Код операции - Тарантелла. Из архива Внешней разведки России - Лев Соцков

Артузов, предупредив, что речь пойдет о деле Лаго — Богомолец, пригласил своих коллег и работника, который вел дела по английскому направлению. Собравшиеся ждали начала разговора. Знали, что Артузов переговорил с председателем, понимали, что если бы решение было отрицательным, то никакого обсуждения не потребовалось бы.

Артузов:

— Нам предложено все тщательно продумать. Вопросов пока больше, чем ответов. Будем исходить из факта, что контакт Лаго с Богомольцем уже установлен, причем по инициативе последнего. Внедрение А/243 в агентурную сеть английской разведки сулит оперативные выгоды. Мы получаем возможность в какой-то мере отслеживать устремления СИС, контролировать каналы связи с агентурой на советской территории, принимать превентивные меры. При благоприятном развитии событий, если нашему человеку удастся закрепить свои отношения с Богомольцем, можно будет лансировать англичанам направленную информацию и дезинформационные материалы. Но пока это самые общие представления. Прошу высказаться. Ваши соображения, товарищ Слуцкий.

Слуцкий:

— Меня беспокоит вопрос, почему Интеллидженс сервис, зная прошлое Лаго, санкционировала Богомольцу работу с ним. Не хотят ли англичане «прикрыть» какой-то свой ценный источник у нас? С этим нужно будет разбираться вместе с контрразведкой. Есть опасения, что сигуранца не оставит Лаго в покое. Надо посмотреть, как он поведет себя. Но чтобы подставить Богомольцу другую агентуру, помимо той, с которой он имел дело в Румынии, потребуется время. Наверное, надо попробовать.

Артузов обратился к Пузицкому:

— Сергей Васильевич, что скажете? У вас по англичанам было дело Сиднея Рейли. В любом случае с вашим будущим отделом предстоит работать в тесном контакте. (Пузицкий уходил из ИНО и был назначен заместителем начальника Особого отдела, поэтому его чрезвычайно заботил контрразведывательный аспект операции.)

Пузицкий:

— С учетом задач по эмиграции важно, чтобы Лаго остался на линии Беседовский — Бурцев. Это должно быть непременным условием.

— Товарищ Горб?

Горб:

— Оперативная игра с англичанами в таком широком и долговременном плане, как она, судя по всему, уже сейчас вырисовывается, дело новое, но и для противника расшифровать его будет непросто. Многое будет зависеть от качества нашей работы и, конечно, ключевой фигуры операции — А/243. Я — за.

— Товарищ Штейнберг, вы ведете дело Богомольца, знаете его в деталях. Ваше мнение в отношении замысла операции и возможности его реализации.

Штейнберг:

— Для Лаго сейчас угрозы нет. Никем из нашей заграничной агентуры мы не рискуем. С другой стороны, Богомолец, то бишь англичане, должны будут так или иначе раскрываться. Лаго человек изворотливый, изобретательный и напористый, уверен, что у него получится.

Артузов:

— Хорошо. В зависимости от результатов дальнейших встреч Лаго с Богомольцем определимся с нашими более конкретными планами. Хочу подчеркнуть, что с учетом всех обстоятельств полагаться полностью на то, что Лаго будет до конца искренен с нами, нельзя. Кстати, его давние объяснения пересмотра своих позиций не выглядят так уж убедительно. Скорее, он смотрит на сотрудничество с нами как на способ существования и реализации своих способностей. Но это, как известно, категория непостоянная. Поэтому призываю к непредвзятому анализу всех его шагов и заявлений. По-моему, необходимо попытаться имитировать создание агентурной сети Богомольца в СССР, по каналам которой можно было бы продвигать нужную нам информацию в Лондон. Кое-какие элементы такой игры у нас были в «Тресте». Но тогда речь шла больше об оперативных сведениях, теперь же, вероятно, судя по предварительному разговору Богомольца с Лаго, речь пойдет о серьезной политической и экономической информации. Будем действовать.

Поскольку мы принимаем принципиальное решение задействовать Лаго на английском направлении, надо скорректировать рекомендации резидентуре в отношении работы с ним. Подготовьте телеграмму за моей подписью о том, что мы даем санкцию на работу Лаго с Богомольцем. Напишите, что в последующем следует постараться исключить всякую самодеятельность со стороны А/243 и потребовать от него подробнейшим образом докладывать о развитии отношений с Богомольцем. Буквально обо всех деталях, в нашем деле мелочей нет. Напомните о надлежащих мерах безопасности в организации связи с ним. Да, линию на Беседовского и Бурцева оставляем, это важно для нас.

Артузов встал, прошелся по кабинету. Может быть, в нем, Артуре Фраучи, заговорила кровь предков, швейцарцев итальянского происхождения, а может быть, он вспоминал так удачно проведенные с его участием операции «Синдикат» и «Трест». Ведь и новая может получиться захватывающей. Задумчиво проговорил: «Для того чтобы мелодия была чистой, надо нажимать нужные клавиши в нужное время. Просто и невероятно сложно». Взял со стола какой-то фолиант в тяжелом с золотом переплете, который в течение всего совещания интриговал присутствовавших. Просто так книга на столе не лежала бы. Пробежав глазами строки, Артузов сказал: «Музыкальная пьеса, пишется в скором темпе, в коленном складе, первая часть в миноре, трио в мажоре». Сделал паузу и спросил с интонацией, не предполагающей возражений: «Ну как, подходит к нашему случаю? — и продолжил: — Назовем операцию “Тарантелла”». В руках у него оказался 54-й том Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

При ознакомлении с материалами на Лаго и Богомольца бросались в глаза некоторые совпадения. Отец Богомольца и отчим Лаго были почти из тех же классов Табели о рангах, только первый по гражданскому, а второй по военному разряду, оба в генеральских чинах.

И Богомолец, и Лаго учились на медицинских факультетах университетов. Оба служили при штабе Деникина, а затем Врангеля. Вместе с армией оказались в Турции. Через некоторое время судьба свела их в Румынии, правда уже в разных качествах, и, как говорится, развела по разные стороны баррикад.

Лаго, помыкавшись в эмигрантской среде, решил возвращаться домой, в Россию. Ему, однако, предложили послужить родине за рубежом, с чем он согласился. Судя по всему, область политической информации серьезно увлекала его, отвечала его внутренним побуждениям и склонностям. Так он начал сотрудничать с советской разведкой.

Богомолец еще раньше связал свою жизнь с английской разведкой, которая привлекала его к проведению разведывательной работы против СССР с использованием соотечественников из русских эмигрантов, невозвращенцев из СССР и, что было самым главным, советских граждан.