Грабители - Збигнев Сафьян

— Что вы знаете о его преступной жизни?

— Ничего.

— Не рассказывал ли он о своих знакомствах в варшавском преступном мире? Например, о Золотой Ане?

Кортель рассчитывал на неожиданность своего вопроса.

— Не рассказывал. Кто эта Золотая Аня?

— Очень красивая девушка, — сказал Кортель. — Окольского видели в ее обществе. Он познакомился с ней недели две назад в кафе «Гранд».

Зельская молча потянулась за сигаретой. Кортель надеялся, что спровоцирует ее на откровенность, но она только тихо проговорила:

— Это на него похоже…

— Не заслуживал доверия, да?

— По-разному. Пан инспектор знает, как это обычно бывает… Метался.

— Что это значит?

— Искал себе место, — сказала она. — Я ему говорила, что нельзя от жизни требовать слишком многого. Надо научиться сперва отказываться от соблазнов.

— Вы умеете это делать?

— Да, — сказала она без колебания. — Временами мне казалось, что я старше его. Он был несчастным… Повторял часто, что не хочет иметь такой дом, как у его родителей. «Это страшно, — повторял он, — жить подобно моему отцу».

— Почему?

— Не видеть перспективы… Он мечтал о приключениях, путешествиях… Он не отличал… — Она заколебалась и умолкла.

— Чего он не отличал?

— Дурного от хорошего, — сказала она. — Это же так просто.

— А вы отличаете? — резко бросил Кортель.

— Да.

— Почему же тогда вы лжете? С самого начала!

Она молчала.

— Вы будете отвечать перед законом, — он четко произнес каждое слово. — Вы подозреваетесь в соучастии. Вы сказали Окольскому, что инженер Ладынь уезжает в Венгрию. Вы утверждаете, что уже давно его не видели! Это ложь! Он был у вас две недели назад и был еще 27 мая вечером. В день совершения убийства.

Зельская снова закурила, но лицо ее оставалось спокойным.

— Мы знаем все!.. — Кортель не любил этой фразы, но повторял ее часто. — Я могу прочитать показания лиц, которые видели вас вместе 27 мая.

— Моя хозяйка, — сказала она тихо.

— Вы подтверждаете? Берете назад предыдущие показания?

— Да, — снова сказала она спокойно. — Я лгала.

— Почему?

Зельская посмотрела на него удивленно.

— Это должно быть ясно, пан инспектор, могла ли я поступить иначе?

Спокойствие этой девушки выводило его из равновесия.

— Он совершил преступление и пришел к вам? И все рассказал, как было?

— Да.

— Я удивляюсь вашему спокойствию и удивительному равнодушию. На следующий день я приходил к вам на работу, спрашивал вас. И вы тогда уже все знали?

— Знала.

— И ни слова об этом! Практически вы являетесь сообщницей…

— Для меня он самый дорогой человек, пан инспектор…

— Даже не будучи мужем или женихом! Что он вам тогда сказал?

Она молчала.

— Вы не хотите отвечать?

— Я думаю, что имею на это право, но я не отказываюсь отвечать, пан инспектор, — как всегда, спокойно сказала Зельская. — Он совершил большую ошибку…

— Ошибку?

— За которую должен поплатиться. Но он не убивал. Он сам это утверждает.

— Он лжет!

— Я знаю, когда он лжет. Вы должны найти убийцу. Бывают же ошибки, когда невиновный человек… Я боюсь такой ошибки… Он пошел с ними, — прошептала она. — Может, даже еще хуже: сам все организовал. Я верю, он никогда больше подобного не сделает…

— Почему?

— Он сказал мне. Он хотел все это пережить… Хотя бы один раз в жизни…

— Прекрасная философия.

— Но уже тогда, когда они входили в особняк, он почувствовал, что происходит что-то неотвратимое, что скажется на всей его жизни. Он хотел сразу уйти — но смог…

— Это байки для влюбленных сентиментальных девушек, — бросил Кортель.

Казалось, что она этого не слышала.

— Они шарили внизу, а Болек побежал наверх. Он увидел свет в кабинете Ладыня. Его охватил страх. Болек хотел убежать… Дверь кабинета была приоткрыта, и он увидел лежащую на полу девушку. Тогда и произошло с ним что-то странное, он словно стал невменяемым. Болек кричал и чувствовал, что кричит. Потом он выбежал из особняка, не сказав ни слова тем двоим.

— И пришел прямо к вам.

— Да…

— Вы знали о готовившемся ограблении своего шефа?

— Нет.

— Лжете! Вы знали этот особняк?

— Да.

— И Окольский слышал именно от вас о выезде Ладыня.

— Может быть.

— И вы так спокойно говорите об этом! В лучшем случае, я повторяю, в лучшем случае вас ждет потеря работы, ибо трудно предположить, чтобы инженер Ладынь захотел иметь секретаршей девушку — подругу вора, который после ограбления приходит к ней искать убежища… И она его легко принимает…

— Не мучайте меня… — тихо проговорила она.

— На каком основании вы ему верите? Он зашел в кабинет Ладыня и убил человека. Погибла девушка моложе вас: Казимира Вашко. По крайней мере, запомните, пожалуйста, это имя! Не чувствуете ли вы, что в какой-то мере ответственны за ее смерть?

Она опустила голову, и Кортель не мог видеть ее глаз.

— Убил. Может, от страха, а может, не соображая, что делает. Ведь вы ему не сообщили, что у Ладыня есть домработница, которой он оставил ключи от квартиры. А может, Окольский был в связи с нею?…

Зельская молчала.

— Где сейчас находится Болеслав Окольский?

— Не знаю.

— Вы снова лжете. Итак, где он?

Ответа не последовало.

— Что вы делали вечером 27 мая, когда вышли из своей комнаты? Куда пошли?

— Гуляли по улицам.

— Долго?

— Долго.

— А дальше?

— Я попрощалась с ним.

— Где прячется Болеслав Окольский? Советую признаться. Вы знаете, что грозит тому, кто оказывает содействие преступнику? Мы его и без вас найдем, но каждый лишний день — вы слышите, — каждый день уменьшает его шансы. Если он придет сам, это будет принято во внимание при вынесении приговора.

Кортель ничего не добился.

Подходя к площади Трех Крестов, Кортель все время думал о Зельской. Минуя садик, он прошел около кафе «Виляновское». Все столики были заняты; в зале недалеко от дверей он заметил Басю. «Мы же условились в „Античном“», — вспомнил Кортель и вдруг увидел рядом с Басей Зосю Зельскую. Они сидели рядом, почти вплотную друг к другу, поглощенные разговором. Недалеко от стойки ел мороженое сержант Милецкий. Он заметил Кортеля, кивнул ему головой и разложил на столике «Вечерний экспресс».

Инспектор застыл в размышлении на углу Аллей Уяздовских, ожидая, когда можно будет перейти улицу, и пошел по площади Трех Крестов в сторону кафе «Античное».

Его Бася и Зося Зельская, подозреваемая в укрывании преступника, вместе за одним столиком! Такого он не ожидал.

В «Античное» Бася пришла, опоздав на несколько минут. Она сильно запыхалась и была возбуждена. Отказавшись от кофе, попросила взять сок из черной смородины. Подкрасив губы, Бася спросила, свободен ли он сегодня вечером, и принялась бойко рассказывать о новостях сегодняшнего рабочего дня.

Он ждал, когда она заговорит об этом сама.

Она спросила, как он планирует провести в этом году отпуск. Кортель буркнул, что не имеет понятия. А она может пойти в августе или в сентябре. Мечтает поехать в Болгарию. Сможет ли он что-либо сделать? Кортель молчал. Бася пристальнее посмотрела на него.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего.

— И все же что-то случилось.

— А ты не хочешь мне что-нибудь сказать?

— Нет… — Она заколебалась. — Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сейчас.

Кортель решил дальше не тянуть.

— Ты знаешь Зосю Зельскую?

Она вспыхнула и снова потянулась за пудреницей.

— Ты видел нас вместе в «Виляновском», да?

— Да.

— Это моя подруга, — сказала Бася. — Младшая сестра подруги по учебе. — И добавила: — Я знаю, что ты занимаешься этим делом.

— И ты ничего мне не рассказываешь! Ты, видимо, мне совсем не доверяешь.

Взрыв смеха за соседним столиком заглушил его слова.

— Что общего имеет это с доверием? — спросила Бася. — Ты мне никогда не рассказываешь о своих делах. Даже анекдоты. А я никогда ни о чем не спрашиваю. По сути дела, ты относишься ко мне как к чужому человеку. — Она посмотрела ему прямо в глаза. Пряди темных волос упали на лоб. Она и впрямь была хороша, когда сердилась. И он подумал о том, что Бася принадлежит к той породе женщин, которые любят абсолютную власть над мужем.

— Я знаю твое отношение к Зосе. Это бездушно и бюрократично. Слышишь, именно так…

— Что она тебе рассказала?

— Это что, допрос? А может, ты собираешься вызвать меня в комендатуру? Конечно, она мне все рассказала. Болек дурак и псих. Легкомысленный щенок, но не убийца. Все было так, как он рассказал. Вошел в кабинет и увидел труп…

— Ты хочешь, чтобы я поверил в чудеса? Он вошел первым, это не подлежит сомнению; я полагаю, что в этом деле Циклон и Желтый Тадек не врут… — Кортель вдруг понял, что информирует ее о деталях текущего следствия. Ну и пусть!