Женское счастье - Елена Рахманова

Она с победным видом вернула подруге сотовый, не отказав себе в удовольствии ехидно заметить:

– И все ты на него наговариваешь, Ирка. Муж у тебя просто лапочка. С ним всегда можно договориться.

– Посмотрим, что эта лапочка скажет мне, когда я вернусь, – возразила подруга и тут же радостно сменила тему: – Однако об этом я буду беспокоиться, открывая входную дверь квартиры. А сейчас я разовью бурную деятельность, если не возражаете.

Впрочем, мнение подруг ее мало интересовало. Глаза у Ирины уже горели, на лице отражалась бурная работа творческой мысли. Непочатый край для самой разнообразной деятельности – это ж надо как подфартило!

До наступления сумерек она успела убрать прошлогоднюю листву вокруг тюльпанов, подсадить к ним несколько кустиков незабудок и притащить с дороги валун, чтобы подчеркнуть изящество и трогательность цветов. Из приготовленной на выброс дырявой кружевной скатерти смастерила очаровательную занавесочку для окна в мансарде. Переставила мебель в основной, называемой большой, комнате. И приделала отломанную ручку к крышке от кастрюли, в которой по традиции уже лет тридцать отваривали грибы. Ирина уже стала подбираться к луже под водопроводным краном, собираясь при помощи виденного в сарае – глаз как у орла! – детского надувного бассейна превратить ее в маленький водоем.

– Правда же симпатично получится? – воскликнула она, обращаясь к подругам, однако неожиданно не нашла у них поддержки.

– Я просто устала смотреть на тебя. Угомонись! – взмолилась Татьяна. – Ты то там, то здесь, и все на третьей космической скорости! От тебя уже в глазах рябит!

– Да, Ирка, мы тут из-за твоей неутомимости чувствуем себя лентяйками и бездельницами. Не дави на психику своим энтузиазмом, – поддакнула ей Людмила. – Пошли лучше телевизор смотреть.

Ирина виновато потупилась:

– Я же вам не в укор. Я же хотела как лучше…

– И это у тебя получилось, не в пример нашим власть предержащим, – заверила ее Татьяна. – Но, как говорит моя мама, всему свое время.

– А сейчас время смотреть «Чисто английское убийство», – безапелляционным тоном заявила Людмила.

Этот сериал любили все трое, хотя в отношении других телепередач вкусы подруг разнились…

– Девочки, вы обратили внимание, как в этой их аглицкой глубинке людей укокошивают – не по одному, а, как правило, пачками? – спросила Людмила, удобно устраиваясь в плетеном кресле, которое в летнее время всегда стояло на террасе.

– Знаешь, я больше смотрю, как у них там посуда в буфетах расставлена, что за картины на стенах висят, как цветочки посажены. Эх, нам бы такую деревню, – с мечтательным вздохом произнесла Ирина.

Впрочем, неспешно разворачивающийся сюжет с довольно симпатичными, совсем нестрашными убийствами ее тоже увлекал. Жители Туманного Альбиона, даже если по злому умыслу судьбы оказывались сущими отморозками, все равно сводили счеты друг с другом совсем не так, как лыткаринские или, например, солнцевские братки. А уж об остальных жителях и говорить нечего…

Глава 4

Из трех подруг Людмила прочнее всех стояла на земле – и в силу особенностей характера, и в силу сложившихся обстоятельств. Муж Володя весьма ненавязчиво еще в самом начале их совместной жизни дал понять, что его обязанность – зарабатывать деньги, а жены – тратить на благо семьи, их общее благо.

И не прогадал ведь, мерзавец. «Его бы побольше загружать домашними проблемами, тогда бы не смотрел на сторону, – размышляла Людмила, лежа в постели под теплым одеялом и глядя на звезды за окном. – Вон в сегодняшнем детективе героиня убила мужа-баронета и за меньшие прегрешения». Правда, им было еще и что делить – охотничьи угодья, дом, похожий на дворец. Мысли плавно перетекли сначала на их общую с мужем недвижимость – домик под Гжелью, доставшийся в наследство от Володиного дядьки, потом на развалюху, под крышей которой она так славно сейчас устроилась.

Дом, конечно, держался на одном честном слове, но участок-то был огромный. Как и соседний. Стоило это все наверняка многие и многие тысячи. Одним словом, завидная добыча. Однако сейчас убивают, если судить по сообщениям СМИ, и за пачку сигарет, а то и просто так. Только не очень-то верилось, что с Татьяниной соседкой случилось нечто подобное. Всегда кажется, что самое плохое может произойти с кем угодно, только не с тобой и не со знакомыми тебе людьми. Так жить все-таки спокойнее.

Да и не тянул, в глазах Людмилы, этот Гоша на отпетого преступника. Хотя, слов нет, его внешний вид и манеры впечатляли. И с Семеновной он вполне мог обойтись не лучшим образом – кто ж теперь считается с одинокими стариками? Но не порешил же!

Почему-то Людмиле очень хотелось в это верить. И, покопавшись в себе, она поняла почему. Вся в душевном разброде из-за подлого поведения Володьки, Людмила все больше склонялась к мысли отплатить ему той же монетой. К тому же прожить жизнь с одним мужчиной теперь считалось чуть ли не сексуальной патологией. А тут еще этот мужчина оказался подлым изменщиком. И вот неосознанно она стала примерять на роль возможных возлюбленных знакомых мужеского пола. Не нашлось никого стоящего – лысые, пузатые или тощие и сутулые, говорят только о своих болячках и о футболе. А если мало-мальски привлекательны, то строят из себя неизвестно что.

А Гоша ее определенно впечатлил. Она инстинктивно чувствовала в нем мужскую силу – крепость мышц и крепость суждений, умение добиться своего, рассчитывая только на собственные силы, и постоять за себя, не прибегая к помощи посторонних…

Ощутив смутное томление, Людмила решила остудить пыл, прогулявшись до небольшого домика на границе участка.

– Единственное из здешних сооружений, которое нас переживет, – с грустной улыбкой заметила хозяйка дачи по приезде, напоминая подругам где что находится.

Туалету этим летом пошел седьмой год – по сравнению с остальными постройками грудничковый возраст. Романтически настроенная и одновременно боязливая Татьяна на ночь оставляла в нем горящую свечу в металлическом фонарике, и мягко светящаяся полоска под дверью и проем в форме сердечка выглядели маняще в непроглядной ночной деревенской мгле.

В бледно-лимонном тренировочном костюме Людмила вышла на крыльцо, полюбовалась звездами и, поежившись, не спеша направилась к домику. Ей казалось, что вокруг нет ни души, как вдруг с соседнего участка донеслось еле слышное:

– Глянь, привидения на свет потянулись, – и далее хрипловатый смешок.

– Тсс… Ты не отвлекайся, ты давай таскай. – Этот голос был ей знаком, и принадлежал он Гоше.

Людмила испуганно оглянулась и только сейчас заметила, что в двух окнах соседнего дома горит свет. Нет, не одна она бодрствовала в этот поздний час, и на улице была не одна.