Ричард Блейд, странник - Джеффри Лорд

Несомненно, перед ним был плот — большой плот, состоявший из тысяч и тысяч коротких неохватных бревен, огромное сооружение некогда прямоугольной формы, с мачтами и боковыми парусами на выступающих реях. И столь же несомненно, что его разграбили и разбили. Часть веревок, скреплявших бревна, лопнула, и стволы застыли беспорядочной кучей; поверх них валялись мачты, реи, оборванные паруса и остатки такелажа; пять-шесть хижин, в которых, видимо, жил экипаж, были развалены и изрублены мечами или топорами. Людей, впрочем, нигде не наблюдалось — ни живых, ни полуживых, ни мертвых.

Блейд с пять минут обозревал эту печальную картину разбоя и разорения, потом перебрался на плот и, осторожно шагая по расходящимся под ногами бревнам, приступил к детальному осмотру. Он не рассчитывал поживиться туг чем-либо ценным — разве что мелочами, которые не перегрузили бы его суденышко, — но хотел выяснить, кто с кем бился и по какому поводу. Обнаружив наиболее прочный участок плота, где канаты были еще целы, он встал посередине, оперся на кирку и начал мысленно прокладывать путь к развалинам хижин. Передвигаться здесь следовало с крайней аккуратностью: кое-где стволы разошлись на фут или целый ярд, и свалиться в такую щель означало бы явную гибель.

Вот и второй признак цивилизации, подумал Блейд, и в столь же плачевном состоянии, как и первый. Безлюдье и разорение! К тому же никаких буксировочных средств, никаких движителей, кроме мачт, парусов и ветра; не похоже, чтобы в этом мире знали про электричество, радиосвязь или огнестрельное оружие. Плот, однако, был огромен и являлся результатом совместных усилий большого числа работников. Ктото спилил эти стволы, обрубил ветви; кто-то спустил их в бирюзовую субстанцию, связал толстыми канатами — похоже, из пеньки; кто-то перегонял бревна из одного места в другое — где их, по-видимому, собирались купить. Несомненно, эти бутылочные деревья были товаром — но почему тогда нападавшие не забрали их? Почему, перебив экипаж, они срубили мачты, изорвали паруса, снесли хижины и бросили гору ценного строительного материала посреди океана? И где же люди? Вернее — где трупы?

Странник приставил ладонь ко лбу, все еще не решаясь двинуться с места и разглядывая рухнувшие хижины, до которых было ярдов пятьдесят. Ему показалось, что на бревнах и плетеных стенках и крышах разрушенных жилищ заметны какие-то бурые пятна — возможно, засохшая кровь? Тел он по-прежнему не видел, хотя они могли быть завалены обломками; не видел и оружия — под ярким солнцем металлический блеск клинков был бы, разумеется, заметен.

Если перескочить вон на то бревно… потом пройти по участку из дюжины стволов, который выглядел вполне надежным… перебраться через трехфутовую щель… а дальше…

Дальше будет видно, решил Блейд, собираясь сделать первый шаг. Внезапно сзади раздался скрежет — словно по дереву провели тупой пилой; в царившем вокруг безмолвии он прозвучал оглушительно. Странник, находившийся в десятке ярдов от края плота, вздрогнул и резко обернулся. Над крайним бревном торчал полированный серебристый шлем с высоким гребнем и чем-то вроде забрала, а под ним…

Блейд ощутил холодный озноб, пробежавший по спине, от шеи до самой поясницы. Эта жуткая физиономия не могла принадлежать человеческому существу! Огромная, безносая, с сильно выступающими челюстями, с зеленоватой чешуйчатой кожей, с низким лбом и глубоко запавшими глазами… Безусловно, то не был человек, но в его круглых желтых зрачках странник распознал вполне человеческие чувства. Он наблюдал их сотни, тысячи раз и не мог ошибиться: эта безносая тварь глядела на него с яростью и злобной насмешкой. Словно на суслика, попавшего в капкан!

Отступив, Блейд дал возможность пришельцу выбраться на плот. Он уже оправился от первого шока и решил не спешить; это создание было не страшнее саблезубого тигра из Уркхи или мерзкого монстра из лабиринтов Зира. Но, в отличие от этих чудищ, зеленокожий являлся существом разумным — значит, представлял ценность в качестве пленника. Вот только может ли он говорить?

Безносый пришелец взобрался на крайнее бревно и выпрямился. Телом он отдаленно походил на человека — две нижние конечности, две верхние, какое-то подобие плеч, шея, голова… На этом сходство заканчивалось. Туловище было почти квадратным, закованным в костяной панцирь — Блейд не сразу понял, что это не боевое облачение, а нечто вполне естественное, вроде раковины улитки или иголок ежа. Этот природный пластинчатый доспех покрывал грудь, живот и спину пришельца; из-под него торчали четырехпалые ноги, мускулистые, кривоватые, короткие. Руки — или верхние лапы — выглядели почти такими же, с толстыми пальцами, вооруженными мощными когтями. Эта тварь походила на гигантскую, вставшую на дыбы черепаху — правда, с одним существенным отличием: в одной из верхних конечностей она сжимала меч.

Блейд, не торопясь, положил кирку на бревно и вытянул вверх руки с раскрытыми ладонями. Он знал, что успеет добраться до оружия, ибо безносый меченосец казался не слишком поворотливым; но, быть может, удастся покончить дело миром? Или получить какую-то информацию?

— Мир, — медленно и отчетливо произнес странник. — Мир! Я не хочу тебя убивать. Понимаешь?

Зеленокожий взял меч обеими лапами наизготовку. Потом пасть его раскрылась, и он проскрипел — хрипло, отрывисто, но вполне внятно:

— Ты — не трогать — оружие. Тогда — жить. Иначе — умереть. Понимать?

Он умел говорить! Он даже скопировал интонацию Блейда!

— Чего тебе надо? — странник нахмурился, следя, как слева и справа от первого пришельца появились шлемы еще двоих.

— Ты! — заявил меченосец. — Нужен — ты!

— Зачем?

— Покорный — работать. Непокорный — есть! — мощные челюсти пошевелились, словно их обладатель пережевывал кусок мяса.

Внезапно чувство резкой неприязни кольнуло Блейда; он поднял кирку, с трудом сдерживая подступающий гнев. Этот монстр был людоедом!

— Ты — убираться — отсюда, — медленно произнес странник, подражая безносому. — Ты — убираться, эти — двое — тоже — убираться. Тогда жить! Иначе — я — есть! Все — три! — он оскалил зубы и пару раз лязгнул ими.

Оба соплеменника меченосца выбрались на плот. Один был красноглазым, с большим двуручным эспадоном в лапах; второй имел при себе топор. Этот как будто выглядел постарше: кожа его имела бледно-зеленый цвет, а на пластинах грудного щита были изображены пурпурные знаки. Вид он имел начальственный и важный — словно сержант при двух подчиненных.

Сержант-секироносец уставился на Блейда и мрачно заявил:

— Карвар — есть — мягкий — люди. Мягкий люди — не есть — карвар!

— Я — не мягкий, — заверил его странник, угрожающе покачивая киркой. — Я — жесткий, очень жесткий! Такой жесткий, который ест карваров!

Если не найдется другого мяса, подумал он про себя, придется и в самом деле съесть этих ублюдков.

Сержант с пурпурными знаками разинул пасть, и это весьма походило на усмешку.

— Карвар — иметь — острый зуб, — сообщил он — Есть — мягкий — люди, есть — жесткий — люди, все равно. Есть — глупый — люди. Глупый — мягкий — люди — совсем — вкусно! Хорошо!

Блейд понял, что над ним издеваются. Еще он заметил, что крайние черепахи начали потихоньку расходиться, используя время дискуссии для того, чтобы взять его в кольцо. Тут, на плоту, мощные нижние конечности давали им определенное преимущество: они могли цепляться когтями за бревна и чувствовали себя уверенней человека. Впрочем, странник их не боялся, эти массивные твари, похоже, были очень сильны, но уступали ему в скорости.

— Глупый — карвар — тоже вкусно, — Блейд сделал шаг вперед, к первому меченосцу, поглядывая то на красноглазого, то на сержанта с секирой. — Сначала — глупый — карвар — получить — железный зуб — по башке Умереть! Потом — я — есть!

Секироносец приоткрыл пасть, желая, видно, продолжить беседу, но Блейд внезапно взревел и ринулся к первому из противников. Тот все еще стоял на самом краю плота, приподняв меч на уровень груди и ожидая, пока остальные завершат окружение нахального «мягкого», теперь он вскинул клинок с неожиданной ловкостью и сноровкой, собираясь отбить удар. Странник, однако, схитрил. Казалось, стальной зуб кирки метит противнику прямо в шлем, но вдруг длинное древко словно живое скользнуло в руках Блейда, и нижний его конец ударил безносого в живот. Тот зашатался, цепляясь когтями за бревно, но еще один резкий выпад отправил его за борт.

Блейд мельком взглянул, как безносый, и впрямь напоминавший сейчас черепаху с растопыренными лапами, кружась и кувыркаясь, летит к земле. В этой голубоватой субстанции он падал медленнее, чем в воздухе, но в конечном результате не приходилось сомневаться: миля есть миля.