Пепельное небо - Александр Конторович

Показалось мне, или Хазин все-таки вздохнул с облегчением?

— Добро, Сережа, рад, что не ошибся в тебе.

Он снова присаживается рядом со мной.

— Чтобы было понятнее, некоторая предыстория. — Генерал наливает себе в чашку чаю. — Помнишь ли ты, как мы вступали в ВТО и Евросоюз?

— По правде говоря, Олег Петрович, иных слов, кроме матерных, у меня в голове не осталось.

— Не только у тебя. Просрали мы тогда столько, что язык устанет перечислять. А самой большой ошибкой нашего президента было публичное покаяние перед всеми этими… обиженными. Последствия мы до сих пор хлебаем полным ртом. Правда, и «демократы» наши только что на заднице у себя волосы не рвут с отчаяния. Такой момент упустили! Столько планов было, да, как всегда, они все прое…ли. Уж слишком тогда Западу были нужны наши солдаты в Афгане и Африке. Не было времени больше торговаться, у них и так земля под ногами там горела. Полгода максимум — и просто убегать пришлось бы. Или ядерное оружие применять. Никакого другого варианта не было. Так что обошлись мы малой кровью. Ну, это нам тогда так казалось… сейчас-то, задним умом, всем понятно, что надо было просто выждать. Не лезть туда, сами бы они потом в ужасе приползли. Мы-то тогда в стороне стояли, нас этот бардак мало затрагивал. Но… соблазнились у нас многие вывесками красивыми да беспошлинным въездом-выездом. Вот и поехали… до сих пор тормозим.

Хазин поставил на стол пустую чашку.

— Короче говоря, опосля того, как из нас все выкачали, да бардак чуток притих, снова они задумались над нашей судьбой. Как ни странно, мы за это время не окочурились, тем самым множество людей уважаемых приведя в конфуз основательный. Вот и снова понеслась та же песня. Тем паче что и в Африке народ опять бузить начал. Собственно говоря, и не переставал никогда, просто это как-то замалчивать выходило. Но как достигло количество «беженцев» в Европе критической массы, тут оно и жахнуло! И выкатили Западу ультиматум — жрать давай! Когда вместо плуга в руках автомат, то повышению урожайности это никак не способствует. А утихомиривать их там некому, после Каддафи покойного в тех местах лидеров больше не осталось. И раньше в тех краях с едой было кисло, а сейчас — вообще атас! Вот просвещенная Европа от них и откупалась. Деньгами, продовольствием, всякой прочей ерундой. Лишь бы не воевать! А воевали за них наши парни. Да ты и сам знаешь, тоже через это прошел. Однако же держать джинна в бутылке долго не вышло. Тем паче, что «беженцы» уже гражданами Евросоюза стали и орать принялись громко и настойчиво. Либо берите нас сюда, либо кормите там. Демократия… А кормить их нечем. Самим не хватает. Нет, если пояса затянуть, сколько-то времени эту бодягу можно и дальше продолжать. Но отобрать у приличного господина его привычную утреннюю булку? Такое и помыслить невозможно! Стали люди умные искать — у кого можно хавчиком разжиться? Да желательно так, чтобы еще и не платить за это ничего. И нашли.

— Неужто у нас, Олег Петрович?

— Точно, Сережа. У нас.

— Это где же такое сыскалось? — искренне удивляюсь я. — Все ж давно прожрали да распродали!

— Не все… Ты про Росрезерв слышал что-нибудь?

— Кто ж про него не слыхал! Контора, что запасы на случай войны хранит. У них там подземелья всякие да ухоронки. Много там, не спорю. Но это же наш стратегический запас! Его отдать — так проще уж самим штаны снять и к ним задом повернуться!

— Это с твоей точки зрения так. И с моей. А с позиции «защитника демократии», да западного политика, все это выглядит жутким жлобством! Сами не жрем — это хрен бы с нами, быстрее подохнем. А вот то, что никому не даем… Это уже вещь непростительная! Еще когда при первом президенте, не к ночи он будь помянут, информация об этом за кордон ушла, там все просто на уши повставали.

— Так знали ж, небось?

— Знали, конечно! Но масштабы представляли весьма приблизительно. А тут — получили полную (ну, это они так думают) информацию. И вот тут «в зобу дыханье сперло»! Представляешь, какие жуткие бабки на всем этом наварить можно?

— Перепродать?

— А кто тебе сказал, что это все у нас покупать собрались?

— Как же так? Мы что, на халяву все это отдать должны?

— В корень зришь! Не на халяву. Нам спишут часть долга перед «пострадавшими от советской оккупации странами». Ясен пень, что не весь. Мы, таким образом, внесем свой посильный вклад в спасение голодающих на африканском континенте. И будем уже полностью допущены в «братскую семью просвещенных передовых государств»!

— Ага, это у нас прибалты «просвещенные»? С поляками заодно?

— Злой ты, Сережа! Добра не ценишь!

— По мне, так если бы на этом месте вдруг все к чертовой матери попроваливалось бы, так я и не сожалел бы ни разу!

— Не все ж там такие сволочи…

— Раз согласны на то, чтобы нас таким образом грабили — все! Во всяком случае, я что-то не слыхал, чтобы там кто-то от такой халявы отказался. А теперь, значит, мы сами должны все карманы вывернуть? Да в ротик к ним положить?

— Нет, западники милостиво берут на себя транспортировку и распределение гуманитарной помощи, которую осознавшая свои заблуждения Россия, щедро жертвует на благое дело. То есть продукты отдадим мы, а навар с этого снимет… понятно кто.

— И что, нашлись у нас бараны бестолковые, которые на это согласились?

— Нашлись, Сережа, причем на самом верху. Президенту буквально ультиматум выкатили — отдай!

— Кто?

— Да есть у нас такие… рукопожатные общечеловеки. И в коридорах власти не первый год прописанные. Кто олигарх, кто «общественный деятель»… много их. Людям популярно напомнили — кто в доме хозяин. В чьих банках их денежки лежат. Для острастки публично прижали парочку.

— И нашли, за что?

— Было б болото, а черти напрыгают! Чтобы у этих-то да не нашли? — генерал саркастически усмехнулся. — Ну, а уж когда оставшихся пообещали к дележке допустить… В общем, президент упирался около года. Теперь дожали.

— И что?

Хазин встал и подошел к окну. Наклонился, опершись на него руками. Постоял так пару минут.

— Видишь ли, Сережа… я в детстве сытно не ел — нечего было. Да и потом… тоже не слишком шиковал. Но уже долгое время про все эти запасы знаю. И, поверишь ли, ни разу не возмутился тем фактом, что где-то заныканы запасы, из которых меня в молодости можно было бы накормить. Знаю случаи, когда они использовались для того, чтобы оперативно снять где-то острый момент, напряг с нехваткой чего-либо сбить. Уже с девяностых всякие ушлые деятели пытались обнаружить — где же это все лежит?

— Так известно же, где все это находится! Я и сам парочку-тройку таких мест знаю, приходилось бывать.

— Угу! — удовлетворенно кивает генерал. — И?

— Не понял?

— Как много там можно чего-либо заныкать?

— Ну… Всего я, конечно, не видал… но, наверное, много.

— Ты, Сережа, как и все прочие, видел только верхушку айсберга! То, что вам решили показать! Ну, скажи на милость, какая такая острая необходимость допускать старшего группы на склад длительного хранения, чтобы он там запас продуктов получил? У ворот обожди — тебе все и вынесут. Так?

— Так…

— А еще вспомни, майор, куда ты после этого ездил? Был там шанс, что голова твоя, да и все, к ней прилагающееся, в чужие руки попадет?

— Был.

— Еще вопросы есть?

— Операция прикрытия?

— И она тоже. Ты вот не попал, а кому-то другому не повезло. Если хочешь знать, то, несмотря на всю гласность и прочий бред полоумного, эти секреты по сей день охраняются едва ли не почище Кремля! Министра можно и нового назначить, а вот где новый склад взять? Ни в одной нашей зоне нельзя отыскать ни одного осужденного иностранного агента, который попытался бы сунуть туда нос. И знаешь, Сережа, почему?

— Почему же, Олег Петрович?

— Потому, что никого из них никто и не судил… Как там, у Даниила Хармса, написано? «Из дому вышел человек с дубинкой и мешком…». Куда-то он там пошел?

— Ну… я точно не помню. «Вошел он в лес…»

— Ага! «И с той поры исчез!». Вот, как раз про это и написано…

— Так неужто и президент не знает, где там и что расположено?

— Тут, Сережа, трудно сказать — что именно он не знает. Я вполне могу допустить, что чего-то он знать попросту и не хочет. Или делает вид. Во всяком случае, судя по его высказываниям в узком кругу — он упоминает далеко не все известные нам места.

Опаньки — приехали! Высказывания в узком кругу… нам… Президента «освещают»?! Хренасе… Мне в затылок повеяло холодком.

— В общем, Сережа, еще год назад все это дело стали прятать.

Воображение мое тут же подсказало длинную шеренгу зеков с лопатами, копающих глубокий котлован. Ага! Щас! Станут они копать! Не сороковые годы, тут, где сядешь, там и… гм-м… останешься. Судя по всему, генерал мои мысли понял.