Запертые во тьме - Тимошенко Наталья

– Петрова, – Светлана указала на старшего, – привезли с повышенным артериальным давлением, но нам удалось легко его стабилизировать, больше не поднималось.

– Это может быть возрастное, не показатель воздействия феномена, – предположила Саша.

– Вот и Антон Вячеславович так считает.

На всякий случай Саша сняла показания и с этих пациентов, но тоже ничего, отклоняющегося от нормы, не заметила. И это казалось очень странным. Она уже собиралась уходить, когда внезапно в бокс влетела запыхавшаяся медсестра:

– Светлана Аркадьевна, у Ковалева приступ!

Светлана испуганно взглянула на Сашу и бросилась к выходу. Саша без лишних слов последовала за ней: во-первых, если что-то случилось с одним из нужных ей пациентов, она должна знать, а во-вторых, взгляд Светланы просил о помощи красноречивее любых слов.

– А где Самсонов? – на ходу спросила Светлана.

– Не знаю, только вас смогла найти, – ответила медсестра.

У Ковалева действительно был приступ: он бился в судорогах так сильно, что тонкое одеяло слетело на пол, а две молоденькие девочки, наверняка недавние выпускницы медицинского колледжа, с трудом удерживали его на кровати.

Пока Светлана растерянно смотрела на показания мониторов, Саша сориентировалась быстрее:

– Диазепам! – велела она. Медсестры испуганно посмотрели на нее, а затем на Светлану. Сашу они не знали, белый халат надевал каждый, кто входил в реанимацию, поэтому слушаться ее они справедливо не торопились.

– Диазепам, – повторила Светлана. – Быстрее!

Приступ удалось снять довольно быстро. Мужчина затих, голова его неподвижно лежала на подушке, а показатели жизнедеятельности медленно возвращались к норме.

– Такое было раньше? – спросила Саша, чувствуя внутри уже начавшее забываться удовлетворение от хорошо сделанной работы. Все-таки она скучает по работе в реанимации, как бы интересны ни были расследования Института.

– Нет, – Светлана активно замотала головой. – Они всю неделю спокойные были, вообще не шевелились…

Интересно, что тогда вызвало приступ?

– Светлана, если вдруг такое повторится с Ковалевым или кем-то другим, пожалуйста, дайте мне знать, – Саша протянула ей визитку. – И разрешите переписать показания приборов во время приступа?

Светлана визитку спрятала в карман и против записи ничего не имела. Казалось, она согласна разрешить Саше все, что угодно, в благодарность за то, что та справилась с приступом пациента, пока сама интерн откровенно растерялась. Саша справилась за минуту до того, как в боксе появился неприветливый врач, встретивший ее у входа в реанимацию. Кажется, Светлана называла его Антоном Вячеславовичем.

– Вы еще здесь? – раздраженно и удивленно одновременно спросил он, увидев Сашу.

– Уже ухожу, – заверила та. – Как ваш пациент?

– Умер.

Взгляд доктора говорил, что, если Саша спросит еще что-то или задержится хоть на минутку, ей несдобровать. Испытывать судьбу она не стала: торопливо защелкнула крышку чемоданчика и потащила его к выходу. Уже за пределами отделения реанимации вытащила телефон и написала короткое сообщение Жене. Айю тревожить не стала: если та как раз беседует с кем-то, все равно не ответит. Расчет оправдался: Женя ответил быстро и сказал, что они еще заняты.

«Час-полтора», – значилось в сообщении.

Саша взглянула на часы. Значит, у нее есть время на то, чтобы перекусить в каком-нибудь кафе, заодно поискать информацию в интернете или пообщаться с кем-нибудь, кто сможет ее проконсультировать по состоянию необычных пациентов. Ждать Айю и Женю ей все равно придется, чтобы вместе взять машину напрокат и вернуться к фургону.

15 июня 2017 года, 12.00

Городская больница г. Медногорска

Оренбургская область

Троих жителей Кувандыка, находящихся в сознании, поместили в одну большую палату в дальнем конце коридора терапевтического отделения, а у входа на неудобной скамейке посадили охранника в военной форме. Айе и Жене пришлось долго показывать ему пропуска и паспорта, чтобы он пропустил их внутрь. Охранник подозрительно посматривал то на нее, то на фотографию, и Айя нервничала. Несколько лет она прожила по поддельному паспорту, в котором даже фотография была не ее, и теперь всегда волновалась, когда кто-то начинал сличать их. Хотя, стараниями Вани, фотография теперь была настоящей. Возможно, именно ее нервозность и заставляла охранника перепроверять документы по кругу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Как в тюрьме, – прошептал Женя, когда их наконец-то пропустили в палату.

Айя была с ним полностью согласна. Не только охранник сидел у входа, но и сама дверь была заперта на замок. Подсознательно оба ждали, что на окнах обнаружатся решетки, но их не было. Все-таки это обыкновенная городская больница, не психиатрическая. Трое пленников – а у Айи теперь язык не поворачивался назвать их пациентами – сидели на двух кроватях у окна и о чем-то переговаривались, но сразу же повернулись к вошедшим, и в глазах их мелькнул испуг. Наверное, если бы не браслеты, Айя почувствовала бы его еще в коридоре, но сейчас оковы надежно защищали ее от посторонних эмоций.

– Добрый день! – первым поздоровался Женя. – Можно с вами побеседовать?

Троица – две девушки и парень – переглянулась, а потом снова обратила на них настороженные взоры.

– Вы кто такие? – вместо приветствия спросила одна из девушек: невысокая, темноволосая.

– Я Евгений, а это Айя, – Женя приветливо улыбнулся, будто и не заметил грубости в вопросе. – Мы сотрудники Института исследований необъяснимого, приехали разобраться, что произошло с вашим городом.

Ребята снова переглянулись.

– Нам никто ничего не говорит, – ответил парень. – Держат здесь, как преступников. Когда нас выпустят?

– К сожалению, это не в нашей компетенции, – развел руками Женя.

– Но чем раньше мы со всем разберемся, тем раньше вы отсюда выйдете, я полагаю, – добавила Айя. – Так что я бы на вашем месте согласилась на сотрудничество.

По лицам ребят было видно, что к сотрудничеству они не расположены, но ее слова возымели действие.

– Что вы от нас хотите? – снова спросила темноволосая девушка.

– Для начала – познакомиться. – Женя взял табуретку, стоявшую у стены, поставил ближе к кроватям, где сидели ребята, и уселся сверху. Айя невольно отметила про себя, что в этом жесте было столько врачебного, что, пожалуй, Ване на самом деле стоит перестать Женю называть студентом. Как минимум, стул подвигает к кровати пациента он уже вполне профессионально. – Как вас зовут?

– Катя, – первой ответила темноволосая, – это Даня и Алена.

– Ну вот, совсем другое дело. Теперь давайте я вас по очереди осмотрю, я врач, а моя коллега с вами побеседует. Раздеваться не придется, – Женя торопливо вскинул руки, – так что можно не стесняться.

– Да мы не особо и стесняемся, – хмыкнула Алена. – Даня с Катей с девятого класса встречаются, а мы с ним – брат и сестра. Кого тут стесняться?

– Тем более сидим здесь уже четыре дня, даже в коридор не выпускают, – мрачно добавила Катя. – Спасибо, что санузел есть, – она кивнула в сторону неприметной двери в углу. – А то могли б ведро принести, как заключенным.

Первым на осмотр вызвался Даня. Женя отвел его на кровать у двери в санузел, а Айя пересела на его место. Палата была довольно большой, шесть кроватей намекали на то, что людей сюда помещается вдвое больше нынешнего состава, а при желании запросто могли влезть еще две дополнительные кушетки, поэтому Женя и Айя могли заниматься своими делами, не мешая друг другу. Впрочем, даже если бы палата была в три раза меньше, вряд ли бы им разрешили вывести кого-то из ребят в другое место для беседы или осмотра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Итак, расскажите мне все, что помните, – попросила Айя, вытащив блокнот, чтобы записывать некоторые детали. Наверное, проще было бы обзавестись диктофоном, но ей казалось, что сразу вычленять и записывать главное гораздо удобнее, чем потом переслушивать длительные беседы. Тем более сразу можно пометить себе что-то, что необходимо уточнить в конце разговора, не перебивая и не сбивая с мысли собеседника.