Мальчик со старой фотографии - Виктор Богданов

– Про барабаны тоже интересно, – сказал он учителю. – Раньше я таких не видел. Но больше мне интересно узнать всё вообще.

– Это как так «вообще»? – физрук посмотрел на него с высоты стремянки.

– Ну, вообще – это значит, что… что мы же ничего не знаем… вообще…

Он смутился, запутавшись в своих же словах, и замолчал.

– Что-то ты, брат, слишком заумно выражаешься. Проще нельзя? Про пионеров хочешь узнать, что ли?

– Ага! Про них! – обрадовался Женька неожиданной подсказке. – Я их только в старых кино и видел, да ещё в «Ералаше». А вот так чтобы… больше узнать, так это негде.

– Больше, значит, узнать хочешь?

– Хочу.

– А зачем? Пионеров-то больше нет.

– Ну… так просто…

Леонид Владимирович ввернул последний шуруп в светильник и попросил Женьку подать ему лампочку. Поискав, он нашел и подал её учителю. Тот ввернул лампочку в патрон и закрыл её толстым стеклянным плафоном.

– Ну—ка, щелкни выключателем, – попросил он. – Не старым, а новым.

Женька щелкнул, лампочка послушно загорелась.

– Порядок! – удовлетворенно произнес учитель. – Ещё парочку поставим и промахнуться при таком освещении даже слепой не сможет.

Он слез со стремянки и перетащил её в другое место. Взял следующее крепление и полез наверх, но с полпути вернулся к Женьке.

– Как твое плечо? Не беспокоит с тех пор?

– Если бы не шрам, то даже вспомнить было бы нечего! – улыбнулся Женька. – Это вам не укус оборотня…

Он прикусил язык, поняв, что ляпнул лишнего: про оборотня Тихона не знал никто, кроме их маленькой команды. Но физрук не пропустил его слова мимо своих ушей. Он взял Женьку за подбородок и пристально посмотрел ему прямо в глаза:

– Что ещё за оборотень?

– Да это… мы шутим так… в своей компании… Если бы в том Гансе было бы что-то от оборотня, то он не бросился бы на меня с кинжалом, а применил бы свои зубы… вот… Тогда бы я этим шрамом не отделался…

В глазах учителя ясно читалось сомнение. Он ещё целую долгую минуту пристально разглядывал Женьку, потом задумчиво произнес:

– Конечно шутка, как я сразу не догадался, – он отпустил Женькин подбородок и уже обычным голосом сказал: – Ты тогда всех здорово удивил. А как сейчас? Тренируетесь, наверное, потихоньку? Я заметил, что вы своей маленькой компанией частенько собираетесь. И ещё один мальчишка из младших к вам часто пристраивается. Надеюсь, что вы специально не ищите новых приключений подобных летнему?

– СПЕЦИАЛЬНО не ищем, – сделав чуть заметное ударение на первом слове, честно сказал Женька.

Это была чистая правда. Они специально ничего не искали, просто приключения сами их находили.

– Ну и ладушки! Так что ты хотел узнать?

– Вы ещё не смотрели эти… бумаги?

– Пока мне не до них. Может быть во время осенних каникул время будет, тогда и поковыряюсь в этом архиве.

– У-у-у… я думал, вы уже…

– «Уже»! Больно ты быстрый! Можно подумать, что у меня других дел нет. Это ты только половину дня занимаешься, а вторую можешь делать что угодно. Поменяться местами не желаешь, случайно?

– Это как?

– Ты будешь учителем, а я с превеликим удовольствием займу твое место. Согласен?

Женька оценил шутку по достоинству.

– Нет, не хочу!

– Что же так? Взрослым станешь, на уроки ходить не надо будет!

– Взрослым я итак стану, а вот обратно потом – фигушки! Так что я лучше пока мальчиком останусь… подольше!

– Жалко! Я бы поменялся, – он улыбнулся и притворно вздохнул. – Так что ты хотел узнать?

А как сказать? Напрямую про загадочного мальчика спросить нельзя. Женька растерялся, но быстро справился с волнением и сказал первое, что пришло ему в голову:

– Ну, какие они были?

– Какие? – удивился учитель его вопросу. – Да самые обычные ребята. Вот как ты, например, или твои приятели. Обыкновенные мальчишки и девчонки. Если тебе сейчас повязать красный галстук, ты ничем от них отличаться не будешь.

Женька недоверчиво посмотрел на учителя:

– А я слышал, что они были очень… – он замялся, не зная как продолжить. – Очень правильными, говорят, и ещё это… политизированными…

– Ну и словечки ты нашел! «Политизированные»! Впрочем, отчасти это правда. Всё государство наше в то время строилось на политике противоречащей западной идеологии. Пионерскую организацию это тоже не обошло, но знаешь что?

– Что?

– Ребята, мальчишки и девчонки, при любом государственном строе остаются всего лишь ребятами, какую бы политическую платформу не впихивали в их головы. Так же шалили и хулиганили, как и вы сейчас. Думаешь, мы не издевались как могли над учителями? Ого-го! Нашим учителям иногда здорово доставалось из-за наших проделок! Только учти: я тебе этого не говорил!

– А Вы что, тоже были пионером?

– Конечно! Пионеров распустили не так уж и много лет назад.

Женьке даже в голову не могло прийти, что молодой учитель сам мог в детстве носить красный галстук. Ему казалось, что пионеры были когда-то очень и очень давно.

– Честно? – не поверил он.

– Честное пионерское! – серьезно сказал учитель и так же как тот мальчик на пустыре вскинул вверх руку. – Мы были точно такими же хулига… э – э – э… непоседливыми, как и вы сейчас.

– А чем вы занимались?

– Ну, много чем! И кнопки учителям подкладывали и…

– Да я не про это. В отряде своем чем занимались?

– Ах вот ты о чем! Сборы у нас были разные, костры… песни пели. Да много чего было: и металлолом собирали, и макулатуру, и старикам помогали. Обо всем сразу и не расскажешь. Иногда, конечно, не интересно было, но чаще всего наоборот – с удовольствием в разных мероприятиях участие принимали, – в голосе учителя послышались какие-то мечтательные нотки. – Хорошее было время скажу я тебе. Мне уже почти четырнадцать лет было, когда пионеров отменили. Нас до этого заставляли обязательно в школу в галстуках приходить, а многие уже считали, что в таком возрасте носить пионерский галстук как-то зазорно. Всякими правдами старались приходить без него. И вот однажды объявляют, что теперь в галстуках ходить не надо совсем, и что отряд распущен!

– И что?

– У нас все до одного мальчишки на следующий день явились на уроки в пионерской форме! Учителя были в шоке! И потом ещё долго так ходили.

– Почему?

– Почему? – голос Леонида Владимировича стал серьезным. – Да потому, что они без нас всё за нас решили! Это был своего рода протест. Наверное, мы хотели этим показать, что сами в состоянии выбрать – что нам по душе, а что нет. Вот так-то, брат-Женька! Если хочешь знать мое частное мнение – пионерскую организацию распустили напрасно, вот теперь и удивляются все: откуда такой рост детской преступности?! А концы, или, вернее, начало, этого вопроса, по-моему, как раз там и находятся, в том году, когда приняли это необдуманное решение.

Кажется, что учитель сказал совсем немного. Но если чуточку подумать, то перед глазами Женьки встало огромное море того, чем занимались его сверстники всего каких-то двадцать с небольшим лет назад. Он пожалел, что никто из учителей никогда не рассказывал им о пионерах. Вместо этого в школу несколько раз приходили какие-то люди и ребята с ними. На груди у ребят были разноцветные галстуки: у кого синие, у кого трехцветные, как Государственный Флаг. Они представляли разные скаутские организации и предлагали всем желающим вступать в них. Рассказывали про всякие походы, костры. Но доверия лично у Женьки они не вызывали по одной простой причине: они почему-то называли себя волчатами и в качестве своего клича выбрали волчий вой. Ему это было не только неприятно, но и противно. Волчонком становиться он не желал. Наверное, то же самое думали большинство ребят в его классе, потому что ни один из них не соблазнился скаутскими прелестями и в такие отряды вступать не собирался.

Леонид Владимирович замолчал, опять внимательно посмотрел на Женьку, словно у него возникло какое-то подозрение. Женька тоже молчал, обдумывая услышанное.

– Послушай-ка, дружок. Что-то у меня сомнения возникают: почему в тебе проснулся интерес к этому вопросу? Современные мальчишки интересуются компьютерами, а не пионерами. Вы со своей компанией случайно не влипли ещё в какую-нибудь историю?

– Да нет, – улыбнулся Женька. – Они даже и не знают, что я… что мне интересно про пионеров узнать больше. Честное слово.

– Всё же, сдается мне, что неспроста этот твой интерес. Но, если не хочешь говорить – не говори, и если что – ты знаешь, я всегда помогу по мере своих сил и возможностей.

Женька снова открыто улыбнулся прямо в лицо учителю:

– Я думаю, всё обойдется. На этот раз на горизонте нет никаких недобитых Кугелей, – и повторил ещё раз для убедительности: – Честное слово.