Плутовки - Бертрис Смолл

– Я вовсе не балую детей Бри, – запротестовал он.

– Только потому, что они живут в Линмуте и ты не слишком часто с ними видишься. – поддразнила Жасмин.

– Кто эта Бри? – шепотом спросила Фэнси у Синары.

– Моя старшая сводная сестра, графиня Линмут, – тихо ответила та. – Старшая дочь папы от первой жены, которая была убита во время войны. Я почти не знаю ее, потому что она живет в Девоне и, когда я родилась, была уже взрослой.

– Вот как!

До чего же большая семья! Жаль, что она не слушала материнские рассказы немного повнимательнее! И где Девон? Нужно спросить, иначе она будет выглядеть полной невеждой!

Утром девушки пришли в покои бабки, и Жасмин отвела их в кладовые, где хранилось неимоверное количество рулонов ткани. Многие были привезены в Англию еще самой Жасмин в начале века. Стены комнаты были обиты кедровыми досками. И ни одного окна, чтобы материи не выцветали на солнце. Синара жадно бегала глазами по полкам.

– Я всегда хотела попасть сюда, – призналась она, пытаясь взглядом вобрать все сокровища. Наконец она, словно обессилев от впечатлений, опустила ресницы.

– Думаю, – спокойно предложила Жасмин, – каждая должна выбрать один цвет, на оттенках которого мы создадим целый гардероб. Это сразу выделит вас среди остальных девиц, которые прибудут этой зимой ко двору. Фэнси, глубокий бирюзовый цвет оттенит твои прекрасные глаза. У него есть столько полутонов, и у тебя будут все, дорогая моя. Из драгоценностей – только алмазы, жемчуга и персидская бирюза. Ты можешь быть немного посмелее, поскольку старше возрастом и к тому же вдова. Но можно носить и лазурный цвет тоже.

Она повернулась к Синаре.

– А ты, моя гордая и жадная кошечка, будешь неотразима во всех тонах красного. Алый и винный, бордо и малиновый, с алмазами, рубинами и жемчугами. Что же до нашей милой Дайаны... ей пойдут оттенки розового и зеленый тоже, в тон глазам. У тебя будут мои изумруды, алмазы и жемчуга. В них ты станешь походить на нежный бутон.

– Может, мне следует одеться более скромно, бабушка? – встревожилась Фэнси. – Что ни говори, а я вдова.

– Чем меньше напоминать об этом несчастном мезальянсе, тем лучше! – отрезала Жасмин. – Ты не носишь траур по Паркеру Рэндолфу и тем более не скорбишь о нем. К чему лицемерить, дорогая моя девочка? Он был чудовищем!

Синара, видя такой оборот разговора, немедленно воспользовалась возможностью удовлетворить любопытство.

– А что он сделал такого, чтобы выглядеть в твоих глазах чудовищем? – с невинным видом осведомилась она.

– Разве я не запрещала тебе обсуждать трагедию кузины? – строго спросила Жасмин.

– Но ты сама о ней упомянула, – огрызнулась Синара.

– Син! – прошипела Дайана.

– Нет, Дайана, она права. Я упомянула о ней. Но имею на это право в силу своего возраста и данной мне власти. В отличие от тебя, Синара. И впредь ты станешь подчиняться мне, иначе не получишь никаких рубинов, поскольку я знаю, как страстно ты желаешь красоваться в них при дворе, – объявила Жасмин с хитрой улыбкой.

Синара рассмеялась.

– Я сделаю все ради этих рубинов, бабушка, но тебе об этом, конечно, известно.

– Значит, мы поняли друг друга, не так ли, крошка?

– В этом вся беда, бабушка. Ты слишком хорошо меня понимаешь, – пожаловалась Синара с легким раздражением, которого, однако, она не посмела показать. Теперь настала очередь Жасмин смеяться.

– Временами ты так напоминаешь меня в такие же лета! – покачала она головой. – Я тоже была готова на все, чтобы поставить на своем, а моя бабушка с такой же решимостью препятствовала мне ради моего же блага. Жизнь не всегда бывает справедливой, как ты, к своему сожалению, рано или поздно обнаружишь. Пока что тебе везло, но фортуна не всегда будет так благосклонна.

– Но ты всегда была удачливой! – возразила Синара.

– Нет, – коротко бросила Жасмин. – А теперь давайте выберем ткани, из которых сошьем для вас великолепные туалеты. Фэнси, дитя мое, здесь есть изумительная парча цвета персидской бирюзы. В платье из этой ткани ты впервые посетишь двор. Поверь, у тебя будут толпы поклонников! Я всегда ощупала пристальное внимание джентльменов, когда надевала платье в цвет глаз!

– Не уверена, что мне этого хочется, – чистосердечно призналась Фэнси.

– Фэнси имеет в виду, что не желает никакого мужа, – пояснила Дайана.

– Разумеется, не хочет. Во всяком случае, пока. Но придет день, когда она встретит своего мужчину и изменит мнение. Первые два моих мужа были предательски убиты, а царственный любовник внезапно умер. Я решила, что приношу одни несчастья любящим меня мужчинам, и поэтому моему возлюбленному Джемми, деду Дайаны, пришлось два года гоняться за мной, – рассмеялась Жасмин. – Но когда он все же догнал меня... Ах...

Она улыбнулась и замолчала.

– Ах? – не удержалась Фэнси.

– Я поняла, что ошибалась, – хмыкнула Жасмин. – И когда-нибудь ты тоже осознаешь это, но пока еще не готова, что вполне понятно. А пока веселись при дворе, как все женщины твоего возраста и положения. О, смотри! Этот лазурный шелк восхитителен!

И так продолжалось весь день. Когда ткани были выбраны и аккуратно сложены в три стопки, Жасмин огляделась. Кладовая была по-прежнему забита материями.

– Они никогда не пустеют! Каждый раз по возвращении наших судов из Индии или Китая сюда приносят все новые сокровища! Все же немало осталось и тех, которые привезла я.

Несколько дней спустя из Лондона прибыл портной, которому были приданы в помощь две швеи, жившие в поместье. В молодости платья Жасмин шила молодая женщина по имени Бонни. Сейчас ее ремесло унаследовали обе внучки. Каждую девушку тщательно обмерили, и закройщик портного принялся кроить ткани, а швеи под руководством самого лондонского мастера скалывали и сшивали выкроенные куски. Потом наступало время примерок и самый ответственный этап – шитье. Когда платье было почти готово, назначалась последняя примерка, и портной каждый раз предупреждал заказчиц, чтобы не набирали ни унции лишнего веса.

Наконец все было готово. Наряды, один лучше другого, висели в кладовой в ожидании того часа, когда слуги начнут складывать их в дорожные сундуки. Швеи поместья успели закончить множество нижних юбок из шелка и фланели, сорочки с широкими пышными рукавами, корсеты на косточках, хотя девушки не особенно нуждались в них, но такова была мода. Кроме того, Синара считала, что они особенно красиво выделяют груди. Корсеты были из тонкого белого шелка, украшенные розовыми шелковыми розетками и такими же шнурками. Каждая девушка имела несколько пар панталон, отделанных кружевами, которые присылались из Франции. Не забыты были и ночные сорочки из тонкого шелка, обшитые кружевами, и шелковые чулки с затейливыми узорами и подвязками в тон.