Родная кровь - Чеви Стивенс

Да и вообще мои худшие детские воспоминания связаны с тем, как я попадаю в неприятности из-за Мелани. Однажды на Хэллоуин мы с Лорен решили нарядиться танцовщицами группы поддержки. Мелани хотелось, чтобы у нее был такой же костюм, но мы сделали всего два. Я предложила ей нарядиться принцессой. Тогда Мелли схватила мои помпоны и выбежала из комнаты, сказав, что бросит их в камин. Я погналась за ней, поскользнулась в коридоре, ударилась о лампу и сломала абажур. Когда я рассказала об этом папе, он пришел в ярость – но не из-за лампы. Он считал, что я должна была уступить Мелани. Мне не разрешили просить у соседей угощение, а мой костюм достался Мелани. Но самым худшим было то, что папа заставил меня ходить с сестрами от дома к дому. Я до сих пор помню, как Мелани подходит к двери, костюм, на создание которого я потратила несколько недель, сидит на ней как влитой, коротенькая юбочка подрагивает… Хозяева говорили ей, как она мила в этом наряде, а у меня разрывалось сердце.

Когда Мелани было лет двадцать и мы обе уже не жили у родителей, наши отношения немного наладились. Родилась Элли, и Мелани стала заходить ко мне в гости. Мы смотрели фильмы, смеялись, ели попкорн. Это было здорово. Словно мы наконец поняли, что мы сестры. Да, иногда мы по-прежнему ссорились, но только тогда, когда я пыталась комментировать ее отношения с друзьями или парнями. Когда Мелани начала встречаться с Кайлом, я сказала ей, что меня это беспокоит. Мне казалось, что Кайл просто использует ее, так как она работает в баре. Тогда Мелани взбесилась, и мы некоторое время не разговаривали. А потом я познакомилась с Эваном, и папа начал приглашать нас на обед. Он звонил мне только тогда, когда Эван был дома, и разговаривал с ним, а не со мной. Еще папе нравилось устраивать семейные пикники и барбекю. В основном Мелани не приходила на такие посиделки, но когда у нее получалось, она постоянно подкалывала меня, в особенности если на эти обеды приходил и ее парень. Может быть, она злится из-за того, что Эван папе нравится, а вот Кайл – нет. Или ее раздражает моя неприязнь к Кайлу. Как бы то ни было, она прилагает все усилия для того, чтобы прилюдно меня унизить. Если в такие моменты я выхожу из себя, папа ругает меня, а Мелани не говорит ни слова. И чем сильнее я стараюсь сдерживаться, тем больше Мелани усердствует, пытаясь ударить меня побольнее. Теперь всякий раз, когда мы говорим о свадьбе, мне кажется, что Мелани ищет повод для ссоры.

Лорен всегда попадала под перекрестный огонь, и, должно быть, ей довольно неприятна вся эта ситуация. Мне стало стыдно. Кроме того, меня мучила совесть из-за того, что я все ей разболтала.

При разговоре с Лорен нужно будет напомнить, чтобы она никому не рассказывала о моем биологическом отце. Я сделала пометку в своем расписании на завтра.

На следующее утро я проспала, поэтому в школу мы с Элли собирались в спешке. Потом позвонил один клиент, которому срочно нужно было отремонтировать вешалку, чтобы представить ее на выставке антиквариата. Я так и не позвонила Лорен, но вечером, укладываясь спать, пообещала себе, что позвоню ей на следующий день.

Но я не позвонила, день превратился в неделю, и у меня началась депрессия. Простейшие домашние дела теперь казались невыполнимыми, все тело болело. Даже сама мысль о том, чтобы сходить к психотерапевту, вызывала раздражение. Я много спала и много ела, просиживала вечера перед телевизором и смотрела фильмы. Мне приходилось заставлять себя гулять с Олешкой. Вместо леса мы ходили в парк неподалеку, где всегда было много людей. Обычно мне нравится смотреть, как мой бульдожка бегает за кроликами, нравится запах земли и травы, витающий в воздухе. Но сейчас все вокруг кажется мне старым и заброшенным, и я вижу только лужи. Только ради Элли я еще хоть как-то стараюсь держаться, бросив все силы на то, чтобы при ней скрывать свои чувства. Но и это получается у меня не очень-то хорошо. Однажды мы ехали домой на машине, лил дождь – у нас такое часто случается, но почему-то именно в этот день ливень еще больше испортил мне настроение. Мы остановились на красный свет, и я уставилась в окно.

– Почему ты грустишь, мамочка?

– Мама плохо себя чувствует, солнышко.

– Я о тебе позабочусь, – пообещала Элли.

Тем вечером она старалась изо всех сил: попыталась приготовить мне суп, говорила Олешке, чтобы он вел себя потише, дала мне свою любимую куклу Барби, почитала мне на ночь сказку и осталась спать у меня в комнате. На следующее утро я все-таки позвонила Лорен, чтобы извиниться за свое поведение. Но она меня опередила.

– Мне так жаль, что я говорила с Мелани насчет свадебного подарка Кайла, Сара. Но вы постоянно ссоритесь, и мне трудно общаться с вами двумя одновременно.

– Мелани просто сводит меня с ума.

– Хотела бы я, чтобы вы поменьше завидовали друг другу.

– Я ей не завидую. Меня просто бесит то, что ей все сходит с рук.

– Папа с ней так же строг, как и с тобой, ты же знаешь.

– Ага, конечно! – фыркнула я.

– Так и есть. Ты этого просто не видишь. Он постоянно пилит ее по поводу работы в баре, рассказывает, как хорошо развивается твой бизнес, какой у тебя большой дом, как тебе повезло с Эваном. Иногда мне кажется, что вы с Мелани ссоритесь из-за того, что очень похожи.

– Я совершенно не похожа на Мелани.

– Вы обе очень сильные, и…

– Я совершенно на нее не похожа, Лорен!

Сестра помолчала.

– Извини, – вздохнула я. – Просто сейчас мне нелегко.

– Я знаю, милая, – мягко ответила Лорен. – Звони мне в любое время, когда тебе захочется поболтать.

Но я не позвонила. Я очень люблю Лорен, но есть то, в чем она никогда не могла мне помочь. То, что всегда будет стоять между нами.

Прошла еще неделя, а депрессия все продолжалась. Наконец я решила, что нужно что-то менять. Я перестала по десять раз в день просматривать в Интернете странички, посвященные Кемпинговому Убийце, перестала читать статьи о генетике и девиантном поведении, которые доводили меня до кошмаров, и купила доски для скворечника. Элли уже давно хотела его построить. Нам было так весело, когда мы возились вместе. Элли хихикала, нанося на доски краску и при этом забрызгивая все вокруг. И постепенно во тьме забрезжил свет.

Мы с Эваном даже выбрались на выходные к Лорен и Грегу на обед. Все было очень хорошо, пока не пришел папа. Он хотел обсудить какие-то рабочие вопросы с Грегом, и мне было ужасно жаль моего деверя – папа ругал его в коридоре, прекрасно зная, что нам в кухне все слышно. А хуже всего было то, что потом папа присоединился к нам и сказал, что только что нанял нового мастера. Грег уже долгие годы ждет повышения и рассчитывал на эту должность…

Папа пил с нами пиво и все время говорил с Эваном о рыбалке. Мне было мерзко оттого, что папа заводит себе любимчиков, и еще более мерзко оттого, что этим любимчиком оказался мой жених, а я горжусь этим.

К первой неделе апреля я наконец-то избавилась от депрессии. Спала ночью, а днем чувствовала себя бодрой и полной сил. Опять начала работать в мастерской, увлеклась новыми проектами. Я чувствовала себя настолько хорошо, что даже встала сегодня пораньше и отправилась за покупками для Элли. В итоге я выбросила кучу денег на канцтовары и нетбук, говоря себе, что все это поможет моей малышке в учебе. Мне нравится покупать ей вещи: одежду, книги, головоломки, краски, карнавальные костюмы, мягкие игрушки. Когда Элли счастлива, то и я счастлива.

Я как раз вошла в дом с множеством пакетов в руках, когда зазвонил телефон.

– Тебе стоит зайти к нам сегодня.

Тон отца сулил мне неприятности. Большие неприятности.

– Что случилось?

– Мне позвонили… – Папа помедлил.

Я задержала дыхание.

– В Интернете написано, что твой отец – Кемпинговый Убийца. – Его голос звенел от ярости.

Отец ожидал от меня объяснений.

Я попыталась понять, что он только что сказал, но в голове было пусто.

– Ты знала об этом? Это правда?

Его слова ударяли по мне, заставляли сердце биться чаще.

Я не хотела, чтобы мои родные узнали об этом так. Я подумала о маме, о том, как она, должно быть, расстроена. Опустившись на скамейку в прихожей, я закрыла глаза.

– Пару месяцев назад я нашла свою биологическую мать. – Я глубоко вздохнула. – И похоже на то, что мой биологический отец – Кемпинговый Убийца.

Папа молчал.

– Кто тебе позвонил?

– Большой Майк.

Папин главный мастер? Но как он узнал об этом? Этот тип и читать-то едва умеет.

Но отец предугадал мой вопрос.

– Он сказал, что его дочь прочитала об этом в интернет-газете «Нанаймо ньюс».

– Это та самая желтая интернет-газетенка?

Я бросилась к компьютеру.

– Ты нашла свою биологическую мать несколько месяцев назад и ничего не сказала? – строго осведомился отец. – Почему ты не говорила нам, что ищешь ее?