На острие луча - Александр Шепиловский

— Хорошо, — допытывался Квинт. — Допустим, они собрались в одну кучу. Но ведь их будет так много, что они съедят нас.

— Не торопись, Квинт, не торопись. Я еще не все сказал. Из всех прилетевших мух мы сделаем одну исполинскую муху, из всех клопов — гигантского клопа, и одним ударом покончим с ними. Таким образом мы сделаем два полезных дела: испытаем нуль-пространство и заодно избавим человечество от мух и клопов. Окутанные нуль-пространством насекомые покинут наш славный мир.

— Они могут к другому пристать. И расплодиться могут!

— Мертвые-то?

— Что же мы тогда стоим? — воскликнул возбужденный Квинт. — За дело.

Несколько дней мы увлеченно занимались разработкой и постройкой генераторов, а когда опробовали и убедились в пригодности их к эксплуатации, я повел Квинта в подвал.

Там стояла сконструированная и сделанная мною скоростная самоуправляющаяся машина, работающая за счет энергии батарейки карманного фонарика, которая питала гравитопреобразователь. Батарейка выполняла ту же функцию, что и запальная свеча в простом автомобиле. Гравитопреобразователь черпал энергию из поля тяготения земли и двигал машину. Я вынужден был держать ее в подвале и пользоваться ею только в исключительных случаях. Каждое изобретение должно быть детищем своего времени, а у меня, как назло, так не получается. Обгоняю время.

Машина двигалась, не касаясь поверхности земли и поэтому в колесах не нуждалась, но чтобы она не бросалась людям в глаза, я приделал их и придал кузову форму легкового автомобиля.

Погрузившись, мы тронулись в путь. В городе я придерживался обычной скорости, а потом развил ее до предела.

Мы остановились в самом глухом уголке тайги, вокруг сплошные болота, гиблое место, но оно нас как нельзя лучше устраивало. В спешке мы забыли взять маски против гнуса и теперь за это жестоко расплачивались. Квинт выделывал сложные акробатические номера, я не уступал ему, и все же от мошки не было спасения: она лезла в уши, в нос, а глаза вообще хоть не раскрывай. Несмотря на это, мы настроили генераторы и включили их. Перед этим я вытащил из коробки заранее приготовленных муху и клопа, которым дома сделал соответствующую биологическую обработку, благодаря которой муха или клоп при соприкосновении с представителями своего отряда вступали в смертельную схватку. Сильный пожирал слабого. А затем начинался высокоорганизованный саморегулирующий процесс превращения получившейся особи в более крупную единицу. Все приползшие и прилетевшие насекомые пожирали своих собратьев.

Теперь я их выпустил и они кинулись каждый к своему генератору. Гнус мгновенно исчез, будто его и не было. В нашу сторону со всех концов тайги потянулись мухи. Через каких-нибудь полчаса муха достигла размеров крупного орла и неистово резвилась над генератором, излучение которого цепко держало ее в своих объятиях. Непрерывный поток прилетевшей мошкары пожирался ею. Муха росла на глазах, бешено колотила крыльями, оглушая окрестности жужжанием.

Смеркалось, когда приполз первый клоп. Нет, он не полз. Он бежал. Худой, высохший, выбившийся из последних сил. Вслед за ним потянулись его родичи, и все они ужасно торопились.

Квинт не находил себе места от бурного веселья. Он злорадствовал, он упивался мыслью о предстоящем мщении за беспокойно проведенную ночь.

Окаянная муха не давала покоя. Она раздражала меня своим жужжанием и вынудила поторопиться с отъездом. Раскидывать лагерь и ждать, пока вся пакость соизволит собраться в гиблое место, мы не собирались, и поэтому, положившись на четкую безотказную работу генераторов, благополучно возвратились домой.

Надо ли говорить, что в районе созревающих насекомых я уменьшил напряжение поля тяготения, иначе бы клоп с мухой при все увеличивающейся массе раздавили бы сами себя.

Глава четвертая

Теперь мы спокойно приступили к изготовлению скафандров. Станок больше не перегорал. Но работа продвигалась медленно, хотя мы и просиживали у ядростанка по шестнадцать часов в сутки. Квинт получал лоскутки ядронита, я был в роли ядерного портного. Работа эта довольно нудная. Только необходимость и заставляла нас выполнять ее. Мы потеряли счет дням, и нам было безразлично, какой идет месяц, какая на улице погода.

Ожили мы только тогда, когда подошел долгожданный примерочный день.

Вчерне готовый скафандр я надел на Квинта. Долго возились, прежде чем удалось вдеть руки в рукава. Скафандр, разумеется, был без подкладки, он будто лился с плеч и был совершенно черным, как раскрытое окно чердака на фоне белой стены. Он зиял, как дыра. Создавалось впечатление, что толкни Квинта — и рука пройдет сквозь него куда-то в темноту. Ничего похожего на объем. Лишь на ощупь можно было убедиться в наличии отвислых продольных складок и почувствовать человеческое тело. Ядронит был идеально черный, без оттенков, без переливов, он не отражал ни единого луча света. Вместо видимых лучей он отражал инфракрасные.

Я взял тюбик белил и помазал краской скафандр, но она тут же, не оставляя следов, стекла вниз. Потер его пудрой — бесполезно. К нему ничто не приставало.

В форточку влетел комар и попытался сесть на скафандр, но тщетно. Он беспомощно тыкался и тоненько пищал.

— Дай срок, — громко сказал Квинт, — доберемся и до вашего брата.

Кинув скафандр на стол, где он разлился словно тушь, приняв неопределенные очертания, я сложил его вдвое, и потом еще, и перегибал до тех пор, пока площадь его не достигла одного квадратного миллиметра. Скользнув меж пальцев, скафандр, смачно шлепнувшись, кляксой распластался на полу.

— Не похоже на одежду, — сказал Квинт, поднимая скафандр.

Я на минутку вышел в соседнюю комнату, чтобы принести пузырек, куда хотел поместить скафандр. А вернувшись, застал Квинта ползающим по полу. На мой вопросительный взгляд он виновато ответил:

— Скафандр ищу. Перекинул его через руку, а он возьми, да и сорвись. Упал — и нет его. Ногу мою из-за него свело.

Мы усердно ползали, исследуя все закоулки и выбоины, заглядывая куда надо и не надо, но скафандр бесследно исчез. Тогда мы вооружились восьмикратными лупами и, разбив комнату на квадраты, вновь принялись за поиски. Тут ничего неправдоподобного нет. Ядерное вещество в четыре килограмма занимает ничтожно малый объем. От нашего взгляда не ускользнули даже малейшие царапины.

Внезапно без стука — что за дурная привычка! — вошла тетя Шаша.

— Что-нибудь потеряли? — полюбопытствовала она.

— Да, — неохотно ответил я. — Комбинезон вот запропастился. Ищем.

— В щелях ищете? С лупой?

— Это особый комбинезон. Хоть он и сорок восьмого размера, без лупы не обойтись.

— Ядерный, — поддакнул Квинт.

Забыв, зачем пришла, соседка выкатилась из комнаты, торопясь поделиться услышанным с дядей Кошей.

Вечерело, когда была осмотрена последняя царапина у порога. Безрезультатно.

Квинт смущенно посматривал на меня:

— Вот так скафандр. Он не улетел никуда, он вниз падал. Ногу даже парализовало.

— Сядь, посмотрим.

Я надавил пальцем на сухожилие.

— Больно? А так? Тоже больно? Положи ногу на ногу. Да не эту, а парализованную.

Квинт с усилием приподнял ее и, помогая рукой, положил на здоровую ногу. Я ребром ладони ударил по коленной чашечке. Нога не дрогнула. Я расшнуровал туфель. Он сам с глухим стуком упал на пол и опрокинулся.

— Нога вылечилась, — сказал Квинт. А из туфля вылился скафандр и, перекатываясь амебой, потянулся к окну.

— Держи, убежит!

Квинт бросился за ним, схватил, для чего-то отряхнул, обдул и крепко зажал в руке.

Вылив скафандр в пузырек и завинтив пробку, я поинтересовался, какое же сегодня число. К календарю мы все это время не прикасались. К соседям заходить не хотелось и я, выглянув на улицу, спросил у первого прохожего:

— Скажите, какой сегодня день?

— Понедельник.

— Я спрашиваю число!

— Тринадцатое.

— А месяц?

— Месяц? Июль. А год вам не нужно? Или век.

— Спасибо, это мне известно.

О, так уже порядком времени прошло. Клоп и муха, вероятно, созрели. Пора их уничтожить. Не откладывая операцию в долгий ящик, мы сразу приступили к ее осуществлению.

Прежде всего нужно заключить в баллоны орудие уничтожения — нуль-пространство. Квинт помог мне снарядиться. К запястьям рук за цепочки мы пристегнули два объемистых пустых баллона, чтобы вместе с ними я составлял единую систему.

— Через пару минут буду здесь, — сказал я и взяв в рот загубник, включил генератор кси-лучей. Нуль-пространство поглотило меня. Как и в первый раз в голову полезли неприятные мысли, но уже по существу. У меня, должно быть, расширились зрачки, когда я подумал, что в результате сдвига по пространственной фазе в момент возвращения назад окажусь в капитальной кирпичной стене. Стена, конечно, треснет или развалится, а во что я превращусь — неизвестно. Да, я рисковал. В следующий раз проникнуть в нуль-пространство надо обязательно за городом, где-нибудь в степи.