Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших - Терри Гудкайнд

– Кара дала мне твой травяной настой. Я буду спать долго, так что не старайся из-за меня сдерживать лошадей – я все равно ничего не почувствую. Не хочу, чтобы тебе пришлось сражаться.

– Я и не собираюсь ни с кем сражаться. Просто проедусь по родным лесам.

– Вот и хорошо. – Она задышала быстрее, и ребра мгновенно заломило. – Я люблю тебя, ты знаешь. На случай, если я забыла это сказать, – я люблю тебя.

Он улыбнулся – а в глазах по-прежнему стояла боль.

– Я тоже тебя люблю. Постарайся расслабиться, мы с Карой будем осторожны. Будем действовать не спеша. Торопиться некуда. Просто расслабься. Ты быстро выздоравливаешь, скоро все будет не так болезненно.

Кэлен и прежде получала ранения и знала, что всегда лучше двигаться самостоятельно, потому что так проще избежать боли. Теперь она поняла: самое поганое – это когда кто-то тебя передвигает.

Ричард наклонился, и она обвила правой рукой его шею, а он осторожно обнял ее за плечи. Даже такое осторожное перемещение вызвало чудовищную боль. Кэлен старалась не обращать на нее внимания и расслабиться, вновь и вновь мысленно повторяя его имя.

Внезапно она вспомнила нечто важное. Сейчас у нее последняя возможность сказать об этом.

– Ричард, – торопливо зашептала она, пока он не подсунул руку ей под спину. – Пожалуйста... будь осторожен, чтобы не повредить ребенку.

И изумилась, увидев, как исказилось его лицо. Далеко не сразу он посмотрел на нее. И от того, что она прочла в его взгляде, у нее чуть сердце не остановилось.

– Кэлен... ты ведь помнишь, правда?

– Помню?..

Его глаза увлажнились.

– Что ты потеряла ребенка. Когда на тебя напали.

Память вернулась мгновенно. У нее перехватило дыхание.

– Ой...

– Ты в порядке?

– Да. Я на секунду забыла. Просто не подумала. Теперь вспомнила. Да, ты говорил мне об этом.

И она действительно вспомнила. Их дитя, которое только-только начало расти в ней, давно уже погибло. Твари, что напали на нее, отняли у нее и ребенка.

Мир сделался бесцветным и мертвым.

– Мне очень жаль, Кэлен, – прошептал Ричард.

– Не надо, Ричард. – Она погладила его по волосам. – Мне следовало помнить. Извини, что забыла. Я не хотела...

Он кивнул.

Кэлен почувствовала, как слеза, скатившись по щеке, скользнула на шею, к цепочке. Эту цепочку с кулоном в виде маленького темного камешка подарила ей на свадьбу ведьма Шота – и знак перемирия. Шота сказала, что это позволит им с Ричардом любить друг друга, как они всегда хотели, но не даст Кэлен забеременеть. Ричард с Кэлен решили тогда принять подарок Шоты, согласиться на перемирие. У них и так забот было больше чем достаточно. Но на какое-то время, когда шимы вырвались на волю и магия начала исчезать – а Ричард с Кэлен об этом еще не подозревали, – свойства кулона исчезли. И это позволило им зачать дитя.

Теперь крошечная жизнь угасла.

– Пожалуйста, Ричард, поспеши. Пора в путь.

Он снова кивнул.

– Добрые духи, – прошептал он так тихо, что Кэлен едва уловила, – простите меня за то, что я сейчас сделаю.

Она покрепче ухватила его за шею. Теперь Кэлен с нетерпением ждала забытья.

Ричард очень осторожно поднял ее. Ощущение было такое, будто стадо взбесившихся жеребцов пронеслось галопом по всему телу. Боль пронзила Кэлен острым ножом, ее глаза расширились, дыхание остановилось. А потом она закричала, и черная пустота поглотила ее.

Глава4

Кэлен проснулась, как от удара. Ее разбудил какой-то звук. Лежа на спине, неподвижно, как мертвая, Кэлен прислушивалась, широко распахнув глаза. Звук – не очень громкий, но что-то в нем тревожно знакомое. Что-то опасное.

Все тело разламывалось от боли, но Кэлен ощущала себя куда более бодро, чем последнее время. Время... Сколько же она провела без сознания? Неделю? Две?.. Она понимала, что не сможет даже приподняться. Единственное, что не болело, – правая рука.

Гнедой в упряжке, нервно фыркнув, стукнул копытом. Карета качнулась, толчок мгновенно отозвался болью в переломанных ребрах.

Воздух был влажный: вот-вот польет дождь, но еще чувствуется запах пыли. Над головой шелестела листва, поскрипывали ветви. По небу безмолвно проплывали лиловые облака. Высоко над головой, за деревьями и облаками, сияла одинокая звезда. Кэлен не могла точно определить рассвет сейчас или закат, но скорее все-таки закат.

Не имея сил убрать с лица слипшиеся пряди, Кэлен усиленно прислушивалась, все еще надеясь, что разбудивший ее звук не означает никакой угрозы. Но звук не повторялся – и это раздражало.

Она хотела услышать голоса Кары и Ричарда, но тщетно. Впрочем, это ничего не значит. Наверняка они где-то рядом. Они ни за что ее не бросят, пока живы. Нет! Ее передернуло от одной мысли, что они могли погибнуть. Ей очень хотелось окликнуть Ричарда, но интуиция велела молчать. А двигаться она не могла и так.

Издалека донесся металлический звон, затем – крик. Может, это какое-нибудь животное? Вороны, например, иногда издают ужасающие звуки. Причем настолько удачно имитируют человеческие голоса, что это просто пугает. Но, насколько ей известно, металлических звуков вороны не издают.

Внезапно карета наклонилась вправо. У Кэлен перехватило дыхание, боль пронзила ребра. Кто-то влез на ступеньку. По небрежности, с которой это было проделано, Кэлен поняла, что это не Ричард и не Кара. Но если не Ричард, то кто? По спине побежали мурашки. И если это не Ричард, то где же он?

Толстые пальцы отдернули занавеску. Обломанные ногти были черными от грязи. Кэлен затаила дыхание, надеясь, что чужак не заметит ее.

В окне появилась физиономия. Маленькие поросячьи глазки уставились на нее. В ухмылявшемся рту отсутствовали четыре передних зуба, и клыки походили на звериные.

– Так-так! Уж не женушка ли это покойного Ричарда Сайфера?

Кэлен застыла. Все – в точности, как в ее снах. На какое-то мгновение она даже усомнилась, что это явь.

Рубашка мужчины была такой грязной, будто он отродясь ее не снимал. Редкие волосенки на щеках и подбородке походили на колоски. Физиономия подпорчена оспой. Верхняя губа – влажная от соплей, непрерывно текших из носа.

Нижние передние зубы отсутствуют. В дырке виднеется кончик языка.

Мужик повертел перед ней нож. Он вертел его так и эдак, словно показывал какую-то ценность своей девушке. Глазки бегали туда-сюда – то на Кэлен, то на нож. Похоже, свой тесак он точил о кусок гранита, а не оселком, как положено. На паршивой стали виднелись царапины и пятна ржавчины, но зазубренное лезвие выглядело не менее грозно, чем любое другое. Гнусная беззубая ухмылка сделалась еще шире, когда Кэлен невольно начала отслеживать взглядом движения клинка.