Я/Или ад - Егор Радов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Микробы пытаются с ними разговаривать, но лейкоциты ничего не понимают. Я делаю вывод, что микробы — разумны, а лейкоциты — нет. Зато когда микробов много, они забывают о своих добрых намерениях и уже уничтожают вообще все. Когда они получают наконец долгожданную власть, они убивают всех, кто им досаждает. И тогда весь мир погибает, зато микробы расселяются везде и строят свое разумное царство, со своими законами. Они питаются трупом мира. А поскольку мир бесконечен, то микробы живут в полном изобилии. У них даже есть своя культура, и очень высокая. Они не связаны проблемой питания, поэтому им не нужны войны и эксплуатация. Все есть в большом количестве, и они живут очень дружно. Они даже забывают о том, что для их существования был убит целый мир, или человек, если хотите.
Правда, через бесконечность времен и мир оказывается исчерпанным. Тогда микробы начинают суетиться, погибают от болезней, а часть из них, наиболее смелая, переселяется в другой мир. Но там им, правда, и достается от лейкоцитов, что я и наблюдал!
Я пытался установить контакт с группой микробов, но они говорят на совершенно непонятном жаргоне и все время едят какие-то таблетки. Потом они засыпают, и с ними совершенно невозможно общаться. Как я узнал, эти таблетки особенно вредны для мира в целом. Это так называемые токсины. Лейкоциты, только почуяв их запах, сразу кидаются на микробов и пожирают тех беспощадно.
Микробы безучастно наблюдают собственную гибель и почти не сопротивляются. В целом их жалко. Каково им, если только существованием своим они разлагают все?
Наблюдал я и тромбоцитов, которые помогают лейкоцитам делать облавы на микробов. Обычно это происходит так: микробы сидят как ни в чем не бывало, о чем-то говорят, едят свои токсины, а тромбоциты незаметно строят вокруг них большую живую стену. Потом один тромбоцит бежит к лейкоцитам и говорит им о скоплении микробов. Лейкоциты быстро бегут и беспрепятственно пожирают всех микробов, которые оказываются в ловушке.
Потом лейкоциты торжественно подбирают трупы своих товарищей (потому что все лейкоциты умирают, если они съедят микроба) и устраивают большую любовную оргию, вследствие чего их рождается еще больше. Эритроциты, как главные (потому что они выкрашены в красный цвет), награждают особо отличившихся лейкоцитов. Но поскольку лейкоциты неразумны, они ничего не понимают. У них есть только один инстинкт — уничтожать микробов. Эритроциты держат их в специальных резервациях.
Жизнь эритроцитов тоже интересна. Они главенствуют, потому что без них все бы пошло к чертям и мир бы погиб и достался микробам. Сами они никого не убивают и очень гордятся этим, но их верные слуги — лейкоциты убьют любого, кого эритроциты прикажут. Поэтому микробы и хотят договориться с лейкоцитами, чтобы с их помощью уничтожить ненавистных эритроцитов, которых микробы презирают за красный цвет.
Я видел большое заседание эритроцитов, на котором говорилось о том, что сейчас уже нельзя, как когда-то просто убивать и убивать микробов, потому что это противоречит демократии и другие миры могут на это плохо посмотреть. Но один эритроцит произнес длинную речь, в которой сказал, что нам нужно наплевать на другие миры, ибо мы дадим отпор в случае надобности, а главное сейчас — сохранить и поддержать свой собственный мир, во имя Общего Блага. Все помолились Мозгу — это Бог эритроцитов, а они очень набожны — и хором сказали: “Во имя Разума!” — это их главный религиозный девиз. Микробы не отрицают Бога, но понимают Его как-то по-другому, и этим они тоже разлагают общий мир.
На заседании также говорилось и о проблеме микробов, о том, что недавно микробы организовали забастовку в одной тюрьме. Кто-то предложил их всех уничтожить, кто-то сказал, что уже не то время, а кто-то сказал, что он исследовал микробов и нашел, что они отличаются от тех, что были раньше. Потом нельзя отрицать, что их число все растет и они уже выдвигают какие-то свои требования. В разгар заседания кто-то крикнул: “Спасайся! Аминазин!” — и все бросились в убежище. Аминазин вообще-то не вреден для эритроцитов, но он отшибает у них разум на три дня, и поэтому они избегают его. Эритроциты даже собирались подписать прошение в Мозг, чтобы прекратились эти бесконечные аминазиновые налеты, но никак не договорятся по этому поводу, потому что некоторые из них считают, что если Мозг что-то делает, то это абсолютно правильно и не подлежит обжалованию.
В убежище был поднят вопрос о некотором неопознанном летающем объекте, который был принят лейкоцитами за бледную трепонему. Часть из присутствующих вообще смеялась над этими сказками. Должно быть, они имеют в виду наш корабль.
В общем, проблем хватает.
Прожил я там десять дней и питался эритроцитами, которых я, к своему стыду, убивал ножом из-за угла, и за это меня полюбили многие микробы. Мясо у эритроцитов очень вкусное, особенно когда свежее. Я даже подумал о том, что следует еще остаться в этом мире некоторое время, чтобы решить здешние проблемы. Но помня о нашей цели и том, что нас ждут мозги, в которых наверняка еще больше проблем, я потянул за веревочку, что связывала меня с кораблем, и меня втянуло обратно. Я чудом избежал столкновения с лейкоцитами, которые приняли меня за микроба, потому что я довольно сильно зарос и погрязнел, и опять ступил на борт нашего судна. Отчет об увиденном закончил. Иванов 1-й”.
После отчета состоялось его обсуждение, на котором я и Иванов 2-й говорили, что все это — сказки и чепуха и вести речь о разумности внутренних существ пока еще рано. Иванов 1-й заявил, что все это видел собственными глазами, пришлось сделать ему аминазин, так как мы с Ивановым 2-м считаем, что налицо воздействие на него больного сумасшедшего организма.
Ужин, как всегда — каша рисовая, чай. После ужина — отдых, курс наверх. Судя по приборам, мы уже в плече.
4 сентября.
Катастрофа! Мы попали в тромб. Объявляю об аварийной обстановке, введен комендантский час. За опоздание к завтраку, обеду, ужину — карцер. За неявку на работу — расстрел. Меры суровые, но надо проявлять сознательность. Создан комитет по ликвидации опасности. Председатель комитета — Иванов 1-й. Я — секретарь, и Иванов 2-й — председатель ревизионной комиссии.
Завтрак — сухой паек, хлеб-эрзац. Работы по расчищению тромба возглавил Иванов 2-й.
Иванов 1-й снят с поста председателя комитета за шутку о
