Фотография Архимеда - Николай Внуков

Самое главное - в неизвестной обстановке всегда действовать спокойно.

Есть замечательное правило, испытанное тысячелетиями, - "нетерпение губит людей".

Можно добавить еще: "страх".

Боится ли он?

Пожалуй, нет.

Значит, поворачивать назад нет смысла. Он прошел большую часть пути. Израсходовал около половины имеющегося в баллоне гидразина. Ради чего?

Если придется встретиться с представителями иной цивилизации. .. что ж! Он должен быть достойным представителем человечества. Он попытается.

Стычки, конечно, не произойдет. Они не нападут на него, так же как и он на них. Во Вселенной высокий разум никогда не воюет против разума. Это закон.

...Четырнадцать... Пятнадцать... Шестнадцать...

Удар света в глаза, не защищенные дымчатым фильтром, был настолько силен, что сжалось сердце и остановилось дыханье. Пальцы машинально нажали клавишу пускателя.

Двигатель бросил его вверх и вбок, с огромной скоростью он прорезал ослепительное пространство, ударился шлемом о стенку трубы и потерял сознание.

* * *

Зажигались ночные фонари, когда Андрей свернул на улицу Тургенева.

И чем ближе он подходил к дому, тем тяжелее становились шаги. Знакомый тротуар, на котором он знал каждую ямку, каждую трещину, казался сейчас необыкновенно противным. Хотелось повернуть назад и убежать куда-нибудь далеко-далеко.

Если бы можно было вообще не приходить!

У ворот он постоял немного, потом повернул кольцо.

Калитка не заперта изнутри.

Так. Значит, ждут.

Обычно мать в такое время запирает калитку, а перед сном еще раз проверяет все запоры. Она вечно боится.

Боится, как бы не залезли в дом. Боится громких разговоров, случайных взглядов соседей. Если начнешь что-нибудь мастерить, боится, как бы чего не вышло.

Если к Андрею заходит кто-нибудь из приятелей и начинаются разговоры и смех, глаза у нее становятся испуганными и она все время заглядывает в комнату:

- Тише, мальчики! Ради бога, тише! Что подумают люди!

И так всегда.

Дверь отворила мать. Ничего не сказала, пошла во двор запирать калитку.

Отца не видно. Где он? Неужели еще на работе?

Проходя в свою комнату, Андрей заглянул в гостиную. Отец спал на диване, уронив на пол газету. Значит, все-таки не дождался.

Андрей положил портфель на стол и сел на табурет.

Застоявшаяся квартирная тишина сомкнулась вокруг. Будто с размаху нырнул в заросший зеленой ряской пруд. Он даже поежился от неприятного ощущения.

- Ужинать будешь? - спросила из кухни мать трагическим голосом.

- Не хочу.

- Дело твое.

Он быстро открыл постель, разделся и лег. Перед глазами, беспорядочно сменяя друг друга, побежали кадры прошедшего дня.

Голубой "москвич" с поднятым капотом. Павел Петрович Шиянов, держаный в руке фотографию. Отец рядом с Александрой Антоновной у окна коридора. Прыжок через щербатый школьный забор. Черноволосая Рагозина с огромной полосатой сумкой. Лешкины автомобильные права и его захлебывающийся от восторга голос: "Мы тебя научим водить машину! Вот поедем в Пятигорск, обязательно тебя захватим! Обя-за-тель-но!"

Андрей улыбнулся и поплотнее закутался в одеяло.

Уже засыпая, он почему-то снова увидел Люду Рагозину. Она шла по улице навстречу ветру, развевавшему полы ее зеленого пальто. На углу обернулась и помахала ему рукой.

* * *

...Бесшумно, как тень, в комнату вошла мать. Постояла, прислушиваясь к дыханью спящего Андрея. Потом выдвинула ящик стола и достала толстую, одетую в клеенчатый переплет тетрадь - "Дневник выхода в Б. К."

"Артур Кларк сказал: мы еще слишком далеко от берега, нам не видны его очертания. С нас достаточно того, что мы летим вперед на гребне волны", прочитала она на первой странице.

Дальше шло совсем непонятное.

"5 мая. Эта-Аквариды. 120 в час.

3 августа. Дельта-Аквариды. 40.

13 ноября. Тауриды. 25.

3 января. Виргиниды. 145 в час. Самый мощный поток, видимый в наших широтах".

"Заметка на 7 декабря. Персей. На мече Персея обратить внимание на ассоциации аш и хи. Прохождение через меридиан 20 h 00".

"22/VIII. Выходил в Пространство на 4 часа (с 0.15 до 4.15). Область Большого Пса".

"23/VIII. С 1.25 до 3.40. Наблюдал М-35 Близнецов. Очень красиво".

"28/VIII. Сегодня начал обзор Луны от Залива Радуг. Дикая, пустынная местность. Все здесь выглядит, как после хорошей бомбежки. Кто придумал назвать эту пустыню Заливом Радуг? Но красиво!"

"2/IХ. ... В конце концов Фаэтон добился своего и его отец - Солнце разрешил ему прокатиться на колеснице. Радостный, взял Фаэтон в руки поводья. Ринулась вдаль колесница по необъятному небу. Но лошади сразу почуяли неумелую руку возницы и понесли, не разбирая дороги. Все перепуталось в ходе небесных светил. Начали таять снега на высоких вершинах. Загорелись в долинах леса, на пустыни двинулись ледники. Угроза гибели над Землею нависла.

Тогда Зевс, бог богов, убил Фаэтона молнией и остановил колесницу. Мертвый Фаэтон упал в Эридан, звездную реку, и там до сих пор пылают обломки его колесницы...

Неужели в этой легенде описана гибель десятой планеты нашей Солнечной системы? Удивительно!"

"5/IХ. Андромеда.

Когда эфиопский народ был доведен до нищеты, оракул поведал царю о том, что всем ужасам был бы положен конец, если бы его прекрасная дочь Андромеда была отдана на съеденье морскому дракону.

Царь велел приковать свою дочь к скале на берегу моря. Девушка, мучаясь, ждала смерти. Но в последний момент об этом узнал Персей. Он прилетел в Эфиопию на своих крылатых сандалиях, убил дракона и спас Андромеду.

Здесь самая яркая звезда - Альферац (2-й величины, расстояние 120 световых лет).

Самая левая звезда - Аламак - двойная (голубая и желтая).

Но интереснее всего туманность Андромеды. Она видна невооруженным глазом в виде бледного вытянутого пятнышка. Расстояние до нее почти 2, 7 миллиона световых лет. Трудно представить! Да я и не могу. Это грандиозная звездная система, большая, чем наш Млечный Путь..."

Мать перелистывала страницу за страницей. Старинные легенды перемежались в тетради с отрывками стихов, стихи - с непонятными записями, состоящими иногда из рядов цифр или нескольких слов, вроде: "прямое восхождение 3h 12m", "лежит в плоскости эклиптики", и т. д.

Были в тетради и чертежи, красиво выполненные цветными карандашами, и даже рисунки каких-то гор.

Последняя запись была одиннадцатого октября: "Достал механизм от астрономических часов. Теперь свобода!" Мать закрыла тетрадь, ничьего не поняв в странных записях. Долго смотрела на спящего Андрея грустными глазами. Вздохнув, положила тетрадь в ящик стола и так же неслышно, как вошла, вышла из комнаты.

* * *

Перед глазами плыли, сменяя друг друга, красные и золотые круги. Голова звенела. К горлу подкатывала тошнота. Он лежал ничком на твердой поверхности, раскинув руки в стороны. Правая все еще сжимала пускатель. Лицо утонуло в мягкой влажной трясине. Он повертел головой, попытался отбросить левой рукой влажную пелену с лица. Пальцы ткнулись в иллюминатор шлема.

Он сообразил, что от удара отклеилась часть поролоновой прокладки в нижней манжете шлема и теперь он лежит на ней лицом.

И вдруг его словно обожгло: скафандр! Если есть хоть малейшая утечка прощай, Земля, навсегда. Ему никогда не выбраться из трубы. В детстве у него была такая игрушка: стеклянная трубка, наполненная водой и запаянная с обоих концов. В воде плавает красная рыбка. Чуть-чуть наклонишь трубку вправо или влево - и рыбка плывет. Она послушно поворачивается головкой в сторону наклона. В этом заключалась прелесть игрушки: не понять, почему рыбка поворачивается.

Он будет похож на эту рыбку. С той только разницей, что будет лежать неподвижно, пока его ссохшееся тело, одетое в скафандр, не найдет в трубе какая-нибудь экспедиция.

Он вскочил и открыл глаза.

Они тотчас закрылись от неистового света. И все же за этот коротенький миг он успел заметить гладкий уступ Лавиния, где заканчивалась труба, и мохнатый клубок Солнца над белыми изломами скал.

Черт возьми, значит труба опять стала прозрачной!

Опустив на иллюминатор фильтр, он посмотрел на приборы.

Все показания в норме.

Скафандр невредим.

Отлично!

До Лавиния около километра.

Гидразин можно поберечь.

Он вложил пускатель в гнездо и зашагал к высокой сияющей вершине.

...Сейчас он первый человек на Луне. Он подготавливает трамплин для тех, кто придет за ним. Что будет через год или через два? Трудно сказать. Человечество набрало первую космическую скорость и набирает вторую.

Два миллиарда лет назад в океане зародилась жизнь. До сих пор большая часть живых существ обитает в воде. И только те, которые осмелились выползти на чуждую, враждебную им сушу, оказались способными развить разум, увидеть звезды над головой, понять, что это такое, и устремить к ним свои мечты.

Мечта!

Она дала начало всему прекрасному на Земле. Она вечно зовет человека к далеким берегам, заставляет пускаться в рискованные плаванья, бороться с волнами и побеждать.