Дофамин. О любви и нелюбви - Сергей Корнев

Даша, бывшая девушка Ильи, студентка, 20 лет:

– Это не я его, а он меня бросил. Я, может, и виновата, а он во всём прав… и… я могла признать свою ошибку… Не понимаю, почему так всё глупо вышло?..

Дарья Ивановна, преподаватель, 38 лет:

– Ошибается Илья редко. Смысл работы журналиста понимает очень хорошо. Без излишнего пафоса. Хотя… иногда остроумия не хватает, но это дело наживное… с опытом приходит.

Лидия Израилевна, директор школы, 52 года:

– Ум у Ильи пытливый. Он всё хочет знать. Ну… всё не всё, но многое. Это хорошо. А многое-то, оно разное бывает. Там всё может быть… Что надо и что не надо. Это тоже, в принципе, неплохо… для развития… разностороннего…

Тётя Шура, тётя Ильи по маме, няня детского оздоровительного учреждения, 51 год:

– Илюша-то, конечно, развит не по годам. Мой старший, Санька… от Сухова, моего первого мужа… в его возрасте даже на девок ещё не смотрел, всё боялся чего-то… А насчёт этой… серьёзности-то в жизни… самостоятельности так и пововсе. Как ребёнок ещё был. Он и сейчас ещё как ребёнок. Всё мать за ним везде ходит. Наивный, прямо оболтус какой-то. Илюша-то, конечно, с хитрецой. Теперь дети другие пошли. Быстро растут. Вон Серёжка мой уж в пятнадцать лет приучился пивище хлестать!.. Присосётся, как к сиське, не оттащишь… милее матери стало пиво это… Говорила, дружи с Илюшей. Нет, нос воротил… Скотина!.. Прямо убила бы!..

Мишка Киселёв, очень хороший друг, студент, 22 года:

– Сиськи у Светочки отпад ваще. Илья умеет тёлок выбирать. Она и Дашка была ничего, та ещё сучка. Это только фуфлыжники со всякими страшилами мутят… А недавно он ещё с какой-то Кисой списался… Я ему говорю: «Дай, я с ней сконтачусь». Хера, зажал, сука. Бабник хренов…

Мария Павловна Глинина, мама Ильи, домохозяйка, 49 лет:

– Илюша девочками не увлекается. У него голова на плечах есть ещё пока, чтоб глупостями всякими не заниматься. Знаю, дружит с одной девочкой. Света. Хорошая девочка. Уже год где-то… И всё. Пусть дружит. А там видно будет. Жениться-то всегда успеет. Это Лёхе всё не терпится, никак от Юльки своей ненаглядной отстать не может. Это он не может, а Юлька отстанет. По ней видно. Такие девицы долго не задерживаются. Я ему ещё тогда сказала, чтоб ноги её здесь не было. Пусть только покажется, я ей всё про неё расскажу.

Олеська, тайная воздыхательница, ученица 9 класса, 15 лет:

– Кажется, он на меня совсем не смотрит… Какой же он глупый и самовлюблённый!..

Елена Витальевна, учительница, 47 лет:

– Самолюбия Илья не лишён, конечно. Но разве это плохо?

Илья Глинин, студент, 22 года, 4 месяца, 10 дней, 8 часов, 45 минут, 16 секунд:

– Да к чему весь этот разговор? Я не могу сказать, что я, к примеру, плохой человек. Равно как и хороший. Я где-то посередине. С тяготением к хорошему. Не, ну серьёзно! Сейчас все такие. Большинство. Есть, правда, всякое мудачьё, которое из себя правильных умников строит. Да говно это! Мой брат из армии присказку привёз: «Не будь никогда говном». Так вот эти «хорошенькие» как раз говно и есть! А уж про настоящее говно я вообще молчу. Я знаю несколько человек. Рядом стоишь – блевать тянет, до того неприятные люди…

Вика Двойцева, одноклассница, бывшая девушка Ильи, студентка, 21 год:

– Илья, без сомнения, хорошенький, но есть и получше мальчики. Вот мой второй более нежным был в обращении… вообще с ним приятно было… А Илья немного грубоват, мне кажется… А может, и нет… Он всё ещё с Дашкой?..

Дарья Ивановна, преподаватель, 38 лет:

– Илье не хватает гибкости мышления.

Некто Kisa, студентка, 20 лет:

– Он – мышонок несмышлённый…

Эльвира, студентка, 20 лет:

– Однажды я поймала его на откровенной лжи. Я даже не смогла понять, зачем он это всё говорил. Он мог вообще ничего не говорить. Я не просила его об этом. Я вообще ни о чём его не просила. А он солгал. Это было очень обидно.

Владимир Ильич Глинин, дедушка Ильи по отцу, пенсионер, 70 лет:

– Ранимость и чувствительность Илюша от меня унаследовал. Я всю жизнь был очень обидчивым. Меня тоже легко задеть… Вот я ему говорю: «Илюша, обожди деда», а он вредничает – дед ему, получается, не нужен, не уважает он деда!.. Но так же нельзя. Ему сколько лет? Двадцать. А деду? Семьдесят. Я ещё даже… войну помню. А он с дедом воевать взялся!.. Дожили! Внуки восстают…

Алексей Павлович Ивашкин, дядя Ильи по маме, подполковник в отставке, вахтёр-администратор, 54 года:

– В армию Илья зря не хочет. Это полезно для дальнейшей жизни… Чтоб шалтай-болтаем не быть. Армия от этого быстро отучивает. Легко в ученье, тяжело в бою!.. То есть… хе-хе… наоборот… В бой с Ильёй я бы пошёл, а вот в разведку… хе-хе… не знаю!..

Х. Х. Петросян, профессор, 59 лет:

– Глинин учится хорошо. И правила русского языка знает неплохо. Но «Современный русский» – это вам не улица, не базар, не тусовка. Надо бережно относиться к родной речи. К сожалению, мы, русские, не ценим то великое сокровище, которое выкристаллизовывалось такими выдающимися людьми, как Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский… Заметьте, Глинина среди них нет. Молодому человеку адекватно надо вести себя на лекциях, как подобает студенту, а не обделённому интеллектом прыщавому тинейджеру. Эти «либерализации» и «инновации» производят деструктивные импульсы в гуманитарной сфере, и особенно тенденциозно на фоне общей деградации выглядит молодёжь.

Ольга Сергеевна, учительница, 33 года:

– Илья вовсе не гуманитарий. В нашем обществе, это моё глубокое мнение, гуманитарность вообще отсутствует. Потому что она совершенно не востребована. У нас что востребовано? Во-первых, рабочие руки. Во-вторых, торговля и всё, что связано с обслуживанием. В-третьих, офис. Среди людей преобладают технари и авантюристы. Технари делают всю необходимую работу, а авантюристы умело пристраиваются рядышком. Если человек, не дай Бог, вдруг всё же воспитался каким-никаким гуманитарием, то он в буквальном смысле выброшен из нашего общества. Ему просто нет места в жизни. Ну, знаете, естественный отбор… Выживает сильнейший. Слабый умирает… В этом смысле у Илюши всё нормально. Он или технарь, или… авантюрист. Время покажет…

Оксана Алексеевна Кривченко, дочь Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, сотрудник риэлтерской конторы, 31 год:

– Раньше мне казалось, что он такой… простой мальчишка, но чем дальше, тем всё более становится ясно, что он не пропадёт, своего, как некоторые ребята, не упустит. Есть у него… эдакий расчёт, что ли, во всём… Да, определённые люди считают такую черту в человеке отрицательной, но я думаю иначе. В нашем мире просто необходимо быть немного хищником.

Димка, лучший друг, студент, 21 год:

– По правде сказать, я несколько раз жертвовал собой из-за него. Теперь вспоминаю и уверен – зря. Смешно даже. В неадеквате полном был. К чему? Зачем? Повёл себя, как лузер… Не надо ничего жертвовать. Дружба не в жертвах состоит. Тот, кто жертвует, становится на низшую ступеньку перед тем, кто принимает эту жертву. А дружба – это абсолютное равенство. Там не может быть высших или низших. Тот, кто унижает себя перед другом, не достоин дружбы. Человек должен быть только перед самим собой в ответе, и – всё, больше никого и ничего. Илюха именно так и живёт. За это я его и уважаю. Он – сильный человек.

Большой, бывший друг, фотограф, художник, дизайнер, 24 года:

– Было время, мы с Глиной, то есть с Ильёй, душа в душу жили. Не разлей вода. Всё-таки выросли вместе – в одном дворе, в одной школе учились, в одни и те же игры играли, одну и ту же музыку слушали, одни и те же фильмы смотрели, одни и те же книги читали, одних и тех же девок любили, а жизни живём разные. Потому что мы разные люди. Он не любит и не уважает мою жизнь, я – его.

Аня Ивашкина, дочь Алексея Павловича, дяди Ильи по маме, неработающая, состоит в гражданском браке, 23 года:

– И всё-таки при всех его бесспорных плюсах я его не всегда понимаю. Я не вижу чётко, что ему надо от этой жизни? Или, скорее, что для него самое важное, самое ценное в жизни? Ведь это и есть стержень в человеке. Вот мой Олежка… Для него хоккей – не просто игра, для него там целая жизненная философия. Он свою натуру мерит постоянно по этой философии. Он что в игре защитник, что в жизни защитник. Я за ним как за стеной. Олежкина стена – это как раз тот самый стрежень. В Илье я пока не очень его вижу. Стержень пока где-то прячется.

Дядя Коля, муж тёти Шуры, тёти Ильи по маме, строитель, 53 года: