Змеиный клубок - Леонид Влодавец

Завелась почти сразу, не успела, видно, простыть.

— Братан, — прошептал Котел, — плохо мне… Скорей вези, жми…

— Где это, Полевая? — спросил Леха. — На Усыскина выезжать?

— Не надо… Ты дом объедь, вправо… Сюда, точно. В ту дырку, между сараями. Направо потом. И дальше, через дворы все прямо… Там скажу.

Леха поехал. Дальний свет метался по обшарпанным стенам, мусорным ящикам, бакам и кучам. Прокатил через две шеренги жестяных гаражей и деревянных сараюшек, повернул вправо. Здесь была другая застройка — хрущобная. Одинаковые коробки-пятиэтажки стояли в шесть рядов. Леха ехал между пятым и шестым рядами, ни огонька в окнах не светилось.

— Слышь, дальше-то куда? — спросил Леха, доехав до восьмого по счету дома и упершись в Т-образную развилку. — Направо или налево?

Котел не ответил. Леха притормозил, снял руку с баранки, тряхнул Котла за плечо. Тот замычал, открыл глаза.

— Дальше куда, спрашиваю?

— Туда… — уже совсем не по-живому ответил Котел. — Влево…

Леха поехал влево, вдоль какого-то забора, похоже, какой-то армейской части, который был справа и вдоль торцов пятиэтажек слева. Котел опять закрыл глаза и стал наваливаться на Леху сбоку.

— Не спи! — заорал Леха в испуге. — Не спи, сдохнешь!

Котел молчал. Коровин плечом оттолкнул его от себя, нажал тормоз.

— Ты чего? — Леха поставил «восьмерку» на ручник и пошлепал Котла по щекам. — Юрка! Ты чего?

Котел скосился набок и макушкой уперся в стекло правой дверцы. Леха заглушил мотор, обеими руками встряхнул Котла.

— Ты чего… — язык присох, еле ворочался, не мог выговорить страшное. Котел не двигался. Когда Леха его тряс, голова бессильно моталась. Неужто помер?

Расстегнул на Котле куртку, прижался ухом к свитеру… Не тюкает. Еще раз тряхнул — из куртки вывалился тяжелый, пухлый бумажник. Раскрылся. В слабеньком зеленоватом свете приборов на панели автомобиля Коровин различил, что полбумажника набиты купюрами, а в другой лежит записная книжка с маленькой металлической авторучкой. Подобрал бумажник и как-то машинально сунул себе в карман. Еще раз по щекам похлопал, тряхнул. Ничего…

Мертвый. Тут Леху опять ударила дрожь. Он трясущейся рукой открыл левую дверцу, задом выскочил, захлопнул… Огляделся.

Никого и ничего. Окна не светятся, на дворе ни души. Леха сделал пару шагов назад, пятясь от машины, а потом развернулся и побежал бегом. Быстро, как только мог, при своем пропитом и прокуренном организме. Бежал просто, абы куда, абы подальше от человека, который только что говорил, а теперь помер…

Вроде, казалось, будто недолго ехали, а пешком получилось долго. Но почему Леху принесло обратно к Нинкиному дому — хрен его знает. Не хотел он туда возвращаться, не собирался — а ноги сами принесли. Очухался только у двери, когда звонил.

— Сейчас, сейчас! — отозвалась Нинка.

Открыла, даже не спросив кто. Но испугалась так, будто не Леха вернулся, а кто-то еще. Смотрелась Нинка получше, чем перед тем, как Леха увез Котла. Она успела умыться и синяк под глазом слегка припудрить. Впустила Леху на темную кухню, закрыла дверь в коридор. Зачем-то глянула в окно.

— Ты зачем вернулся? — прошипела она. — Уходи сейчас же!

— Помер он… — пробормотал Леха тихо. — В машине…

— Уходи отсюда! — прошипела Нинка. — Сейчас сюда его ребята приедут. Через минуту после того, как ты уехал, позвонили. Нужен им, срочно.

— А ты чего сказала?

— Я… Я сказала, что нету его у меня. Они не поверили. Сказали, что через пять минут приедут, проверят. Уходи, скорей уходи! Я только более-менее все прибрала, кровь затерла, посуду битую выкинула. Ради Бога, беги отсюда, пропадем ведь…

— Так ведь бабка все равно проскажется, — припомнил Леха. — Надо вдвоем!

— Найдут. Если я с тобой уйду, найдут, в деревню наедут. Уходи, не телись! А бабка не дура, она уж все поняла. Помолчит.

Леха сделал только шаг к выходу, когда за темным окошком кухни мелькнули пучки света мощных фар.

— Ой! — взвизгнула Нинка. — Проканителились! Все!

— А может, не они? — понадеялся Леха.

— Да они, они! Ой Господи! Куда ж тебя девать-то? Сейчас ведь придут!

Леха даже как-то не сообразил после всего-то, что вполне может назваться каким-нибудь племянником кого-нибудь из жильцов, которых сейчас нет. Приехал, понимаешь, а их дома нет… Куда там соображать, когда чуть с ума не сходил от страха.

— Придумала! — Нинка схватила Леху за руку и потащила в комнату. Леха только успел подумать, что, может, лучше вниз проскочить, но оставил это дело при себе. Страх парализовал ум.

ТАНЦУЯ ОТ ПЕЧКИ

Нинка притащила Коровина в ту самую комнату, где они мирно почивали перед появлением Котла.

— В шкаф полезешь! — сказала Нинка.

— Да я уж лазал… — пробормотал Леха, указывая на гардероб.

Не в этот, отмахнулась Нинка, — вот сюда в стенной. Смотри!

Она распахнула дверцу, старинную, с бронзовой позеленелой ручкой. Там были несколько узких, в полметра шириной полок, на высоте сантиметров сорок друг от друга. Все забиты стопками белья кошке не втиснуться.

— Ты что, смеешься? — выпучился Леха, но Нинка, не отвечая, решительно выхватила с нижней полки сначала одну стопку простынь, потом другую, уложила на кровать и приказала:

Лезь, там, за доской, — пусто. Ногами лезь дурак!

Леха прилег на пол, сунулся ботинками в доску она подалась. Вполз внутрь, ногами вперед.

В это время тишину прорезали три громких и грозных звонка.

— Пришли! — лихорадочно забрасывая стопки белья на полку, прошипела Нинка. — Там шпингалеты есть, дверку закрой!

Леха убрал голову за доску, нащупал шпингалеты, задвинул. Нинка захлопнула дверь шкафа, и стало совсем темно.

Осторожно ощупав все руками, Коровин понял, что посажен внутрь неработающей и замурованной печки. Между тем Нинка уже открыла дверь гостям. В коридоре затопало сразу несколько пар тяжелых ног, загудели громкие, не привыкшие стесняться голоса. Открылась дверь, ведущая из комнаты в коридор, послышалось заискивающее воркование Нинки:

— Да нету, нету его у меня, ребята! Разве я стала бы врать?

— Не мельтешись, подруга, — властно посоветовал кто-то солидный. — У нас свои глаза есть. Посмотрим, разберемся…

— Смотрите… — пролепетала Нинка. — Сказала же — нет его.

Затопали, стали двигать мебель, что-то высматривать. Двое прошли за перегородку. Леха затаил дыхание, когда заскрипела дверца гардероба, а когда один заглянул в стенной шкаф, то у Коровина чуть сердце не остановилось. Но все обошлось. В шкаф бандюга не полез, даже белье не выкинул. Поскрипев половицами и пошевелив постель, он вернулся обратно, туда, где были остальные.

— Нет ничего, Барон, — сказал тот, что осматривал спальню, и Леха узнал голос Лопаты, одного из тех, кто был в лесу с Котлом.

— А ты под кроватью смотрел? — еще один знакомый голосок проклюнулся — Мосел ехидничал.

— Смотрел, там нету…

Дружно и громко заржали. Затем тот, солидный,

резко оборвал хохот, сказав:

— Закончили смешочки. Ну-ка, Нина Батьковна, колись напрямую: когда Котел отсюда ушел?

— Да не было его! Не было, ребята, — повторила Нинка.

— Ты не бойся, дуреха, — пророкотал Барон. — Ничего он тебе не сделает. Скажи честно, был он здесь или нет? Думаешь, если ты фингал замазала, так я не пойму, кто тебе его поставил?

— Ну…

— Был или нет?! Второй фингал хочешь?

— Был! — взвизгнула Нинка. — Был и ушел, как вы позвонили. А мне велел не говорить, убить обещал…

— Вот это похоже на дело. Он один был или с кем-то?

— Один.

— Точно? Может, тоже не велел говорить?

— Один, точно говорю, один!

— А не говорил тебе Котел, отчего это он нас застеснялся?

— Нет. Он только сказал, чтоб я вам ничего не говорила и все.

А спрятать он тебя ничего не просил?

— Не просил.

Честно? Ничего-ничего? Даже мелочь какую-нибудь?

Вот привязался! Ни шиша он мне не давал И прятать не просил.

Смотри, если найдем что-нибудь! Лучше сразу скажи.

Но тут что-то затюлюлюкало. Должно быть, телефончик такой, как в импортных фильмах показывают. Карманный.

— Слушаю! — прогудел Барон. — Привет, Кеша. Чего не спится на страже мирного труда? Ну, огорчай если не очень… Ах, очень?! Да-а? Совсем? Ладно, сейчас подъеду.

— Чего случилось? — поинтересовался Мосел.

— Ничего особенного. Котла замочили. Насмерть. Сворачиваемся отсюда! А ты, Нинуля, подумай хорошенько. Мы не прощаемся!

Они с шумом вышли из комнаты, протопали по коридору, хлопнули дверью. Потом откуда-то с улицы долетел шум заводящегося мотора.

Леха впервые за полчаса разрешил себе шумно выдохнуть. Но вылезать не решался до тех пор, пока Нинка не постучала в доску.