Дикий - Каролайн Пекхам

подождала, пока его мычание не стало более отдаленным, затем отбросила лианы, защищающие мою дверь, и потянула ее на себя, задыхаясь от удивления, когда увидела нескольких охранников, которые все еще были там.

— Что, во имя звезд, происходит? — спросила я, изображая невинность и удивление.

— Похоже на пьяное дебоширство, Принцесса, извините за беспокойство, — ответил один из стражников, низко поклонившись.

— Я полагаю, виновник будет привлечен к ответственности? — ответила я, стараясь выглядеть суровой и одновременно борясь со своим весельем, пытаясь прогнать его с лица.

— Мы поговорим с его отцом и объясним ситуацию, — согласился стражник. — Без сомнения, наказание будет незамедлительным.

Я кивнула в знак согласия, пожелала им спокойной ночи и снова закрыла дверь. Отец Артуро действительно накажет его за то, что он выставил себя дураком на людях, и я должна была предположить, что мой суженый будет более чем немного сомневаться в том, чтобы постучать в мою дверь без предварительного разрешения.

Я пробежала через всю комнату, пока не проскользнула в пузырь с глушителем, который я оставила на месте вокруг моего маленького спящего Габриэля, прежде чем позволила себе улыбнуться.

Когда я опустилась обратно на кровать, видения из моих кошмаров снова нахлынули на меня: огонь, крики, бойня. Мужчина с самыми темными глазами, которые я когда-либо видела, жестокий, пустой и одинокий.

Я прикусила губу, гадая, что все это значит, и надеясь, что смогу понять это вовремя, чтобы изменить ситуацию и спасти этих кричащих людей.

Я больше не спала, просто лежала в постели до конца ночи с моим драгоценным мальчиком на руках, кормила его и возилась с ним, пока не взошло солнце и не пробилось сквозь белые занавески, закрывавшие огромное окно слева в моей комнате.

Я уже чувствовала, как поднимается жара, как солнце давит и заставляет меня сбрасывать одеяло с ног.

К тому времени, когда моя горничная пришла к нам, Габриэль уже давно проснулся, лепетал и улыбался мне, пока я изо всех сил старалась его развлечь.

— Твои родители попросили тебя присутствовать на завтраке, — мягко сказала Елена.

Я поборола дрожь разочарования, пробежавшую по позвоночнику от этого приглашения, но поняла, что оно означает. Сегодня меня должны были видеть во дворце. Значит, о Габриэле будут заботиться в мое отсутствие в очередной раз без меня.

Мои инстинкты противились приказу, но у меня не было возможности его оспорить. Мои родители не были жестокими по натуре, но они были строгими. Они управляли своим двором эффективно и без упреков. Если я не выполняла просьбы, они применяли наказание, забирали Габриэля от меня на срок более одного дня или даже угрожали удалить его из дворца, если его присутствие означало, что я не выполняю свои обязанности.

Мне уже пришлось бороться за право держать его в своей комнате. Когда я только вернулась, его хотели сразу отдать на попечение кормилицы, но я на коленях умоляла дать мне право самой ухаживать за ним, и они уступили. При условии, что я буду выполнять свои обязанности.

Я боролась со слезами, которые хотели покатиться по моим щекам при мысли о том, что я буду оторвана от него на несколько часов, надеясь, что он не будет сильно скучать по мне, пока я вынуждена поддерживать эту уловку.

Елена нежно взяла его на руки, и я уступила, хотя боль в моем сердце только усилилась, когда я отдала его на ее попечение.

Я сосредоточилась на нем, направив свои дары на его будущее, чтобы увидеть все пути, которые может открыть для него этот день.

— Не ходи гулять в западные сады, — сказала я мягким тоном. — Там есть осиное гнездо, и он будет ужален, если ты решишься пойти туда сегодня.

— Я постараюсь избежать этого, — пообещала Елена, успокаивающе сжав мою руку, когда я наклонила голову, чтобы поцеловать Габриэля на прощание.

Кроме возможного укуса осы, я не видела никакой опасности в его будущем и никакого несчастья, кроме того, что он будет плакать по мне, но я ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это.

Я удалилась, несмотря на то, что инстинкты требовали остаться, и направилась в купальню, пристроенную к моей комнате, где для меня уже была набрана ванна с полевыми цветами и козьим молоком.

Я быстро разделась и приняла ванну, а затем облачилась в золотое платье, которое было разложено для меня. Оно было тонким, несколько прозрачных слоев составляли его юбку, что оставляло силуэт моего тела на виду сквозь ткань, сохраняя мою скромность и позволяя мне сохранять прохладу, пока я носила его. Или, по крайней мере, сохраняло прохладу, насколько это было возможно в жару вольдракийского летнего дня.

Еще одна из моих подручных пришла привести в порядок мои каштановые волосы, и я позволила ей это сделать, хотя всегда предпочитала ухаживать за собой сама. Потребовались годы, чтобы убедить их всех позволить мне мыться и одеваться в уединении. Волосы были компромиссом.

Она оставила волосы распущенными, закрепив тонкую золотую цепочку на моем затылке, украшенную крошечными золотыми лилиями над распущенными локонами, спадающими по позвоночнику. Задняя часть платья была открыта, чтобы дать возможность расправить крылья, если мне понадобится моя Гарпия, и мне нравилась эта свобода, теплый воздух вдоль моего позвоночника, казалось, призывал к изменениям во мне, но пока я буду держать крылья в узде.

Затем она накрасила мое лицо, подкрасив глаза и губы, после чего позволила мне подняться.

Я ступила в легкие туфельки, подходящие к платью, затем пристегнула кинжал к бедру. Тонкий материал не закрывал его полностью, но он и не должен был быть спрятан. Я была воином, моя ценность была доказана в тех адских джунглях, где я боролась за свою жизнь и вышла победительницей.

К тому времени, когда я вернулась в свою главную комнату, Елена ушла с Габриэлем. Я заставила себя не беспокоиться о нем, зная, что она любит его почти так же горячо, как и я. Он был в надежных руках, даже если я желала, чтобы эти руки были моими.

Я вышла в коридоры замка и направилась через знакомое каменное здание к столовой, которую мои родители предпочитали для завтрака. Она не была такой грандиозной, как та, что использовалась для банкетов, но все же вмещала двадцать человек, когда длинный стол из красного дерева был полностью заполнен.

Охранники открыли передо мной двери, склонив головы в знак уважения к моему положению. В конце концов, я была принцессой. Хотя и не близкая к тому, чтобы занять трон, имея четырех старших братьев и сестер, трое из которых