Убийство в музее Колетт - Эстель Монбрен

— Увидеть мужчину? Ничего, я уже привыкла, — закончила Лейла, чтобы вывести ее из замешательства.

— Входите, инспектор.

Идя впереди по длинному коридору, Амандина Фолле старалась сгладить свою оплошность обильным словоизлиянием:

— Мэр Сен-Совера Ода Бельом проявила настойчивость… благодаря ей наконец-то полностью окончены работы по переделке помещений. Представьте себе, когда рабочие укрепили фундамент, вдруг стала проваливаться крыша. Взгляните на эти балки… впечатление такое, будто они целиком сделаны из стволов деревьев. На самом деле каштановой филенкой облицованы толстые металлические стержни. Не будь их, случилась бы катастрофа. Уж мне ли не знать, — усмехнулась она, показывая на свой сценический костюм, — что за маскировкой часто скрывается и хорошее.

Они вошли в оштукатуренную комнату.

— Я вас сейчас познакомлю с Алисой Бонне, — предупредила она. — Алиса приехала на семинар в качестве актрисы. Она будет играть в спектакле «Ребенок и колдовские чары». Я попросила ее дать мне небольшую роль. Ужасно забавно! Это отвлекает от диссертации.

— На какую тему? — вежливо поинтересовалась Джемани.

— Домá Колетт, — охотно ответила Амандина Фолле. — Меня привлек сюда именно новый центр документации. Официально он откроется в следующий понедельник. Это единственное место, где я могу ознакомиться со всеми диссертациями, написанными о писательнице. Отпадает необходимость рыться в Национальной библиотеке! Ко всему прочему здесь есть и неопубликованные, — подмигнув, добавила она. — Настоящее счастье!

Она толкнула дверь, которая отделяла комнату от рабочего кабинета, заваленного бумагами.

— А где же Алиса? — воскликнула она. — Мы только что были вместе! Мы репетировали… ну прямо как тот человек, вышедший за сигаретами и пропавший… — Она заговорщицки улыбнулась Лейле и пожала плечами: — Должно быть, выскочила в окно. Надо же, даже записку оставила. «Милая Клодина, оставляю тебя наедине с Аленом. Анни», — прочитала она вслух и пояснила: — Мы как раз репетировали сцену из «Клодина уходит», которую я адаптировала применительно к зрителям-школьникам. В ней Анни находит письма своей соперницы…

— Мне это знакомо… — прервала ее Лейла. — Это самый театральный пассаж истории. Но разве в романе Клодина присутствует при обнаружении писем?

— Я несколько изменила текст, чтобы выделить личность Клодины, — призналась Амандина. — Она все-таки главное действующее лицо, обсуждаемое на семинаре. К тому же необходимо было усилить захватывающий момент для школьной аудитории. Так что после поисков, достойных лучшего детектива, Клодине удается найти и открыть потайной ящичек секретера, где муж Анни хранил свою любовную переписку… Вы дадите мне время переодеться?

— Разумеется. В любом случае комиссар Фушеру должен встретиться со мной именно здесь.

Амандина выскользнула в комнату.

Почему он задерживается? Лейла прождала его почти час. А ведь его пунктуальность была в полиции притчей во языцех. Задним числом она пожалела, что они разделились при расследовании этого двойного дела. Зачем он утром отправил ее в жандармерию, тогда как сам ушел в библиотеку?

Она решила начать беседу в его отсутствие. Амандина подсела к ней на софу уже в обычном студенческом одеянии: облегающие джинсы и маечка с надписью «Colette forever»[3].

Бросив последний взгляд на свои часики, Лейла Джемани начала:

— Вы здесь давно?

— Уже три недели.

— Это вы нашли труп месье Ришело?

— Да, в среду утром, когда шла в проекторный зал, чтобы детально проанализировать фильм Янника Беллона о домах Колетт. Как я вам говорила, это тема моей диссертации.

— Дорога в зал лежит через библиотеку, не так ли? Как вы можете объяснить присутствие нотариуса в ней в день, когда музей закрыт?

— Видите ли, он облюбовал себе комнату в конце коридора, где мог спокойно работать. Она с самого начала предназначалась для исследователей. Он даже пользовался столом, за которым обедала Колетт.

— О чем вы подумали, увидев его?

— Подумала, что ему стало дурно, и подбежала к нему, чтобы оказать помощь. Но я быстро поняла, что он мертв. — Она с отвращением поморщилась, вспомнив искаженные черты лица и пену у его рта. — Я сразу вызвала жандармов и, как мне было приказано, стояла на лестничной площадке третьего этажа.

— У вас есть что добавить к первоначальным показаниям?

— Нет, я все сказала. Я провела подле трупа несколько минут, которые показались мне вечностью; подобрала открытку, валявшуюся невдалеке.

— Что на ней было изображено? — насторожилась Лейла.

— Сцена из «Плоти», которую Колетт играла с Жоржем Вагом: он занес над ней кинжал, а она, неверная красавица, умоляет пощадить ее.

— Откуда эта открытка?

— По-видимому, из книжного магазина; она была совсем новенькая. Я намеревалась сообщить о ней, да как-то все не хватало времени.

— Вы можете мне ее дать? — спросила Лейла, сразу подумавшая о наличии на ней каких-либо отпечатков.

Амандина поискала в комнате, но открытки не обнаружила.

— Где-нибудь отыщется, — заверила она.

— Поговорим о местных жителях… — сменила тему Лейла. — Вы общались с ними? Какое впечатление они произвели на вас?

— Самое положительное. Здесь есть замечательные люди. Вот Мадлен Дюжарден, к примеру. Она повсюду меня водила. Даже прикрепила таблички на домах Сидо и соседей Колетт. Это здорово мне помогло. А продавец книжного магазина — просто прелесть: он подарил мне старые издания… Ну а мэр Ода Бельом — исключительная женщина! Пробивная, как танк! Она быстро сообразила, какую выгоду может извлечь из Колетт на благо своего города. Ни в чем не отказывает исследователям!

— И все с ней согласны?

— Ну что вы! Всегда находятся ворчуны, которые не желают ничего менять в своих привычках. Они не доверяют парижанам. Считают, что любой чужак для них враг.

Амандина почувствовала, как напряглась ее собеседница.

— Понятно. — Лейла Джемани воздержалась от комментариев. — А на этом «просвещенном островке» не случалось открытых конфликтов?

— Конфликты? Да их происходило сколько угодно с месье Ришело!

— Вы были с ним знакомы?

— Так, шапочно. Он слишком занятой человек, чтобы интересоваться студентами. Тем более студентками… само собой разумеется. Да и вообще я избегала его. Когда я вижу стареющего донжуана… я держусь от него подальше. — Она скорчила гримаску. — Вот уж никогда бы не подумала, что он может покончить жизнь самоубийством. Но Поль сможет побольше рассказать о нем. Он знал его лучше, чем я.

— Поль?

— Поль Эрвуэ. Продавец из книжного магазина. Чудесный мужчина…

— А Жюли Брюссо? — спросила Лейла, боясь, что молоденькая энтузиастка пустится в панегирики.

— Ее-то я видела чаще. Она мне очень помогла. Когда мне потребовалось узнать, сколько времени семья Робино-Дюкло занимала дом на улице Оспис, то она много поработала в городских архивах. И даже сделала фотокопии. Честно говоря, мне и в голову не приходило, что она может покончить с собой.

Амандина с растерянным видом тряхнула волосами.

— А когда вы видели ее в последний раз?

— В прошлый четверг.

— Стало быть, накануне ее смерти… — уточнила инспектор Джемани.

— Я заметила, как она свернула к Салодри, владению месье Ришело. Было довольно поздно… Что-то около двадцати трех часов. А я как раз возвращалась на велосипеде из Сен-Фарго, где бродячая труппа играла «Горбуна Франсуа» в замке «Гранд Мадемуазель»…

Она остановилась, услышав звонок.

— Это, должно быть, комиссар Фушеру, — с облегчением сказала Лейла.

Ее удивило, что он и не подумал извиниться, войдя в комнату. Она отметила тревогу на его лице.

— Вас задержали? А мы уже практически закончили.

— Прекрасно, — отозвался он с отсутствующим видом.

Он не включился в беседу, и она как ни в чем не бывало продолжила:

— Итак, вы встретили мадам Брюссо едущей в машине из Сен-Совера, мадемуазель? Она не остановилась, не заговорила с вами?

— Не думаю, что она меня узнала, поскольку ехала довольно быстро и даже чуть было не задела меня на повороте. Если бы я могла предвидеть…

Она умолкла, вдруг оробев от сбивающего с толку молчания комиссара. Лейла Джемани попыталась расшевелить начальника:

— У вас есть вопросы?

— Нет, — сухо отрезал он.

— Ну что ж, мадемуазель Фолле, остается пожелать вам всего хорошего и поблагодарить за сотрудничество, — заключила несколько выбитая из колеи Лейла.

— Что случилось? — обратилась она к Фушеру, как только они вышли.

— Ничего, что касается нашего дела, — лаконично ответил он.

Ничего, чем бы он мог с ней поделиться. Она спрятала свое разочарование за маской официальности.