Впервые о главном секрете благополучия (Том 2) - Владимир Вестник

Не очень скоро, но и в жизни цивилизации наступит весна, когда свет истины и тепло любви растопят сугробы лжи, льды отчуждения и вражды.

31 декабря. Сегодня наступает 2004 год. Одна из семей дачников еще неделю назад пригласила меня на Новый Год. Теперь ломаю голову, решая, во сколько приличнее к ним сегодня заявиться — в 23–00 или в 23–30?

В шестом часу вечера, когда на улице уже было темно, послышался скрип снега, затем топтанье на террасе и стук в дверь. Иду открывать. Едва распахивается дверь, раздаются громкие приветствия и поздравления с Новым Годом. Тусклая лампа высвечивает на террасе троих слегка подогретых мужиков-дачников. Среди них и тот, что приглашал меня. Пожимаю руки, отвечаю приветствиями и поздравлениями. Приглашаю в дом. Они отказываются: торопятся по делам. Это понятно — зимой если пришел на минуту, то лучше и не заходить: очистка валенок от снега займет больше времени, чем сам разговор. Мы коротко переговорили о деревенских новостях. Собственно, зимой деревенских новостей не бывает много — какие в такой глуши могут быть новости? Потом перешли к главному:

— Володя, приходи к нам в 22 часа.

— Хорошо, приду. Спасибо за приглашение.

— Давай, ждем.

Светя перед собой фонариками, они уходят друг за другом по тропинке.

По правде сказать, чувства у меня смешанные. С одной стороны, в такой день лучше в компании быть, чем одному. А с другой, — компания чужая, другое поколение — им за пятьдесят. Правда, пару раз я уже был в их компании. Весной масленицу с ними отмечал. Тогда человек десять дачников собралось. На улице шашлыки делали. Самогоном запивали. Соломенное чучело жгли. Днем это было. А вечером я от похмелья мучился. Потом еще на рядовом застолье осенью был. Но это были не очень продолжительные застолья без песен и танцев. «Вписался» тогда, вроде бы, нормально.

Но тут — капитальный праздник. Новый Год все-таки. Возьмутся вдруг хором песни застольные петь, или пляски народные плясать, а я как белая ворона буду. По ихнему ни спеть, ни сплясать не смогу. Городской человек, привыкший к молодежным компаниям. Как бы людям своей пассивностью настроения не испортить. Вот Андрей или Виктор в самый раз вписались бы. Оба деревенского происхождения и из того же поколения.

А ведь, к тому же, пить придется. Эти мужики солидно принимают. Не слишком напиваются. Но такие дозы мне не под силу. Поэтому среди них в плане выпивки всегда сачкую, но все равно в организм попадает больше, чем когда у себя нахожусь. Я и раньше-то очень умеренно выпивал. Теперь Бог не позволяет мне баловать с выпивкой: для работы нужна ясная голова. Потому за неактуальную выпивку наказываюсь необычно сильным похмельем. Чем дальше, тем меньше радости я получаю от выпивки.

Ладно, будь что будет.

Вот уже 21–45. Пора. Одеваюсь, беру фонарь, выхожу на улицу. Темно. Звезд не видно. Лишь редкие огоньки светящихся окон в разных местах. Тепло — около 0 °C. Под ногами мокрый снег. По тропинке между невысоких сугробов дохожу до дороги. На улице — никого. Сочетание теплой погоды, темноты и предпраздничного настроения дает странное ощущение радостного уюта. По дороге иду до перелеска.

За перелеском открывается улица, на которой дом, в который приглашали. Окна нескольких домов на этой улице ярко светятся. Чудаков, встречающих Новый Год в деревне, оказалось больше, чем я предполагал. На других улицах — тех, что до перелеска, окна светятся лишь в одном доме.

Вот и тот самый дом. Стучусь, захожу. Дома только хозяин с хозяйкой. Поздоровались, поздравились. Я оказался первым гостем. Ожидается еще десяток гостей. Видать, капитально решили отпраздновать. Слегка неловко, что первый оказался, хотя пришел точно в назначенное время.

Длинный стол в основном уже накрыт. Помогаю им расставить последние блюда с салатами и студнями. По телевизору идет «Голубой огонек». Хозяин предлагает для разгону пиво или по сто грамм. Отказываюсь. Успеется. И так рано начинать будем.

Один за другим подходят гости. Радостно оживлены, в разговорах чувствуется предвкушение праздника. Конечно, ведь главный праздник! Для многих — самый радостный момент года. Не часто такой компанией собираться удается.

Весь стол заставлен отменными домашними закусками. Глаза разбегаются. На плотно заставленном столе место находится лишь для нескольких бутылок. Остальные бутылки прохлаждаются, выстроившись шеренгой на подоконнике. Шампанское и водка, явно хорошего происхождения.

В целом собралось двенадцать человек. В 22–20 рассаживаемся за стол. Тост за встречу. Звяканье столовых приборов о посуду. Все накладывают от всего понемногу, закусывают. Неловкое молчание, изредка нарушаемое одиночными осторожными фразами. Все-таки непривычно такой компанией собираться. Общий разговор как-то не клеится.

Тост за Старый Год. Общение потихоньку завязывается. Тост за Новый Год. Тост за дам. Тост за хозяйку. И так далее. Странно, чего так торопятся? С такими темпами уже к часу ночи «поплохеть» может. Хоть и увиливаю, как могу, но количество попадающего в организм спиртного угрожающе растет. Ладно, уж в Новый-то Год чего не выпить? Слегка зашумело в голове. Теперь общение за столом вроде наладилось. Правда, все вертится вокруг охоты. Больше половины здешних мужиков балуются охотой и рыбалкой. То и дело атмосферу общения портит телевизор. Выразительная речь юмориста бесцеремонно рвет в клочья ткань разговора. В такие минуты наступает молчание, все дружно утыкаются в экран.

Я не охотник, поэтому единственное, о чем смог рассказать присутствующим — полярное сияние, которое наблюдал здесь в октябре. Из присутствующих никто не видел его, поскольку находились на тот момент в городе. Слушали с интересом. Интересно, до которого часа гулять будут — до трех, до пяти утра?

23-00. Краткий перерыв. Некоторые идут курить, некоторые разговаривают, остальные смотрят телевизор. Хоть и некурящий, присоединился к компании курильщиков, чтобы проветриться на улице. Вскоре снова зовут за стол. Ставят горячее: цыпленок-чахохбили и отваренная картошка. Очень вкусно. Естественно, под горячее начинается новая серия тостов. Потихоньку активность поедания снижается. Все больше тех, кто пропускает тосты.

23-45. Тосты все еще произносятся, но выпивающих резко убавилось. Начинаются уговоры «попробуй то, выпей это». Нет, все уже под самую завязку наелись и напились. У большинства из-за плотной закуски хмель практически прошел. В отчаянии пытаются проглотить еще водки. Но больше не пьется — организм протестует. Как и предполагал, из-за того, что рано начали и из-за обилия блюд, уже к двенадцати никому ничего не хочется и неумолимая похмельная трезвость вступает в свои права. Народ ощутимо поскучнел.

Вспомнил, как я раньше убеждал жену, что не надо стараться делать на праздник много блюд. Когда много блюд, что получается? Пока всего попробуешь, быстро наедаешься. А раз быстро наедаешься, значит, эффекта от выпивки не будет никакого. Если и не быстро наедаться, от обильной закуски все равно протрезвеешь. Как удержаться, когда много разных вкусностей? Будешь сытый, трезвый, в похмелье и досаде.

А для чего люди выпивают? — Для опьянения. Если уж выпивать, так надо честно признать, что ради опьянения. Значит, беречь надо опьянение. Закусывать надо так, чтобы по возможности не слишком заглушать хмель едой. Вначале надо понемногу закусывать. Есть же общеизвестная шутливая поговорка: «После первой не закусываю». Правильная, на самом деле. Ведь, как у американцев принято виски потреблять? — «Не охлаждать, не смешивать, не закусывать». Это, конечно, другая крайность. Но, все же, более разумная. Правда, и пьют они поменьше. Если при наших дозах не закусывать, последствия будут страшные. Нет, я не за безобразное опьянение, а за умеренное, которое помогает общению и веселью. И, конечно же, опьянение не должно быть частым.

А всякие способы как не опьянеть — это глупости. Лучше уж меньше выпить, чем выпить больше с этими способами. Зачем тогда вообще пить? Ведь за все выпитое все равно похмельем расплачиваться придется. Так ради чего на следующий день страдать? Если уж страдать, то за испытанное опьянение. Разве не глупо пить ради похмелья?

Вот и получается парадокс: чем больше блюд, чем они вкуснее, тем хуже праздник. Поскольку все, хоть и сытые, но трезвые и скучные.

Конечно, лучше бы нам научиться и при минимуме опьянения праздновать. Но ведь у нас даже с выпивкой мало кто умеет веселиться на праздник. Тем более, что с культурой праздничного веселья дела у нас обстоят совсем неважно. Либо пьют до свинского состояния, либо, как сейчас, пьют не впрок. Да и эта смешная гонка за градусами чего стоит! Думают, чем больше градусов, тем больше опьянение. Стараются водки больше выпить. Как же — целых 40 градусов! Между тем, с вином в каких-нибудь 10–15 градусов опьянение достигается надежнее и на более длительное время. Да и опьянение это зачастую приятнее. От водки опьянение может наступить быстро, а потом так же поспешно исчезнуть, оставив лишь похмельную несвежесть. Так иммунитет еще не испорченного алкоголизмом организма реагирует на большие градусы, закрывая доступ алкоголя в кровь.