Коралловый город или приключения Смешинки - Евгений Наумов

- Я их очень, очень люблю, - ответила тихо девочка. - Они такие толстые и забавные...

- Так в чем же дело? В печь его!

- Нет! - крикнула Смешинка. И добавила: - Я люблю их живых.

Судак от удивления выронил черпак:

- Как? Живых? Но будет очень неудобно... есть его жинвым. Нужно крепко держать...

- Что вы говорите?! - возмутилась Смешинка и повернунлась к царевичу.

Царевич недоумевающе развел руками:

- Я ничего об этом не слышал. - Он обратился к Суданку. - В чем дело?

- Сейчас все объясню, - засуетился тот, глядя на Сменшинку. - Пока морские жители не смеялись - мы не готовили во дворце рыбных блюд. Эти блюда невозможно было есть - такие они получались горькие и невкусные, ибо были пропинтаны желчью, которая разливается от плохого настроения. "Вот если бы вы заставили всех жителей смеяться..." - однажнды посоветовал я Лупибею. Но он только отмахнулся: дескать, никто из жителей этого давно не умеет.

Но через несколько дней он позвал меня снова и сообщил, что знакомая ему ведьма согласилась скупить для него весь смех у людей, а за это он должен отдать ей лучшие жемчужинны Кораллового города. "Тогда, - сказал он, - мы заставим жителей проглотить этот смех и они станут веселыми и вкуснными-вкусными". Но, как известно, ничего не получилось с чунжим смехом - на подводных жителей он не действовал. А тенперь наша драгоценная гостья научила наконец жителей весенлиться.

Смешинка вздрогнула и широко раскрытыми глазами понсмотрела на царевича Капельку.

- Сегодня я увидел, что все морские жители здоровы, веселы и жизнерадостны,- продолжал разглагольствовать Судак. - Это все действие вашего чудодейственного, волшебного смеха! И я решил порадовать вас сегодня и приготовить это несравненное блюдо - "улыбающийся Палтус с витаминным гарниром".

Смешинка стала бледной, как морская звезда Офиура.

- Так вот зачем... так вот для чего понадобилось тебе учить жителей смеяться, - прошептала она, глядя на царевинча. - Чтобы улучшить вкус твоих кушаний!

- Клянусь, я этого не думал! - воскликнул Капелька. - Я ничего не знал. Поверь мне!

Но Смешинка, не слушая его оправданий, выскочила из-за стола и убежала. Царевич грустно смотрел ей вслед. Потом сорвал с себя салфетку и бросил в толстого Судака:

- Какого морского черта! Что за дурацкое блюдо "смеюнщийся Палтус", я спрашиваю? Судак упал ниц.

- Я думал... я видел, как приятно царевичу, что все вокруг смеются, вот и решил сделать сюрприз...- бормотал он испунганно.

- Я люблю, чтобы смеялись вокруг, а не на моем столе! - закричал в ярости царевич, и Судак мгновенно исчез.

- Что же делать? - царевич в волнении ходил по залу, ломая пальцы. Как мне теперь вернуть радость девочке Сменшинке?

А Смешинка опять горько плакала в своей комнате.

- Ах, зачем я научила жителей города смеяться? - жанловалась она Мичману-в-отставке, сидевшему в своем кресле.- Прав был Храбрый Ерш: я хуже, хуже Лупибея, его стражнников. Я научила всех смеяться, а они по-прежнему страдают. Что сказал бы Храбрый Ерш, если бы узнал, как все получинлось? Что бы он сказал?

- Зачем гадать? - усмехнулся мудрый старец. - Надо спросить его самого.

Девочка с недоумением посмотрела на друга.

- Но ведь он сидит в темнице!

- Да, и в самой неприступной - темнице Тридакне. Нинкто не в силах открыть ее, кроме Лупибея...

Смешинка опустила голову и надолго задумалась. В двери показался Спрут. Он осторожно нес в щупальцах

платье из ресничек медузы.

- Вот... прислал светлейший царевич. Просит надеть его и прийти на бал.

Девочка гневно махнула рукой на Спрута.

- Нет! Неси прочь! Не нужно мне это платье. Не пойду на бал!

Спрут топтался на месте, недоуменно хлопая глазами.

- Но царевич приказал вручить платье... - жалобно пронбормотал он. Видно было, что он боялся возвращаться, не вынполнив приказания.

- Не хочу платья! - повторяла девочка. Тут подал голос Мичман-в-отставке.

- Чудесный наряд! - сказал он, осматривая платье.- Будет неразумно его вернуть. Подожди за дверью. Спрут, а денвочка в это время подумает.

Спрут обрадованно шмыгнул за дверь. Смешинка с недоуменнием посмотрела на своего друга.

- Почему ты решил, что я подумаю? - спросила она запальчиво.

- А ты разве совсем отказываешься думать? - удивился Мичман-в-отставке.

- Я буду думать, только не о бале и нарядах!

- Верно. Именно это я и имел в виду. Давай подумаем, например, о Храбром Ерше и его друзьях. О том, как их спасти. Ты согласна подумать об этом?

- Конечно, согласна! - обрадовалась Смешинка.- Но как их спасти? Ты же сказал, что из Тридакны никто не может вырваться. Ее нельзя открыть!

- А мы и не будем стараться ее открывать,- возразил старец.- Мы взломаем ее.

- Тридакну?

- Точнее, не мы, а вот эта маленькая ракушка,- и он понказал Смешинке овальный камешек.

- Маленькая, слабенькая ракушка взломает громадную Тридакну? воскликнула в изумлении девочка.- Каким образом?

- Ракушка называется "морской финик", - пояснил Мичнман-в-отставке.Перед ней не устоит и гранит. Она легко пронсверлит дырочку в самой крепкой Тридакне.

- Но она просверлит маленькую дырочку! - покачала головой Смешинка.В нее не пролезет даже Бекасик!

- Один финик просверлит маленькую дырочку. А сто финников?

Девочка захлопала в ладоши:

- Сто фиников просверлят сто маленьких дырочек или одну большую дыру! - Она вдруг посерьезнела.- А зачем все-таки ты велел Спруту остаться? При чем здесь платье?

- Ох, маленькая глупая девочка,- покачал головой Мичнман-в-отставке.- Задачу с финиками ты решила, а вот о друнгой задаче даже не думаешь.

- О какой?

- Как нам потихоньку выбраться из дворца. Позови Спрунта и скажи, что берешь платье и будешь переодеваться, а он пусть встанет у двери и никого не впускает, да еще кликнет на подмогу других стражей. Мы выберемся в окно, спустимся вниз и незаметно выскользнем за ворота. Поняла?

УЗНИКИ ТРИДАКНЫ СВОБОДНЫ

Упорно размышляя над новыми порядками в городе, Лупибей не забывал и о своих пленниках. Каждый из них сидел в одиночной узкой пещере в скале, которую Спруты занвалили тяжелыми камнями. Лупибей таскал пленников к себе на допрос, чтобы узнать, какое восстание в городе они готовинли, кто из жителей дружил с бунтарями. Но пленники держанлись стойко и ничего ему не говорили.

Тогда он приказал перевести друзей в одну большую темнницу - раковину Тридакну и приставить к ней самого чуткого Дракончика-шпиончика 13-13, чтобы слушал не переставая днем и ночью. "Наверняка при встрече они разговорятся и нанзовут хоть одно имя,- думал Лупибей.- И тогда я уж разнделаюсь с ними!"

Но Храбрый Ерш разгадал хитрость Спрута. И как только друзья встретились в темнице, он сделал им знак: "Тс-с!" И глазами указал наверх, на потолок раковины. Друзья все поняли и замолчали. Слабое фосфоресцирующее сияние от стеннок Тридакны едва освещало их.

Так сидели они долго-долго, тесно прижавшись друг к другу.

Вдруг они услышали где-то вдалеке непонятный глухой шум. Он все нарастал, приближался. Храбрый Ерш напряженнно прислушивался, закипая от ярости. Колючки на его спине встали дыбом.

- Что с тобой? - не выдержала Барабулька.

- Вы слышите? - возмутился бунтарь.- Они смеются! Хохочут во все горло, как будто нет ни Спрутов, ни Пузанков, Ротанов и Горлачей! Как будто их не отправляют в пещеры! Как будто им живется лучше некуда!

Он выкрикивал это, не обращая внимания на то, что Дракончик-шпиончик наверху слушает и запоминает каждое его слово. Пусть! Все равно сегодня последняя ночь...

- Значит, Смешинка все-таки научила их смеяться,- тинхо сказала Барабулька.

Раздались шаги - осторожные, крадущиеся.

- Кто бы это мог быть? - Храбрый Ерш напряг слух.- Стражники так не ходят, топают изо всей силы. Шпиончики ползают...

Жужжание продолжалось. То один, то другой узник прислоннялся к стенке Тридакны и чувствовал едва заметное дрожанние, но понять, откуда оно и зачем, не мог.

Вдруг на голову Бычка-цуцика посыпались легкие крошнки. Он поднял глаза II увидел светлую точку.

- Что это? - он приник к. точке и почувствовал свежую струю. Братцы, кажется, кто-то продырявил Тридакну!

Толкая друг друга, узники рассматривали маленькую дынрочку, сквозь которую струился слабый свет морских Звезд.

- О, еще одна появилась! - завопил Бекасик.- Смотрите!

- И здесь! И здесь! - наперебой кричали узники. Дырочки возникали одна за другой, как будто кто-то невиндимый нанизывал жемчужное ожерелье. Все новые и новые жемчужины укладывались одна возле другой. Они образовали большой кружок. Снаружи кто-то изо всех сил топнул, кусок раковины, обсверленный со всех сторон точками-дырочками, легко отвалился и упал на дно темницы, а в образовавшееся отверстие хлынул свет.

- Выходите, друзья! - воскликнул звонкий голос, и узнинки увидели склонившуюся над отверстием Смешинку. - Быстнрее, пока не пришли Спруты!