Междуречье - Гарри Тертлдав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мушезиб обнажил бронзовый нож.
— Может, вырвать ему бороду и перерезать горло, — задумчиво спросил начальник стражи. — Тогда демон точно сбежит.
— Да, а кого он выберет следующим? — спросил Шарур. — Может, тебя?
— Плохой знак, — проворчал Мушезиб и сплюнул через левое плечо.
Шарур подошел к тюкам, сваленным на земле. Животных разгрузили на ночь. Если бы он меньше обращал внимания на сборы, то мог бы до восхода солнца искать то, что хотел. А так он просто достал из одного вьюка маленький простой горшок с пробкой, залитой смолой.
— Что там? — спросил Мушезиб.
— Эссенция календулы, — ответил Шарур. — Алашкурруты высоко ценят его, и каждый караван продает им несколько горшочков. Это эффективное средство против укусов скорпионов, их там много, против змеиных укусов, желтухи, зубной боли, болезней желудка, одышки и много чего другого. А еще против одержимости демоном.
— Сильная штука! — восхищенно сказал начальник стражи.
— Ради Энгибила, надеюсь, что средство окажется достаточно сильным. — Шарур острием ножа соскреб смолу и приподнял крышку горшка. Раньше он не раз радовался, что Энгибил не так активно вмешивается в дела человеческие, как, например, Энзуаб или, что еще хуже, Энимхурсаг. Но теперь, когда демон пустыни вздумал насмехался над его божеством, он задумался о том, что не вредно было бы Энгибилу и вмешаться.
Едва он приоткрыл горшок, оттуда потянуло сладким, пряным запахом. Кивнув Мушезибу, чтобы сопровождал его, он подошел к одержимому бесом Рукагину и присел рядом с ним на корточки. Почувствовав запах, демон заставил погонщика крепко сжать челюсти. Так двухлетний ребенок отказывается есть протертые овощи.
Мушезиб схватил Рукагина за бороду и сильно дернул. Погонщик поневоле открыл рот. Шарур тут же влил в него треть горшка эссенции. Рукагин чуть не захлебнулся и, вместо того чтобы выплюнуть настой, закашлялся… и проглотил.
Как только настой попал внутрь, погонщик издал такой вопль, что в лагере настала мертвая тишина. Тело Рукагина встряхнуло так сильно, что державшие его охранники отлетели в стороны. Изо рта, из носа, из ушей, и даже, кажется, из глаз погонщика повалил темный дым. Он почти сразу растворился в воздухе, так что Шарур даже усомнился, а видел ли он его.
Рукагин сел и огляделся. Потом потрогал себя за подбородок.
— Кто посмел дернуть меня за бороду? — удивленно спросил он. Не удивительно. Рука у Мушезиба тяжелая.
— Смотри на огонь! — приказал Шарур погонщику и вгляделся в его глаза. Они больше не бегали, как раньше. — Слава богам: демона из тебя мы изгнали.
— Какого еще демона? — возмутился Рукагин. — Я сидел себе у костра, ел кусок печенки, и... — он замолчал. — Почему-то не помню, что дальше было, — удивленно проговорил он.
— Вот и отлично, что не помнишь, — сказал Шарур, и остальные караванщики истово закивали.
— Почему это? — обиженно спросил Рукагин. — Ну, не помню… так скажите мне! — Однако его товарищи молчали.
Шарур закрыл горшок и снова залил крышку смолой из своих запасов. Неизвестно ведь, когда и зачем понадобится такая нужная вещь, как смола. Он подобрал веточку и тщательно обмазал края горшка. Мушезиб стоял рядом и смотрел.
— Сильное средство, — уважительно проговорил он.
— Да, — кивнул Шарур. — Думаю, раз я сам наблюдал его действие и могу рассказать в Алашкурруте, надо будет отдать его подороже.
— Точно, — согласился начальник стражи. Он все еще задумчиво разглядывал горшок. — А если оно так же влияет на мужскую силу, как на демонов, это просто бесценное средство.
Шарур посмотрел на горшок, взвесил его и протянул:
— Сомневаюсь, что в Алашкуррут заинтересуются наполовину пустым горшком даже с таким ценным средством. Знаешь, Мушезиб, давай я тебе его подарю? А ты уж поступишь с ним, как сочтешь нужным.
— А ты добр, сын торговца! — Мушезиб постарался не выглядеть слишком нетерпеливым. — Благодарю. Держи!
Глава 2
За демонской пустошью между Гибилом и рекой Ярмук лежали три города. Ни в одном из первых двух, которыми правили энси, караван не испытал никаких трудностей ни с людьми, ни с богами. Шарур все еще удивлялся, с чего это Энзуаб оказался настроенным так враждебно. Да еще пустынный демон позволил себе насмехался над Энгибилом. Ох, не к добру!
— Интересно, а каравану из Имхурсага тоже досталось от этого демона? — спросил он у Хархару.
— Вряд ли, — ответил хозяин ослов. — Имхурсаги так заняты своим богом, что в них просто места нет ни для чего другого.
— М-да… тогда, пожалуй, лучше ходить с пустой головой, — усмехнулся Шарур, и Хархару поддержал его. Но оба сразу задумались: выходит, если Энимхурсаг защищает свой народ, а Энгибил — нет, то кто из богов сильнее?
Впрочем, сила города зависит не только от божества. Это сплав силы бога и людей. Может, Энгибил и послабее других богов, но его город производит и торгует металлом, а уж его никто презирать не посмеет. Там, где боги слабы, растет сила людей, они ведь могут действовать самостоятельно. Шарур дорожил своей свободой, и даже хотел бы еще большей свободы.
Шарур не пошел через земли Аггашера, города, на территории которого располагалась переправа через Ярмук. Городом правила богиня Эниагашер, и при этом обходилась без посредников. Шарур опасался иметь дело с людьми, способными выражать только волю божества. Караван могли задержать, а это было бы руку каравану из Имхурсага. Тамошний народ также полностью зависел от своего божества.
— Я догадываюсь, зачем ты так делаешь, — сказал Хархару, когда Шарур приказал повернуть. — Весной там не пройти.
— Так сейчас же не весна, — улыбнулся Шарур. — Солнце высоко, вода в реке низкая.
Пара пастухов и несколько крестьян смотрели, как караван спускался к Ярмуку. Люди были из народа Аггашера. Однажды караван из Гибила уже проходил этим бродом, и тогда богиня Эниагашер благосклонно отнеслась к этому. Но рисковать второй раз не хотелось. Правда, Эниагашер почти не обращала внимания на чужеземцев, во всяком случае, не больше, чем мужчина обращает внимание на ногти на ногах.
Конечно, в водах Ярмука обитала
