовал перед нею робость и поспешно убрал руку с ее плеча.

Лифт начал торможение и плавно, почти без толчка, остановился. Светлана первой выпрыгнула из кабины. Она так же быстро приходила в себя, как и пугалась.

— Так вы настаиваете на применении четырехстреловых кранов? — спросил Чернова главный инженер.

— Что? — профессор не слышал вопроса.

«А ведь я люблю ее, — неожиданно сказал он себе и это прозвучало как открытие. — Люблю…»

Главный инженер повторил вопрос.

Пока шел этот деловой разговор, Светлана стояла в стороне.

Тут же у башни Чернову вручили телеграмму.

— Алексей Поликарпович! — ахнула Светлана, пробежав глазами развернутый бланк. — Летите!

«Немедленно выезжай в Москву для устного отчета в правительстве, — телеграфировал Бурдин. — Твое мнение решает комплектовку экипажа».

— Лечу… — покусывая губы, Чернов смотрел на Светлану. — Лечу! — он перевел глаза на бланк. — Да, выходит, свершилось. Таков Бурдин, чего хотел, того и добился. Что ж… пойду собираться. А вам, Светлана Владимировна, придется здесь заменить меня и поработать самостоятельно. С астероида глаз не спускайте.

— Да, да, конечно.

Светлана стояла перед Черновым, заложив руки за спину и вскинув голову.

— Никак завидуете? — улыбнулся Алексей Поликарпович.

— Еще бы! Кто вам сейчас не позавидует, Алексей Поликарпович? Вам предстоит пересечь орбиту Марса и Юпитера, увидеть в непосредственной близости Сатурн.

— Потренируйтесь здесь без меня, трусишка, — Чернов рукой показал на башни локатора. — Оттуда до Сатурна тоже рукой подать.

Светлана поежилась и отрицательно замотала головой.

На московском аэродроме Чернова встретил Бурдин. Главный конструктор отвез Чернова в свой номер гостиницы. Он был необычайно предупредителен и чрезмерно весел, говорил больше обычного.

«Значит, разрешение на полет взбудоражило его больше, чем меня», — решил профессор.

— Утром нас ждет председатель правительственной комиссии, — предупредил Иван Нестерович.

— Я готов хоть сейчас.

В одиннадцать утра их принял заместитель министра авиационной промышленности, назначенный председателем комиссии по организации полета за астероидом. В его кабинете уже находились председатель астрономического отдела Академии Наук, начальник управления по ракетостроительным заводам.

Заместитель министра, невысокий худощавый мужчина с черными волосами и живым лицом, поднял глаза на профессора.

— В правительстве интересуются вашим астероидом, Алексей Поликарпович, — сказал он. — Поделитесь с нами вашими последними наблюдениями.

Новых сведений о структуре астероида за последние дни получить не удалось. Не изменилась и его траектория. Локатор дал все, что мог дать. Теперь все большее расстояние отделяет астероид от Земли. С экспедицией нужно спешить.

— Принципиальных возражений против полета за астероидом у нас нет, — сказал заместитель министра, все поглядывая на Чернова. — Ракетоплан Бурдина является наиболее подходящей машиной для этой цели. Целесообразность экспедиции также не вызывает сомнений. Тем не менее, имеются два «но», которые необходимо решить прежде, чем экипаж получит разрешение на старт. Меня лично смущает то обстоятельство, что после отрыва от Земли экипаж лишится возможности видеть астероид.

— Что же из этого? — удивился Чернов. — Экипаж получит необходимые ориентиры. Трасса рассчитана заранее, за точность расчета я ручаюсь. Навигационная аппаратура, которой будет снабжен ракетоплан, исключает возможность уклонения от курса.

— Значит, большого напряжения от водителей не потребуется?

— Самое страшное, что ожидает экипаж, — это вынужденное безделье. Ракетоплану в течение полутора месяцев предстоит лететь по инерции.

— Отлично! Но вот как нам разрешить второе «но»? После того, как ракетоплан пересечет орбиту Марса, мы потеряем с ним связь. Машина перестанет быть видимой для наших локаторов. Не так ли, Алексей Поликарпович?