Кентурион - Валерий Большаков

Клеть дрогнула и пошла вниз. Сверху ударил свет, кладя резкие тени на стены шахты.

– Заработал маяк! – сказал Искандер и тут же сменил тему: – Что интересного рассказал тебе наш друг Пандион?

– Зухос следует в Мемфис, – сказал Сергий. – Месяца через два он собирается покупать оружие. Вопрос в том, чем он займется до того?

– Могу сказать, – ответил Искандер. – Станет искать золото! Это мне Уахенеб передал…

– Понятно. Короче, наш тур по Египту продолжается. Следующая остановка – Мемфис!

Четверо друзей, весело переговариваясь, спустились до самого низа, и вышли за пределы Фаросского маяка.

– И повозки наши на месте! – раскатился голос Эдика. – Нормально… Как говорил мой дед Могамчери: «Иногда давай роздых ногам, а таксистам – заработок!»

– Садись, давай… Фольклорист!

– Занимайте места согласно купленным билетам!

Зацокали копыта, заскрипели камешки под обода-ми, и все стихло. Темная фигура, закутанная в плащ, вышла из тени и посмотрела вслед отъезжающим. Отблеск маяка не проникал под надвинутый куколь, высветив лишь усмехавшийся рот и черное пятно на бледной шее – родинку, напоминавшую звезду с косыми лучами.

Глава 3

Вопрос с плавсредством решили быстро – Сезий Турпион выделил «контубернию спецназначения» десятивесельный сехери – одномачтовое суденышко египетской постройки с полупалубами в носу и корме, с высоко поднятыми штевнями, украшенными изображениями лотосов. Ко времени отбытия «великолепная восьмерка» переоделась в схенти – их ждал Египет, где брюки и даже туники покажутся чем-то вроде полосатых тюремных роб, а Сергий меньше всего хотел выделяться из толпы. Да и какой смысл париться в штанах? Александрия – самая северная точка Египта, она стоит у моря, и как же здесь жарко! Можно себе представить, что за духота ждет их много южнее.

Погода была хорошей, когда сехери покинул александрийскую гавань и двинулся вдоль берега моря на восток, в полосе желтоватой воды – коктейле из песка и нильского ила, взбитом накатистым прибоем. Стойкий северный ветер ускорил путь корабля, восьмерка сложила весла и подняла парус. Сехери повернул на юг, входя в Канобский – западный – рукав Нила. Стоял август, кончался месяц паопи, первый месяц Половодья, и великая река сливалась в море мутным потоком. А по обоим ее берегам стелились унылые равнины с бесчисленными солеными озерами, песчаными наносами, вонючими болотами. Буровато-зеленые заросли донакса уходили в бесконечность, за мутные горизонты, ветер клонил их широкими разливами. Ближе к берегу, по протокам и старицам, росли тростники, отзывавшиеся на мелкую речную волну и качавшие пышными метелками. Тишину заполнял лишь шелест жестких листьев и мощное журчание реки. Иногда над гладью воды и суши разносились рев ослов, перезвон бубенцов и заунывный крик погонщика.

– Посмотрите налево, – тоном завзятого экскурсовода сказал Эдик, – вы видите Дельту. Посмотрите направо – вы видите Дельту!

– Посмотрите на гида, – подхватил Искандер, – и вы поймете, что пора менять туроператора! Никаких шансов…

Рабы не поняли пары слов, но захихикали. И тут же раздался крик Гефестая:

– Человек за бортом!

Сергий приподнялся, и поглядел. Прямо по курсу плыла, медленно вращаясь, полузатопленная лодка, через низкий борт перевешивалась рука.

– Парус долой! – скомандовал Роксолан. – Весла на воду! Уахенеб – за руль!

Дружными усилиями сехери подогнали к лодке, и крепкая десница Гефестая ухватила ее за высокий штевень.

– Это женщина! – воскликнул сын Ярная. – Красивая!

– Ну-ка! Держи крепче!

– Держу!

Сергий спрыгнул в лодку. Молодая женщина лежала на дне челна, грязная вода плескалась вокруг ее тела, но реакция была нулевой. Лобанов бережно перевернул женщину на спину. Он увидел прекрасное лицо, смугловатое и свежее, благородной формы, и понял, что смотрит на девушку лет двадцати пяти, не старше.

– Ух, ты! – сказал Эдик.

Девушка застонала, разжимая припухшие губы маленького рта, ее голые груди, выдававшиеся полусферами, поднялись и опали, делая вдох. Густые и длинные ресницы, затрепетали и открыли большие миндалевидные глаза. Сергий меньше всего хотел сейчас испугать девушку, поэтому он улыбнулся ей – как мог мягко и обаятельно.

– Ты римлянин? – спросила девушка хрустальным голосом. Она говорила по-латински чисто, и лишь легкое прищелкиванье выдавало в ней египтянку.

– Нет, – улыбнулся Лобанов, – я дикий варвар! Девушка тоже улыбнулась, и мужчина счел это хорошим знаком.

– Сейчас я тебя перенесу – держись!

Девушка, нисколько не стесняясь своей наготы, обвила руками его шею. ‹‹Девичий локон» – косичка, загнутая книзу и свисающая вдоль щеки, коснулась лица Сергия. Он взял деву на руки и, балансируя, поднял.

– Я сама… – слабо проговорила девушка, и ступила ногами на борт сехери. Сергий перепрыгнул следом.

– У тебя кровь! – нахмурился Искандер. – А ну…

Девушка невольно отстранилась…

– Не пугайся, – спокойно сказал Сергий, – это Искандер, он врач.

Девушка доверчиво подала раненую руку. Тиндарид мигом выудил аптечку и обработал рану. Приложив к больному месту мелко изжеванную лечебную травку, он забинтовал его.

– И еще здесь, – сказала девушка, поворачиваясь спиной и задирая подол.

Эдик очень оживился, а Сергий незаметно показал ему кулак.

– Кто это вас? – нахмурился он, стараясь скрыть, что взволновался не слабее легкомысленного Сармата.

– Слуги Зухоса.

– Зухоса?! – изумился Искандер, размешивая пахучую мазь.

– А мы как раз за ним охотимся! – простодушно сказал Гефестай.

Эдик сердито глянул на кушана, и выразился:

– Как говорил мой дед Могамчери: «Болтун – находка для шпиона!»

Гефестай сильно смутился, а рабы вновь захихикали.

– Ладно, – усмехнулся Сергий, – раз уж ты узнала военную тайну, мы тебя не отпустим. Сидеть сможешь?

– Одной половинкой! – ослепительно улыбнулась девушка.

– Кадмар, подай мою тунику!

Сложив тунику на манер подушечки, Сергий положил ее на скамью и предложил незнакомке присесть. Та опустилась с видимым облегчением.

– Меня зовут Сергий Роксолан, – представился командир контуберния.

– Искандер, – поклонился Тиндарид.

– Эдуардус! – пышно поименовал себя Чанба и тут же заулыбался: – Можно просто Эдикус!

– Гефестай! – прогудел сын Ярная.

Возникла пауза, и Сергий вопросительно глянул на рабов. Те переглянулись, и отрекомендовались вразнобой:

– Кадмар! Уахенеб! Акун! Регебал!

Девушка улыбнулась всем, и сказала:

– А меня зовут Неферит, я паллакида Дома Исет в Мен-Нофр.

Контуберний переглянулся в затруднении, и Уахенеб перевел:

– Она жрица Изиды в Мемфисе.

– Здорово! – заценил Эдикус.

– А что же ты не поделила с Зухосом? – спросил Лобанов.

Неферит внимательно посмотрела на него, и спросила тихим голосом:

– Вы действительно желаете смерти Зухосу?

– Это наше задание, – ответил Сергий. – Мы работаем на правительство… – повторил он обычную отговорку Джеймса Бонда, но вовремя сориентировался: – На императора Рима!

Жрица успокоено кивнула.

– Тогда и мне незачем прятать тайну. Я была в Буколии глазами начальника мастеров Изиды Сенноджема. Зухос принес на землю Та-Кем[31] смуту, а служителям «Священной девятки»[32] – раскол. Жрецы Амона-Ра и Сераписа, Хнума и Пта заняли сторону Зухоса, они спят и видят его владыкой Верхнего и Нижнего Египта. Но в храмах Изиды, Тота и Нейт боятся Зухоса и считают его новым Сетхом,[33] погибелью для тел и душ! Риму жрецы не верят, и порешили сами извести Зухоса…

Неферит смолкла, строго сдвинув бровки, и Сергий тут же воспользовался паузой.

– Мне почему-то кажется, что ты голодна, – сказал он.

– Ты угадал! – засмеялась девушка, и половина контуберния бросилась к ящикам с провизией, спеша угостить паллакиду.

Особых разносолов на судне не имелось, но кусок печеного мяса на вчерашней лепешке гостье преподнесли.

– Так тебя вычислили в Буколии? – поинтересовался Эдик.

Паллакида ответила кивком. Прожевав, она добавила:

– Я встречалась с буколами, разговаривала с теми из них, кто был нестоек и сомневался в выборе, перетягивала их на свою сторону…

– Вербовала, короче, – понятливо кивнул Эдик, – И уже эти твои агенты шли в народ, вести разъяснительную работу!

– Примерно так, – улыбнулась Неферит, с легким поклоном принимая из рук Сергия деревянную чашу с разбавленным вином.

– И нашелся слабак-предатель, – продолжал Эдик вдохновенно, – или провокатор, и тебя схватили!

Жрица рассмеялась.

– И зачем мне вести рассказ, когда у вас есть Эдуардус?

– Да вот, – развел руками Сергий в притворном огорчении, – никак его не придушу, уж очень живуч! – Посерьезнев, он спросил: – И что ты собираешься делать теперь?