Художники в Удомельском крае - Лия Кац

Вспоминая о Богданове-Бельском, К. А. Зворыкина рассказала, что он был хорошим теннисистом, обладал приятным баритоном и хорошо пел. Крестьяне любили его слушать.

Об этом же пишет и Ал. Алтаев: «У Николая Петровича прекрасный голос, он выступал на многих благотворительных концертах».

Еще две картины Богданова-Бельского с полным правом можно связать с Удомельским краем. Это этюд «У перевоза» (1915 г., Государственный художественный музей БССР) и картина «У перевоза» (1915 г., Калининская областная картинная галерея). И на этюде, и на картине изображены широкий простор немного сумрачного озера и две девушки, сидящие на мостках в ожидании перевоза. Такой широкий озерный пейзаж Богданов-Бельский мог видеть только в Удомле.

Н. П. Богданов-Бельский. У перевоза. Фрагмент. 

В 1920 году в Тверской губернский музей поступила картина Богданова-Бельского «Летний день». На террасе, пронизанной солнечным светом, изображены три женщины, сидящие у стола. Живопись картины светлая, вибрирующая. В такой манере художник стал работать во второй половине 1910-х годов.

Эту картину искусствовед Н. Ф. Судакова отождествляет с экспонировавшейся на 46-й передвижной выставке картиной Богданова-Бельского под названием «На террасе. Этюд света». Сюжет и манера исполнения картины не противоречат этому предположению, и с ним можно согласиться. 46-я передвижная выставка открылась в конце 1917 года в Петрограде. Вероятно, создание картины относится к лету 1917 года.

Н. П. Богданов-Бельский. Летний день (На террасе. Этюд света). 1917 г.

Калининская областная картинная галерея

Е. А. Нечаевой удалось «опознать» эту картину. Она сообщила, что на картине изображена терраса дома в имении врача Якубовича «Роща», где впоследствии жил А. Е. Архипов. Происхождение картины из удомельских краев подтверждается и тем, что она поступила в музей из клуба имени III Интернационала в городе Вышний Волочек[16] .

О последних годах жизни Богданова-Бельского в Удомле рассказывает А. А. Моравов: «Николай Петрович Богданов-Бельский в 1920—1921 годах тоже не раз бывал у нас в Гарусове. Он имел обыкновение охотиться в пустошах, расположенных между Островно, где он в то время жил, и Гарусовом. Там, близ довольно редких полей, во множестве водились куропатки, а в перелесках из березы и ели бывали тетерева. Приходил он обычно под вечер, всегда бодрый, настроенный как-то празднично, не отказывался от ужина, за которым велись долгие разговоры об охоте, местных новостях, о творческих планах». И далее: «Жена Николая Петровича, Наталья Антоновна, была родом с Украины, она превосходно знала украинскую кухню, но плохо понимала своего мужа художника. Она уговорила его покинуть родину. Но Николай Петрович надеялся скоро вернуться обратно, он уехал из Островна налегке, оставив большую часть вещей и картины на хранение местным жителям».

В 1921 году Богданов-Бельский уехал за границу, в буржуазную Латвию. Он умер в начале 1945 года.

Народ — это главное в искусстве

Большим другом В. К. Бялыницкого-Бирули был Александр Викторович Моравов (1878—1951). Он был очень добрым человеком, обладал мягким характером, пользовался искренней любовью как своих товарищей, так и крестьян окрестных деревень.

Бялыницкий-Бируля вспоминал: «Ну, задумайтесь, разве это прекрасное можно забыть, что в натуре, во всем существе у так называемого Моравца было?! Конечно, многое для характеристики этого кристаллической души человека, художника, товарища в истинном значении этого слова, должно быть сказано...»

Демократические взгляды Моравова, воспринятые им у его учителей Н. А. Касаткина и В. А. Серова в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, а также те душевные качества, о которых говорит Бялыницкий-Бируля, определили на всю жизнь выбор художником главной, ведущей темы своего творчества — народной.

А. В. Моравов впервые приехал в Тверскую губернию в 1902 году, а вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции поселился в бывшем имении Гарусово на берегу Удомельского озера. Он много работал в самом Гарусове, а также в имении Островно, на даче «Чайка», в деревнях Мощная Горка и Акулово. «Насколько я знаю, там (в Тверской губернии.— Л. К.) прошли лучшие годы моего отца, там познал он и творческие удачи, там полюбил и охоту и северную природу, там узнал много хороших людей»,— писал А. А. Моравов.

Живописная природа этого края надолго привлекла художника, и более 30 лет своей жизни и творчества он посвятил этим местам, создав здесь почти все свои лучшие произведения.

Так же, как и Бялыницкий-Бируля, Моравов был страстным охотником. Комментируя старую фотографию, изображающую Моравова и Бялыницкого-Бирулю на охоте, его сын писал: «Знаю только, что В. К. и отец не раз участвовали в медвежьих охотах. Я же помню гарусовский период, дичи тогда было в ближайших к Гарусову местах очень много... Ведь стоило отойти от Гарусова на час-другой — и целая связка куропаток. Довольно часто отец ходил и далеко, и не потому, что надо было добыть еду, а чтобы побыть в природе, посмотреть закаты, побывать в дальних деревнях, где его хорошо знали и хорошо к нему относились. Все это, по-видимому, помогало ему находить сюжеты для своих картин».

Жизнь крестьян, селившихся по берегам многочисленных озер и добывавших свой хлеб нелегким трудом, внимательно наблюдал художник, она давала ему неисчерпаемый материал для творчества. А. В. Моравов писал в автобиографии: «В своих произведениях я всегда шел от темы. Тематическим содержанием моих картин того периода были главным образом жизнь, быт и труд наших крестьян на фоне родной природы. Тяжелый примитивный крестьянский труд на помещичьих полях и на своих полосках, необеспеченное полуголодное существование деревенской бедноты — все это мне хотелось показать в живописи. Я очень любил изображать солнечный свет и радостное ощущение жизни, связанное с созвучными яркими красками».

Немало произведений, посвященных крестьянской тяжкой доле, создано Моравовым в предреволюционные годы. Остро характерны образы в картинах «Мужики» (1910-е гг., Государственный художественный музей БССР) и «Сушка сена» (Государственный музей искусств Казахской ССР). На озере Кезадра написана картина «Рыбаки на озере» (1911 г., Государственный музей латышского и русского искусства, г. Рига), где художнику удалось передать напряжение, с которым два немолодых рыбака тянут сети, и настроение сумрачного пейзажа поздней осени, подчеркнуть ощущение бесприютности людей и тяжести их труда.

Наиболее значительной работой Моравова на крестьянскую тему в дореволюционный период является картина «На своей полоске» (1916 г., Калининская областная картинная галерея). Тяжел труд убеленного сединами старика, засевающего клочок «собственной» земли. Фигура старика, сдвинутая в правый нижний угол картины, перекрывает собой этот клочок земли, кажется богатырской, как бы олицетворяя народную силу и связь крестьянина-труженика с землей-кормилицей.

А. В. Моравов. На своей полоске. 1916 г.

Калининская областная картинная галерея

А. В. Моравов. Косцы. 

Но наряду с картинами, в которых изображена тяжкая жизнь крестьян, Моравов пишет ряд произведений, в которых отразились его понимание скромных радостей этих людей и любовь к деревенским детям. Будто освещены доброй улыбкой художника картины «Будущий наездник», «Под вешним солнышком» (обе — 1908 г., Государственная Третьяковская галерея), «Зимний спорт» (1912 г., Государственный музей искусств Казахской ССР).

А. В. Мopавов. Будущий наездник. 1908 г.

Государственная Третьяковская галерея

Картина написана в деревне Мошная Горка.

А. В. Мopавов. Зимний спорт. 1913 г. (вариант картины 1912 года)

Изображены окрестности Гарусова.

Живя в Гарусове, работая над жанровыми картинами, Моравов внимательно и пристально вглядывался в людей, стремясь проникнуть в их внутренний мир. Человек с его характером и индивидуальными особенностями всегда интересовал художника, поэтому в его портретах постоянно присутствует внутренняя правдивость характеристик.

Одним из лучших произведений этого жанра является картина «У окна. Портрет В. В. Ушаковой» (1907 г., Калининская областная картинная галерея). Владелица имения Островно Варвара Владимировна Ушакова сидит у окна, за которым видны поле и деревенские постройки. Тонкое, одухотворенное лицо освещено задумчивым взглядом, полно внутреннего благородства. Скромное черное платье подчеркивает бледность лица пожилой женщины, предметы обстановки воссоздают привычный ей быт, атмосферу уюта старого барского дома. Эта картина характерна для Моравова в том смысле, что у него почти нет «чистых» портретов на нейтральном фоне, но почти всегда изображение человека дается в интерьере, среди близкой ему обстановки, и с уголком природы за окном.