Наукамоль - Хали Джейкобсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В десять часов настенные часы издали лёгкий сигнал.
– В это время я обычно делаю себе кофе и читаю свежие новости. Принесу нам по чашке бодрости, затем продолжим.
Стол Расти был завален бумагами и газетами, а также стопкой записных книг. У стола стояли примерно с метр высотой сложенные одно в одно пустые вёдра от попкорна. Это был попкорн без добавок, с нейтральным вкус. Это место имело особую ауру, оно дышало энергией и харизмой хозяина. Здесь идеально сочетались несовместимые вещи. Расти вернулся с двумя чашками кофе:
– Обычно я пью чёрный чай. Но сегодня мне нужна бодрость, чтобы ввести тебя в курс дела. Лицо Расти выражало сосредоточенность:
– Так вот о чем я. Я много учился и жил по правилам. Знал, что если быть упорным в своём труде, то можно достичь определённого благосостояния. Работая по 12 часов в сутки помощником главного юриста в компании специализирующейся на бракоразводных процессах, я рассчитывал, что однажды стану основателем собственной компании, займу свой личный кабинет, куплю свой дом, создам семью и глядишь к пенсии обрету полную финансовую независимость. Каждый день, шесть раз в неделю я сталкивался с людьми чья жизнь шла под откос, семьи распадались. Ещё вчера влюблённые парочки, сегодня уже делили совместное имущество и детей, кошек с собаками. Но у меня хорошо получалось сглаживать конфликты и приводить супругов к консенсусу. Я выступал в роли медиатора, зачастую даже не замечая этого, все же психология как наука многое дала мне. Я спас дюжину браков и находил таким образом себе клиентов в качестве подработки по вечерам уже в роли психоаналитика. Люди были благодарны мне, в такие моменты я чувствовал удовлетворение и наполненность. Я обрастал связями во многих сферах, со мной откровенничали люди абсолютно разных профессий и слоёв общества. Я обрёл друзей и хороших приятелей. Но это были редкие моменты, обычная скучная бракоразводная рутина выматывала меня. Работал как робот, вечером объедался в JunkFodd & co. Наблюдая каждый день за гибелью института брака я начал сомневаться и терять веру в мечту. Я видел, как все вокруг стремятся к одному и тому же, и как часто это ни к чему хорошему не приводит. Прогуливаясь по знакомым улочкам видел некоторые дома, из которых неоднократно только лишь при моей короткой практике юриста выселялись разведённые пары. Дом приходилось продавать, туда вселялись новые счастливые пары, и вот уже снова все по кругу. Пластмассовое счастье, цели и желания. Тогда я осознал, что не хочу больше так жить. Чувствовал, что весь сценарий моей жизни мне кем—то или чем—то навязан. Начал осознавать себя внутри окружающих декораций. Ощущал притворство и бутафорскую природу всего происходящего вокруг. И я спросил себя: «Если все вокруг лицемерие, так почему бы мне не простить себе собственное лицемерие? Почему бы мне не взять от жизни то, чего я действительно хочу?» Жизнь должна быть праздником, игрой и достижениями. Я должен быть на гребне собственного счастья, а не в загоне для скота. И я задался вопросом: «Что дальше, Расти? Если ты не хочешь идти завтра на эту гребаную работу, то как мы прокормим себя? Чем будем заниматься? Чего ты хочешь от жизни? Что приносит тебе удовольствие?». Я сидел на стуле в трусах и размышлял вслух. Напротив меня на кровати лежали джинсы, те самые в которых я собирался идти на работу. Между моим вдохновением, желанием изменить свою жизнь и нелюбимой работой лежала пара джинс. Это были классические Levi’s 501. Те самые джинсы, гордость нации, классика признанная всем миром. Я мог просто одеть их и пойти смиренно на работу. Но я смотрел на них и вспоминал историю Ливая Штросса. Эта вдохновляющая история успеха не покидала мои мысли. Я хотел прочесть аналогию в наших судьбах. Хотя судьба – это слишком фатально, ведь Ливай строил свою жизнь сам, не плывя по течению. Этот нищий иммигрант – немецкий еврей, прибыл в страну ни с чем, но в итоге стал одним из её королей. Мои предки тоже иммигранты. Затем в годы золотой лихорадки он прибыл в Сан Франциско. Город был переполнен золотоискателями со всего мира движимыми желанием разбогатеть. Но Ливай приехал не на рудники, он приехал торговать тканью, его клиентами были местные портные. Это была золотая жила – крепкие, надёжные и доступные каждому рабочему штаны. Люди приезжали за своим счастьем, кому—то везло, они находили золото и уезжали домой жить беззаботной обеспеченной жизнью. Другие счастливчики проигрывали огромные состояния в азартные игры тут же на месте и оставались ни с чем. История говорит, что ни один современный успешный бренд или богатая семья не имеют корней своего богатства именно с того самого золота. Но существует огромное количество брендов и семей ныне существующих и имеющих своё успешное начало именно с тех лет, и все они образовывались и вырастали за счёт деятельности связанной с обслуживанием потребностей региона в ту самую эпоху. Это был самый быстрорастущий с экономической и демографической точки зрения регион. То есть все золото в конечном счёте оседало в карманах этих компаний. Золото добывалось и там же по большей части и тратилось. Люди обживались, не хотели уезжать, строили дома, заводили семьи. Это напоминает мне Голливуд. Лос Анжелес, в который я приехал в поисках своего золота, своей лучшей жизни. Здесь сосредоточен мировой шоу бизнес, сюда стягивается народ со всего света, так же как когда—то золотоискатели в Сан Франциско. Здесь живут самые богатые киноактёры, спортсмены, музыканты и прочие деятели. Люди успешные, нашедшие здесь своё золото. Здесь же его и тратящие. Ливай нашёл что предложить золотоискателям. А что же могу я? Я не торговец, это явно не моё. Что я умею делать хорошо? Юриспруденция и психология? Я уже этим занимаюсь! Что делает меня счастливым? Какими навыками я обладаю? Мне приятно, когда я разрешаю чью—либо проблему, мне нравится давать советы, видеть благодарность в глазах людей. Заняться меценатством? У меня нет пока для этого лишних денег. Заняться волонтерством? У меня нет для этого времени и сил, жертвенность не прокормит меня и уж тем более не сделает обеспеченным. И после этих размышлений ко мне пришла—таки идея: Ливай ведь не просто торговал качественной
