Воздушный стрелок. Запечатанный - Антон Демченко

Вячеслав мысленно порадовался, что ранее не применял в полную силу этот прием, оказавшийся таким «палевным» для сенсоров и столь болезненным для его тела. И еще больше радовался, что все же сдержался и не убил дуру, иначе утром ушел бы на «вечный ряд» за уничтожение чужого имущества. Смерти своей девки Паучиха ему точно не простила бы. В общем, пронесло… третий раз за день.

И как вишенка на торте, четвертая «радость»: выходка сестрицы. Кой черт ее дернул испытывать собственные умения на родном брате, неужели чувство превосходства взыграло? Или просто любопытство одолело? Ведь знает же, что в эмпатии Вячко ей не противник. Нет, если подготовиться, загнать разум в «режим», как бывало на уроках матери или во время учебы в мастерской герра Баума, тогда да, Вячеслав легко отобьет атаку на эмоции… просто за их отсутствием. Но здесь Анна застигла его врасплох и, ни на миг не усомнившись в правильности своих действий, начала раскачивать чувства родного брата. «Вызвала на откровенность», так это называла матушка. Зачем?! Так хотела что-то узнать или просто любопытно было покопаться в личном, вытащить наружу то, о чем любой человек молчит даже наедине с собой?

А если бы Вячеслав не заметил воздействия, когда бы она остановилась? Или… не угомонилась бы вовсе, пока не вывернула его душу наизнанку и не выжала ее досуха? Гадство. И ладно бы Вячко ее хоть раз в чем-то обманул, так ведь нет, он всегда старался быть честным с сестрой. Недоговаривал, бывало, но ведь есть вещи, о которых маленьким детям действительно лучше не говорить. А когда она подросла… Да он даже о грядущем выкупе не умолчал, доверил секрет, от сохранности которого зависит все их благополучие! И как она ему отплатила…

Доверие – хрупкая штука. Иногда добиться его невероятно сложно, а порой оно достается даром. Но как бы легко или сложно оно ни досталось, разбить его проще, чем чашку из тонкого фарфора. Одно неверное движение – и только осколки летят во все стороны, раня душу до крови. А это больно, очень больно.

Стрелков продолжал бездумно пялиться в небо, не замечая, как проходит час за часом, и не обращая внимания на холодный весенний ветер, рвущий облака и со свистом проносящийся по узким улочкам Пернау, заставляя ежиться от его ледяных порывов охранников лавок и складов, не спящих перед наступающим утром. Вячеславу было все равно.

Из странного оцепенения мальчишку вывел шум просыпающегося дома. Где-то в глубине захлопали двери, заскрипели лестницы… загудели старые трубы, выплевывая через ржавые краны потоки воды под визги обжигающихся холодными брызгами обитателей дома. Где-то над головой Вячеслава хлопнуло окно, и ветер донес обрывок разговора, окончательно вернувший подростку ясность мыслей.

Тряхнув головой, он огляделся по сторонам и, не заметив в округе любопытных глаз, кошкой взлетел по фахверковым балкам стены, поближе к заинтересовавшему его окну. Заглядывать внутрь Вячеслав не стал, и так знал, кого он там увидит, а спалиться перед говорящими ему совсем не хотелось.

– Значит, удрал от тебя мелкий, – довольным тоном протянул Адам. – Не дорос, выходит, до твоих прелестей, а?

– Да не сказала бы. – В интонациях Ирмы мелькнули злые нотки, вот только эмпатия говорила, что направлено раздражение девки не на сбежавшего в ночи мальчишку, а на нынешнего собеседника. – Судя по реакциям, наш Вячик, конечно, еще девственник, но «аппаратура» у него уже работает. И знаешь, скажу тебе так, потенциал у мальчика, пожалуй, будет побольше, чем у тебя.

– Вот как?.. – Голос Поггера стал глуше.

– В перспективе, милый мой, конечно, в перспективе. Ближайшие год-полтора он тебе не конкурент. Выносливости не хватит, – с усмешкой произнесла кастелянша. – А вот потом… Даже жаль, что меня к тому моменту тут уже не будет.

– Ирма! – рыкнул Адам.

– Не злись, красавчик, – промурлыкала она. – Ты к тому времени тоже уже будешь далеко отсюда, так чего яриться? Неужто будешь ревновать здешних курочек к своему… сменщику?

– Сменщику, говоришь? – после недолгой паузы произнес Поггер.

– Именно, – неожиданно жестко ответила Ирма. – Паучиха дала указание в этом году взять мальчишку в оборот, а к следующему пропустить через него весь нынешний «курятник».

– На хрена?! Он же, реально, мелкий еще! – ошеломленно воскликнул Адам.

– Ты еще громче заори, идиот!.. – шикнула на него кастелянша и, чуть помолчав, договорила: – Рита положила глаз на Аньку. Не кривись; да, сейчас она мелкая девчонка, но уже через годик расцветет так, что за ее контракт кронами по весу платить будут.

– И при чем здесь Вячеслав?

– Ты дубина. Не видел, как он ее бережет? – вздохнув, произнесла Ирма. – Его нужно отвлечь. Работой, неприятностями с уличными, а лучше всего… что в таком возрасте сносит крышу круче секса? Только очень много секса. Вот пока братец будет мять наших девок, сестричку возьмут в оборот, поездят по ушам, кое-что покажут и дадут попробовать, а там потихоньку, без спешки превратят в первосортную б… Вячик, когда узнает, конечно, подергается, да поздно будет. Она сама не захочет иной судьбы, еще и братишку своего идеального пошлет подальше, что тоже неплохо.

– И на кой такие сложности? – упрямо пробормотал Поггер. – Не проще вкатить девке дозу «радужных слез», шлепнуть «крылышки» да кинуть в круг? И никуда она потом не денется.

– Я бы так и сделала, – неожиданно согласилась Ирма. – Но Рита хочет заработать на этой парочке. А если поступить, как ты говоришь, то доход будет слишком мал. Малолетняя обдолбанная нимфоманка больших денег не принесет, будь она хоть трижды раскрасавицей, сам знаешь, такие долго не живут. Два-три года, и уже старуха. Рите такая расточительность не по нраву: за юную, но опытную красотку, раздвигающую ноги из любви к процессу, она получит куда бо́льшие деньги. Вячик же идет в мастерскую Баума, за его рабочий контракт старик предлагает серьезные деньги… А что мальчишка выкинет, если его сестру насильно посадят на наркоту и сдадут в дешевый бордель, одному богу известно.

– Да ладно, он тихий. Поноет-поноет, на том дело и кончится, – отмахнулся Адам.

– В тихом омуте черти водятся. Зачем плодить врагов там, где без них можно обойтись, да еще и прибыль поиметь? Так считает Рита, – ответила кастелянша.

– Но не ты… – с хрипотцой проговорил Поггер, и до Вячеслава донесся звук расстегивающейся молнии, а следом шорох снимаемой одежды.

– Не я, – согласилась Ирма, протяжно вздохнув. – Ох, будь моя воля, я бы эту Анечку без всякой наркоты… сначала сама, потом с девочками, а после можно было бы ее и каким-нибудь наемникам на круг отдать. Ах… а вот потом… да, и не «радужные слезы» ей вколола бы, а «жемчужный рассвет», чтоб сама на любой столб кидалась! И братца бы ее смотреть заставила… или даже участвовать… ох!

– Не любишь ты девочку… – пыхтел Адам.

– Ненавижу!.. – со стоном откликнулась кастелянша. – Живет в борделе, среди б…, а сама вся такая чистенькая-добренькая, дерьма не нюхавшая. Мм… Да не будь здесь Вячика, она б уже давно мне постель грела и о «крылышках» мечтала как об избавлении. Ох! Еще… А-а…

Речь любовников, и прежде то и дело прерывавшаяся шумом совершенно очевидного происхождения, потеряла всякий смысл, остались только охи-вздохи да звуки мокрых шлепков.

Осторожно, стараясь не сорваться, Вячеслав спустился обратно на крышу пристройки и, судорожно выдохнув, глянул на собственные дрожащие руки. Не от усталости… его просто колотило от накатившей ярости и ненависти. Услышанный разговор распалил в подростке такой пожар, потушить который казалось невозможным. К счастью, тренировки, которыми когда-то заставляла заниматься мать, не прошли для него даром, так что спустя минуту даже Аня, окажись она рядом, ощутила бы лишь ровный спокойный эмофон без следа гнева. Сжигающее пламя ярости, скованное тренированным разумом, переплавилось в холодную ненависть, лежащую теперь где-то глубоко на дне души. Мысли потекли ровно и спокойно, а мозг начал отсчитывать возможные варианты действий. И первое, что решил сделать Вячеслав, это немедленно помириться с Анной. На фоне той грязи, что он только что услышал, вчерашняя ссора с сестрой выглядела сущей ерундой. Хуже того, она играет на руку планам Паучихи, а это недопустимо. Вячеслав стер с лица дикий оскал, как единственное напоминание о только что обузданном приступе ярости и, медленно, глубоко вздохнув, сделал зарубку в памяти. Он человек незлопамятный, отомстит и забудет. Тот наемник, что в пьяном угаре убил его мать, может это подтвердить… с того света.

Когда Вячеслав решил, что успокоился достаточно, чтобы даже сестренка не обнаружила его бурлящих эмоций, он в очередной раз допустил ошибку в оценке ее умений. Все же Анна действительно в полной мере унаследовала талант их матери, так что не было ничего удивительного в том, что, увидев брата, девочка тут же поняла: с ним что-то не в порядке. Хорошо еще, что более детально разобраться в эмоциях Вячка она не смогла… или не захотела лезть слишком глубоко? Обжегшись на молоке, дует на воду, ага.