Тайна пациента - Лорет Энн Уайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как думаешь, это кто-то из наших знакомых? – спрашивает Мэттью с набитым ртом, зачерпывая ложкой хлопья из миски.
– Думаю, нет, – Лили намазывает масло на хлеб.
– Но это может быть кто-то из Стори-Коув, – говорит Фиби. – И вообще, больше шансов, что это кто-то из нашего района, чем прибежавший откуда-то еще. Здесь многие любят бегать по утрам. Кто из наших знакомых любит бегать по…
– Можете уже доесть? – перебивает их Лили, накладывая арахисовое масло на хлеб. – Нам нужно двигаться. Мы опоздаем.
– А как можно опаздывать или нарушать распорядок, пока твой отец ведет по лесу полицию в поисках тела, да, мам? Не приведи бог.
Лили посылает дочери горячий взгляд. Фиби отвечает тем же. Ее глаза обведены черным лайнером. Она любит темно-сиреневые тени, из-за которых глаза выглядят как дыры в голове. Темно-розовые волосы свисают на лицо, белое от ненавистной Лили пудры. В голове у Лили возникает старое воспоминание. Другая девочка. Черный макияж. Выкрашенные в черный волосы. Готическая одежда. У нее леденеют руки. На мгновение она не может думать. Звуки отдаляются. Горло сжимает страх.
– Почему папа ушел бегать с обычным фонариком, а не с налобным? – спрашивает Мэттью.
Лили резко приходит в себя.
– Что?
– Сегодня рано утром я видел, как он выходил из дома с фонариком в руке. А еще на нем были куртка и кепка, но домой он вернулся без куртки, кепки и фонарика.
– Ты уверен?
– Да, – Мэттью запихивает в рот последнюю ложку хлопьев. У него по подбородку течет молоко – он жует и болтает одновременно.
– Папа зашел в сарай, а потом вышел оттуда без футболки.
– Что? Папа вышел на улицу без футболки? – уточняет Фиби. – Под дождь?
Мэттью кивает, вытирает рот и отталкивает миску.
– Какая-то ерунда, – недоумевает Фиби. – Зачем ему так делать?
– Разумеется, ерунда, – хрипло говорит Лили.
Она осторожно кладет на готовый сэндвич кусок хлеба, проверяя, чтобы у них идеально совпали края. Сосредоточившись на сэндвиче в руках, она разрезает его посередине и спрашивает у сына, очень тихо:
– Ты ведь не фотографировал, правда?
Мэттью колеблется.
– Я… гм… нет.
– Ты уверен?
Он снова медлит, но прежде, чем он успевает ответить, раздается дверной звонок – словно удар гонга. Все молча поднимают взгляды.
– Наверное, снова копы, – шепчет Мэттью.
Лили хватает кухонное полотенце и спешит к двери, вытирая с пальцев арахисовое масло. Она открывает дверь.
– Ханна! Я… думала, это…
– Привет, милая. Том уже вернулся? Он в порядке?
– Он… в норме. Слушай, Ханна, я немного спешу. Нужно собрать детей в школу.
– Ой, я как раз зашла предложить их подвезти. Я везу Фиону и Джейкоба.
Ханна жестом указывает на «Мерседес» возле входа, где сидят двое ее детей. Лили замечает, что одна из полицейских машин припаркована на противоположной стороне улицы. Внутри полицейский, наблюдающий за их домом.
– Я подумала, это лучше, чем отправлять их на автобус, когда… Ну знаешь, – она наклоняется вперед и понижает голос до едва слышного шепота. – Когда рядом может ходить сексуальный маньяк-убийца.
– Мы пока ничего не знаем, Ханна. Возможно, это просто ужасная случайность. И спасибо за предложение. Ты мне очень поможешь, – она оборачивается и зовет: – Фиби! Мэттью! Ханна вас отвезет. Идите, чистите зубы. Берите вещи.
Когда дети Лили с топотом убегают по лестнице, Ханна спрашивает:
– Том знает, кто это?
У Лили перехватывает дыхание. Не в силах вымолвить ни слова, она качает головой. И в тот же момент замечает телефон на столике в коридоре, под зеркалом. На нем красное пятно – Том брал его в руки, чтобы позвонить в 911. Ей становится дурно. Скорее бы Ханна забрала детей и уехала.
Как только они уходят, она закрывает дверь, прислоняется к ней и делает глубокий, неровный вдох. Ей становится легче. Немного.
Часы в коридоре начинают бить, и наружу выскакивает кукушка. Ку-ку!
У Лили едва не останавливается сердце. Пульс резко ускоряется. Она ругается, потом выглядывает из-за шторы на улицу. Ханна уехала. Коп еще на месте. Лили уверена, что с его места не видно задний двор дома.
Она хватает ботинки, спешит наружу и идет к сараю. Срабатывает датчик движения, и над дверью загорается лампочка. Лили снова подпрыгивает, а потом бросает нерешительный взгляд в сторону дома. Наверху – окно Мэттью. Оно выходит прямо на дверь сарая.
Дверь не заперта. Лили открывает ее, медленно заходит и тянется к выключателю. Зажигается свет. Дверь медленно закрывается у нее за спиной.
Прохладный запах влажной земли наполняет ее ноздри.
Она осматривает интерьер. Все аккуратно. В порядке. Как и все остальное в их жизни. Садовые инструменты развешены на крючках в порядке уменьшения. Мешки земли и глиняные горшки расставлены на полках. Под окном стоит верстак. Под другим верстаком, вдоль задней стены, выстроились контейнеры для хранения. Лили вспоминает силуэт Тома в освещенном окне и как он уходил в глубину сарая. Она выдвигает контейнер.
Там лежит шланг.
В следующем – мотки проволоки для помидоров.
Лили выдвигает третий контейнер и задерживает дыхание.
Внутри – белая футболка мужа для бега. Она подарила ему эту футболку на прошлое Рождество. На спине – большой круглый логотип. Рубашка смята в мокрый комок. Ее передняя часть пропитана… кровью.
Том
Сейчас
Вспышка мелькает ему в лицо. Том моргает. Он совершенно обессилен. Замерз. Его трясет.
– Сэр, пожалуйста, можете повернуться? – просит коп в униформе.
Том медленно поворачивается к полицейскому спиной. Теперь перед ним следователь, сидящий на стуле. Детектив Тоши Хара. Третий полицейский стоит рядом с Томом и держит бумажные пакеты для улик.
– Вытяните руки вдоль тела, пожалуйста, – говорит полицейский с камерой.
Он вытягивает руки.
Щелчок. Вспышка.
Резкие ритмы звука и света терзают его мозг. Эти полицейские заставляют его чувствовать себя преступником. Он не способен четко мыслить. В голове возникают слова Лили.
Как ты мог меня обмануть? Меня предать?
– Я просто пошел на пробежку, – говорит Том. Он не узнает собственный голос. Все кажется нереальным, словно он встал на рассвете и вышел за дверь в ураган параллельной реальности. Или, может, ураган начался четыре месяца назад. Или пятнадцать лет назад, когда он только что положил глаз на Лили. Но, если подумать как следует, разбушевавшийся вокруг них ураган начался тридцать три года назад.
Может быть, он проснется. И все снова станет нормально.
Но Том знает: ничего уже не станет нормальным. И, похоже, никогда
