Особь - Александр Варго

– Ты смотри, хребетник свиной надвое развалил, – с нескрываемым восхищением произнесла Петровна. – Беру, – и она требовательно протянула руку.

Демонстратор скептически осмотрел старушку. Заподозрить, что в ее потрепанном кошельке завалялись лишние три тысячи рублей, было сложно. Но терять лицо перед впечатленной публикой мелочным спором он не хотел. К тому же опытным взглядом демонстратор определил, что несколько покупателей уже созрели для приобретения чудо-набора.

– Вы сделали правильный выбор, – заученно произнес он. – Вот ваш набор ножей, – вручил Петровне картонку. – И секач в подарок. Сейчас и его упакую.

Старушка нетерпеливо вырвала из руки неупакованный секач, щелкнула по лезвию ногтем.

– Острый, зараза, – оценила она инструмент, бросила его в тележку и покатила к выходу.

Демонстратор ненавязчиво подмигнул охраннику супермаркета: мол, проследи за старой ведьмой, чтоб чего не сперла, не нравится мне она.

Охранник молча снялся с места. Он настиг Петровну возле самой кассы, хотя уже и сам понимал, что старушке набранных товаров не оплатить. Их стоимость явно превышала ее пенсию раза в два.

– Наличными будете рассчитываться, уважаемая, или карточкой? – с холодной вежливостью поинтересовался он.

– Руки-то убери! – Петровна с вызовом толкнула тележку в проход между кассами.

Охранник не ожидал такого напора, а потому остался сзади, на всякий случай контролируя старушку.

– А вы, гражданка, не кричите, – дипломатично посоветовала кассир. – Выкладывайте покупки на транспортер и не задерживайте очередь.

– Нечем мне платить, не буду, – заявила старуха и набычилась, задышала тяжело и шумно.

– Тогда оставляем товар и уходим, – охранник одной рукой схватил ручку коляски, второй принялся выгребать несостоявшиеся покупки. – А будете кричать и хамить, мы милицию вызовем, – пригрозил он.

Петровна вроде бы смирилась с тем, что у нее забирают приглянувшиеся вещи, но стоило охраннику позариться на секач, выложить его на ленту у кассы, как глаза ее недобро сверкнули.

– А его мне подарили, – произнесла она тихо, но очень внятно и убежденно.

– Товар, говорю, выкладывайте!.. – повысил голос охранник и преградил путь вперед, опираясь рукой об угол прилавка.

Старушка прищурилась недобро. Гигантский калейдоскоп теперь шуршал в ее голове ритмично и угрожающе. От постоянной смены узоров рябило в глазах и кружило в голове. Разноцветные стекляшки и камушки все быстрей и быстрей складывались в причудливые кровянистые узоры-сгустки, и пенсионерка была готова поклясться, что среди них то и дело мерцает огромный глаз, подкрашенный изнутри голубоватым свечением…

Электрический лучик призывно пробежался по лазерной заточке секача. Сухая морщинистая рука со всей силы сжала холодную рукоять. Мгновение – и острое лезвие со всего размаху опустилось на ладонь охранника. Четыре отрубленных пальца отскочили на транспортную ленту, прямо к кассиру. Охранник заорал, расширенными от ужаса глазами посмотрел на беспалую руку, прижал ее к животу и беспомощно опустился на пол, теряя сознание. Темная кровь запульсировала фонтанчиками. Кассирша непонятливо взглянула на отрубленные пальцы и тоненько взвизгнула. Публика в очереди панически расступилась, явно не веря в происходящее. Петровна внимательно осмотрела окровавленное лезвие, затем взглянула на лужу крови, неотвратимо увеличивавшуюся в размерах… Глаза ее остеклянились, зрачки превратились в микроскопические точки.

И тут зал супермаркета истошной бензопилой прорезал чей-то голос:

– Убиваю-у-у-ут!

Этот крик словно придал недавно еще безропотной бабушке новый импульс агрессии. Поправив всклокоченные волосы, она сильней сжала эбонитовую рукоять секача, безумным взглядом выбирая из очереди новую жертву. Народ, побросав тележки, бросился врассыпную. Из глубины супермаркета донесся тоненький детский плач, стеклянным водопадом посыпалась выдавливаемая витрина. По торговому залу хаотично раскатилась пирамида апельсинов. В руках какого-то покупателя хрустнула банка с гранатовым соком, и темно-бордовая жидкость хлынула на стенд с газетами. В какую-то минуту кассовый зал огромного супермаркета почти опустел – народ в панике побежал назад, попрятался за стеллажами.

Пенсионерка, недобро щурясь, шагнула к кассирше. Та, не в силах подняться с кресла, безумным взглядом осматривала отрубленный мизинец, лежавший прямо на ее коленях…

Секач описал мгновенную дугу и опустился прямо в темечко девушки. Смачно хрустнул пробиваемый череп, брызнула кровь, кассирша беззвучно ткнулась головой в кассу. Старушка тщательно вытерла о халат убитой окровавленное лезвие и принялась деловито складывать отобранные покупки в тележку. При этом тесак она так и оставила в правой руке. Спустя несколько минут Петровна прямо с тележкой выходила на улицу. Небольшую очередь, стоявшую в кондитерском отделе, как ветром сдуло.

И тут слух бабушки рассекла милицейская сирена, за спиной послышался мерный топот. Бабушка обернулась – позади маячило два силуэта секьюрити в черной униформе, однако приблизиться они не решались.

Петровна прищурилась, деловито оценивая обстановку. От подземного перехода ее отрезали охранники, впереди ритмично вспыхивала мигалка милицейской машины.

И тут старуха с необычайной для себя ловкостью подхватила тележку и побежала через дорогу, проворно уворачиваясь от транспорта. Многополосный оживленный проспект совершенно ее не пугал. Ровное движение автомобильного потока тут же нарушилось. Завизжали тормоза, раздались удары, посыпались разбитые стекла.

Охранники супермаркета все еще не решались выбежать на дорогу с оживленным движением, следили за молниеносными маневрами Петровны с тротуара.

– Это не человек… – один из парней зажмурился. – Какая-то фурия…

Старушка уверенно приближалась к противоположной стороне проспекта. Увернувшись от грузовика, она выскочила из-за затормозившего автобуса прямо под колеса малолитражки. Девушка, сидевшая за рулем, даже не успела нажать педаль тормоза. Проволочная тележка взлетела в воздух вместе с покупками. Замороженный лосось гулко врезался в крышу легковой машины. Сама Петровна, сбитая бампером, отлетела на несколько метров и, распластав руки, свалилась на тротуар, несколько раз дернулась и затихла. Ветер трепал растрепанные седые волосы. Из-под головы натекала лужица крови. Глаза Петровны, еще недавно сверкавшие беспричинной злобой, теперь выглядели тускло, недвижно уставившись в небо.

Девушка испуганно выбралась из-за руля, деревянной походкой приблизилась к жертве транспортного происшествия, присела на корточки.

– Вы живы? – неуверенно спросила она.

Петровна не отвечала. Между раздвинутыми потрескавшимися губами виднелись два желтых уцелевших за долгую жизнь зуба. Девушка нагнулась, чтобы послушать, дышит ли пострадавшая. И тут внезапно ожившая Петровна схватила ее за шею, прижала к себе и, глухо урча, впилась зубами в шею.

Когда несчастную вырвали из этих объятий бросившиеся на помощь водители соседних машин, Петровна еще дышала. Но это уже была агония. Люди кружком стояли возле нее и не решались подойти ближе. Старуха приоткрыла веки и произнесла тихо, но очень внятно:

– Зима была холодная, лето – горячее, а осень будет кровавая!

Глава 8

О событиях в магазине Суровцев узнал вечером того же дня из «Криминальной хроники». Телеведущий никак не прокомментировал жуткое происшествие в супермаркете, однако подтекст был очевиден: агрессия мирной доселе бабушки была совершенно беспричинной и неспровоцированной. Тем более и по месту бывшей работы, и по месту жительства ее характеризовали как интеллигентного и законопослушного человека.

Ситуация требовала немедленного прояснения. Усевшись за компьютер, Мефодий Николаевич законнектился в поисках свежей информации.

За этим занятием и застала его Лида. Ученый спокойно воспринял поцелуй в щеку. Последние дни они с Лидой особо не скрывали своих отношений, даже при посторонних. Хотя никаких объяснений между ними не произошло. Просто стали поступать так, как каждому из них хотелось в душе. Как-то незаметно они даже окончательно перешли на «ты»…

Лаборантке нетрудно было догадаться, что выискивает ее шеф во Всемирной паутине.

– Забудь и не думай, не было всего этого, – произнесла Лида, глядя на монитор.

– Не будем страусами, прячущими голову в песок, – отозвался Мефодий Николаевич. – Тем более когда в страусиной вольере бетонный пол.

– А мы-то тут при чем? – бросила Лида с подчеркнутыми интонациями отчуждения. – Обвинять нас не в чем. Крыса сбежала не по нашей вине. В момент ее бегства вообще никого из нас в зоопарке не было. Охранник, который случайно ее выпустил, – и тот не виноват. Фатальное стечение обстоятельств…