Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

Согревая своим дыханием руки, ребята долго копались в снегу, но шишек оказалось так мало, что настроение у всех упало. А что, если им придется остаться в ущелье несколько дней? Сколько таких вот шишек или других плодов понадобится им, чтобы прожить?

И страх голода мало — помалу начал овладевать ребятами… Какие плоды, в самом деле, могут быть в этом ущелье, богатом камнями и бедном растениями? Особенно сейчас, в начале зимы. Весной еще кое — как можно было бы пропитаться травами, но теперь…

— Погляди-ка туда, Асо! Не люди ли там? Эй, эгэ-эй! Сюда, сюда! — закричал Ашот и замахал руками.

У Шушик дрогнуло сердце. Неужели пришли?

Но «люди», которых увидел Ашот, не ответили ему, даже не шевельнулись. Это были громадные ягнятники, сидевшие высоко на белых верхушках скал. На фоне голубого неба четко вырисовывались их темные силуэты.

Асо поглядел на них и безнадежно покачал головой.

— Вот и остались мы тут, — пробормотал Саркис.

— Иначе говоря, стали робинзонами Барсова ущелья, — пошутил Гагик. — Но Робинзона никто не искал, а нас, к сожалению, ищут и найдут.

И снова надежда вернулась к ребятам — так уверенно и весело звучал голос Гагика.

— В самом деле, чего вы носы повесили? — с подчеркнутой бодростью воскликнул Ашот. — Сейчас все наше село в лесах и горах.

— Конечно! Конечно, за нами придут! — улыбнулась Шушик. — И самолет прилетит. Надо только большой костер разжечь, чтобы сверху увидели. Пойдем в лес, наберем веток.

— Да, пойдем! Костер нужен… Но только не затем, о чем ты говоришь. Костер нужен, чтобы не замерзнуть ночью и не стать поживой зверей. А теперь знайте, — с неожиданной серьезностью и даже горечью сказал Гагик, — знайте, что ни колхозники за нами не придут, ни самолет искать нас не будет. — И, казалось, только что поняв смысл своих слов, он побледнел и воскликнул в отчаянии: — Пропали мы, товарищи!

У ребят словно мороз по спинам пробежал. С удивлением поглядели они на Гагика: он ли это, их веселый, неунывающий друг?

— Почему пропали? Что ты говоришь, Гагик? Не ты ли всегда говоришь: «Все хорошо кончается?»

— Да! — сказал Гагик. — Быть может, все и кончится хорошо, но надеяться мы должны только на себя. Ведь нас на Дальнем Востоке искать будут.

Воцарилось тяжелое молчание. Всех точно молния поразила. Какая-то слабость вдруг охватила Ашота, и он опустился на камень.

— Конечно, — упавшим голосом сказал он. — Конечно, они получили трое письмо и думают… Да и Шушик наболтала матери о тиграх.

И только что вспыхнувшая надежда мгновенно рухнула. День словно потемнел.

— Пропали, — повторил Саркис, и его длинные ноги задрожали, а губы посинели.

Шушик тихо плакала, мысленно обвиняя во всем Ашота.

Молчание нарушил Ашот.

— Ну ладно, не будем отчаиваться, — сказал он. — Пойдем в пещеру и разведем огонь. Там подумаем, как быть.

— Ходе якы — дырге хазар. Подумаем, — подтвердил Асо и взглянул на Шушик.

— Что? — сквозь слезы спросила девочка.

Асо улыбнулся, обнажив два ряда необычайно белых, крепких зубов.

— Это наша курдская поговорка: «Бог один, а дверей тысяча», — объяснил, он.

— Ну, раз так, то из тысячи дверей одна авось и откроется. Пошли! — Ашот поднялся и решительными шагами двинулся вперед.

Нельзя было сказать, чтобы угроза остаться запертыми в Барсовом ущелье его не беспокоила. Он был отважнее других, но чувство страха коснулось и его сердца. Но в то же время этот «искатель приключений» был отчасти рад тому, что невольно попал в столь рискованное положение. К тому же он надеялся, что товарищи выберут его своим главой. Соединенными силами вступят они под его руководством в борьбу с дикой природой Барсова ущелья, в борьбу жестокую, неравную! Ведь они ничем не вооружены!

Оглянувшись назад, Ашот заметил, что Гагик о чем-то тихо беседует с грустной и усталой Шушик.

— О чем вы там шепчетесь?

— О тебе говорим, — вспыхнула Шушик. — Слишком уж ты самоуверен. Ты думаешь, что на земле нет никого отважнее тебя!

Девочка, разволновавшись, не договорила всего, что хотела бы ему сказать. А Ашот был искренне удивлен.

Это он-то самоуверен? Из чего это они вывели такое заключение? Впрочем, эти девчонки всегда несут невесть что. У них нет и капли фантазии, где там! Зато Гагик поймет его. И Асо тоже…

— Думай как хочешь, это твое дело, — обронил он после небольшой паузы. — Да, я стремлюсь вперед, всегда вперед! Ты считаешь это высокомерием? Считай. Спорить не стану.

Они дошли до своего жилья и, сбив с ног снег, вошли внутрь.

В пещере похолодало — огонь в костре почти потух. Ребята подбавили в него целую кучу хвороста и молча легли на свои постели.

Вскоре от костра крутыми завитками стал подниматься дым. Сухой хворост затрещал и вспыхнул.

Приятное тепло распространилось по пещере. Бледные лица порозовели. Понемногу ребята оправлялись от перенесенного ими потрясения и стали более спокойно относиться к происшедшему.

— Ну что ж, чего только не бывает в жизни. Испытаем и это, — рассуждал Гагик. — С товарищами не пропадешь.

Несмотря на то что в случившемся все мысленно обвиняли Ашота, решительных слов и действий ждали именно от него. Ведь ребята знали, что юные натуралисты средней школы имени Степана Шаумяна имели в его лице знающего и отважного вожака. На кого же им было теперь надеяться?

Участник охотничьих приключений отца, Ашот не раз попадал в тяжелое положение. Следовательно, один он и мог подсказать, как из него можно выйти. Он уже понимал, что по молчаливому сговору был избран своими товарищами и должен принять на себя руководство ими.

И в свойственной ему торжественной манере, точно выступая на каком-нибудь собрании, Ашот начал:

— Значит, товарищи, вот так, с пустыми руками, не имея в своем распоряжении ничего, совсем ничего, мы должны жить до тех пор, пока нас не разыщут или пока мы сами не найдем выхода из этой крепости. Так же как Робинзон, мы должны сами добывать себе средства для жизни.

— «Так же как Робинзон»! — плаксиво перебила его Шушик. — Робинзон попал на остров, где не было зимы, было тепло, растений много разных, а мы… И сколько у него запасов было!

— Да! И ламу он доил. Чего Робинзону недоставало? — поддержал девочку Гагик.

— Я не скрываю: у нас положение тяжелее, чем у Робинзона. Но ведь он был один, а сколько нас? Целый коллектив! И еще: как воспитывался Робинзон и как воспитываемся мы? Есть тут разница или нет? Подумайте-ка!

Ашот чувствовал, что товарищи нуждаются в уверенно сказанном слове. И он продолжал говорить твердо, спокойно:

— Правда, места, куда мы попали, бедные и скудные. Робинзон был куда счастливее нас. Однако, если мы будем действовать организованно, выдержим. Нам трудно придется, борьба с природой будет тяжелой. И для того, чтобы в этой борьбе никто не погиб, необходимо соблюдать строжайшую дисциплину. Поэтому я предлагаю прежде всего избрать начальника, которому мы все будем подчиняться. Все должны беспрекословно исполнять его распоряжения. Да, беспрекословно, как на фронте. Иначе пропадем. Согласны?

— Какой еще начальник? Опять ты командовать начинаешь? — вспыхнул Гагик. — «Нача-альник»! — протянул он иронически.

— Ну, пусть не начальник, а старший. Какая разница? Но нужен же кто-нибудь, кто будет следить за выполнением режима, установленного коллективом. Пожалуйста! Можем пионерское звено организовать, — предложил Ашот. — И изберем звеньевого.

— И звена не надо, — снова возразил Гагик. — Выберем просто старшего, и пусть он служит нам, как депутат служит избравшему его народу.

У Ашота было несколько иное представление о роли начальника, но он не стал противоречить.

— Ладно, называйте как хотите — начальник, звеньевой, старший или еще как-нибудь, — но подчиняться избранному мы должны.

— Конечно! Если только он будет хорошо служить тем, кто его избрал, — сказал Гагик. — А если не сумеет, предупреждаю заранее: мы его скинем… тайным голосованием.

— Нашим руководителем будешь ты, Ашот, — с такой торопливостью выразила свое мнение Шушик, словно опасалась, что могут выбрать кого-то другого.

— Да, да, ты, пожалуй, подойдешь, — снисходительно сказал Гагик, — только… Впрочем, ладно. Ты подходишь.

— Чем же? — недоверчиво спросил Ашот.

Гагик говорил серьезно, но за его словами Ашоту чудилась какая-то каверза.

— Чем? — переспросил Гагик. — Да хотя бы тем, что даже в нашей обыкновенной товарищеской беседе ты ведешь себя как какой-то начальник, не желающий слушать других.

Ашот нахмурил брови и посмотрел на Асо и Саркиса. Но оба мальчика молчали.

— А ты, Саркис, что скажешь? — спросил Гагик.

— Мне все одно… Он нас сюда завел, пусть и думает о том, как нам быть. Я ни во что мешаться не буду.