Майское лето - Зина Кузнецова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не то чтобы Нина сильно мучилась из-за безответных чувств, нет. Она еще в четырнадцать лет пообещала себе, что никогда не будет изводить себя из-за другого человека. «Не заинтересован во мне? Ну и ладно, какие могут быть вопросы? Пойду лучше на курсы по верховой езде запишусь». Поэтому большую часть года она была совершенно свободна от сердечных терзаний и только три летних месяца, когда их с Филей дороги пересекались, выводили ее из состояния равновесия.
– Слушай, Улитка, а сфоткай меня здесь, у пенька. Смотри, какой он крутой, как нос Бабы-яги, только повернутый вертикально, – сказал Даня.
Туся покачала головой:
– Это ведь тебе не на айфон щелкать, тут всего тридцать шесть кадров. Растрачивать попусту их нельзя.
– Я думал, мы ради веселья вышли пофотографироваться…
– Нет ничего веселого в том, чтобы тридцать шесть раз увидеть твое лицо на пленке.
Даня насупился и дальше шел, демонстративно оглядывая верхушки сосен.
– А по-моему, – сказала Нина, – это интересный феномен… Я про пленочные фото. Как только фото стали дефицитом, их ценность тут же возросла. Есть вероятность, что сегодня мы сделаем одни из лучших наших фото… потому что будем тщательно выбирать момент, понимаете? Я хочу сказать, что это забавное наблюдение, стоит что-то ограничить, так оно тут же становится ценнее в несколько раз, даже в десятки раз!
– Поэтому, когда государство выпускает слишком много денег, происходит инфляция, – сказал Филя, – когда чего-то слишком много, люди банально перестают придавать важность и значение этому. Происходит обесценивание.
Нина тут же подумала: «Да… поэтому мои одноклассницы так легко относятся к любви. Когда каждую неделю встречаешься с новым парнем и расстаешься, как только какие-то яркие чувства угасают, не можешь относиться к волнению сердца как к чему-то особенному… А если… – она глянула на идущего рядом Филю, – если я именно поэтому так его люблю, из-за того, что вижу раз в год?»
– Ой! – воскликнула Туся. – Смотрите! Как свет падает. Полосы красивые на лицах будут… вставайте давайте все трое. Дань… – он все еще демонстративно оглядывал сосны, – ну что ты как маленький, сделаю я тебе портрет, сделаю…
Он ослепил всех своей довольной улыбкой, когда повернулся, услышав эти слова.
– Нин, встань между мальчиками, а то слишком много мужского пола в одной стороне кадра.
– Вообще-то во всем мире мужского пола не хватает, а тебе – перебор, – вставил свои пять копеек Даня. Туся даже не обратила внимания на его слова.
Позируя, они все соприкасались друг с другом. Было бы странно, если бы близкие друзья на фото стояли в метре друг от друга. Расстояние теплоты не добавляет. «И все-таки странно, – снова озадачилась Нина, – почему тогда разваливаются отношения на расстоянии, если чем реже, тем ценнее? Может быть, отношения не столько должны быть дорогущими холодными бриллиантами, сколько золотом? Чтобы ценно, но и не холодило кожу… или душу».
В сосновом бору они пробыли совсем не долго. Филя хоть и держался мужественно, но все же не мог ничего поделать со своими мурашками и покрасневшим носом.
– Давайте уже в поле пойдем, – сказал он.
Нина смотрела на него, одетого в легкую белую футболку, и, кутаясь в его теплую толстовку, млела. Какой он сильный и благородный! Отдал свою кофту ей, Нине… Сам мерзнет, но виду не подает, не просит вернуть ему толстовку… Такой настоящий джентльмен…
Оглядывая бесконечные просторы, Туся тут же схватилась за фотоаппарат.
– Дань, иди сюда…
– Ну наконец-то… И смотри, чтобы портрет был изумительным, именно такой эпитет должен ему подходить, поняла, Улитка? – громко сказал он, чтобы Туся услышала его издалека.
Нина с Филей стояли поодаль, около входа в лес. Молчали.
Вдруг Филя протянул руку к ее волосам, провел по прядям около лица. Нина оторопела, не зная, как себя вести. Впервые к ней нежно прикоснулся тот, кто действительно ей нравился.
– Божья коровка.
– Что? – она посмотрела на него.
– У тебя на волосах была… Вот, – он раскрыл ладонь. По ней действительно ползал жучок. – К счастью. Какому-то большому счастью. Примета такая.
Нина поспешно убрала прядь за ухо и улыбнулась.
– А что, на экономическом факультете изучают фольклор?
– Нет, – он тоже улыбнулся, – честно говоря, сам не знаю, откуда это в голове. Может, вру. – Он пожал плечами, а потом поднес раскрытую ладонь к Нининым губам и сказал: – Загадай желание и подуй. Она полетит и унесет желание на небо. Это уже знаю от Туси. Она их в детстве вылавливала, как Деда Мороза.
«Вот бы большое счастье случилось», – загадала Нина, думая о Филиной улыбке, и подула, зажмурив глаза.
Когда она тихонечко разлепила один глаз, божья коровка все еще ползала по руке Фили.
Нина не успела расстроиться, ее отвлек Тусин голос:
– Подождите, не двигайтесь! Я боюсь, что предыдущий кадр не удался, это же пленка… Нина, а ты можешь еще раз подуть…
Нина пожала плечами и набрала в легкие воздуха. В этот раз она уже не представляла Филю, только мимолетная мысль пронеслась в голове: «Ну, счастье можно?»
– Улетела, – услышала Нина Филин голос и открыла глаза.
– Слушайте, там водонапорная башня стоит, может, наперегонки, а? – сказал Даня, указывая вдаль.
– Стойте, я фотоаппарат уберу… Представляете, он меня заставил потратить на него пять кадров! Кривлялся…
И они бросились по полю. Нина улыбалась, длинные волосы летели за спиной. Краем глаза она видела своих друзей.
Добежав, они все тут же рухнули на Даню, который примчался первым. Так
