Идеальный герой - Денис Кузьминов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я прощаю его, — сказал старик и закрыл глаза.
«Жаль не получилось сказать ему лично», — его последняя мысль вырвалась из угасающего сознания, и в тот же миг дверь снова открылась — только было уже поздно. Опустилась тьма.
Ян распахнул глаза, громко вдыхая воздух. В третий раз смерть оказалась нежной, учтивой и, всё же, холодной, как прежде. По его щекам текли слезы старика, что не успел сказать сыну слова прощения. Сколько угодно люди могут думать, будто контролируют жизнь, и в последний момент смерть украдёт у них самые важные мгновения. Неважно, ждут её или нет, она нагрянет внезапно и спутает все планы. Любая надежда меркнет перед ней.
Жизнь аскета, которому нечего терять — лишь иллюзия, потому что смерть найдет, что отобрать у этого несчастного.
Пытка продолжилась. Нескончаемая череда смертей с головой накрыла Яна. Он закрывал глаза — переживал последний мгновения прошлых жизней, и — раскрывал навстречу непроглядной тьме. Его кололи, резали, поджигали, вешали, отнимали голову, забивали и разрывали. Он замерзал, сгорал до костей, захлёбывался, давился, был затоптанным, даже убитым молнией. Умирал от чужих рук, от болезней, от старости или просто от рокового невезения. Ян вспомнил почти всё — завершение только одной из ста восьми жизней оставалась для него загадкой: как погиб Хоу И?
Когда сознание вновь вернулось к Яну, он поднял трясущуюся ладонь перед лицом, чтобы внимательно посмотреть на неё. Муки пережитого неимоверной тяжестью лежали на плечах, вдавливая в землю. Сковали параличем, не позволяя сделать лишнего движения. Только усилие воли позволило ему вытянуть руку. Она теперь не была покрыта шрамами как у ветерана, не выхолощенная как у богача, не морщинистая как у старика. Ни одна из сотни других рук.
Теперь Ян снова стал собой: пареньком с мозолями на ладонях. И всё же, нельзя отбросить прошлое, словно ненужную вещь. Смерть тех людей, как грязное пятно, въелось в него. Возможно, он уже никогда не избавится от воспоминаний, терзающих его по ночам и наяву. Раз так, остаётся только принять те знания из кошмаров, ведь в них запечатлена не только гибель. Так же ярко там сияет борьба за жизнь. Смерть — коварный учитель, ведь выстраданный урок ничему не научит, если ты забыл его.
«Кошмары, видения прошлых жизней. Это проклятье или благословение?», — воспалённый ранами рассудок с трудом смог исторгнуть из себя эту мысль. Яна словно жги раскалённым железом, спасение от боли он мог найти только в холодной тьме, что окутывала его всякий раз, когда он открывал глаза.
Путешествие длинною в сотни жизней закончилось. Ответ был найден. Его подсказали голоса. Они шептали и кричали прямо в уши. Диктовали слова, заставляли открывать рот и говорить. Изливать в истину в жестокий мир.
Слова сами собирались в предложения, складно выстраиваясь в ряды, как солдаты, ждущие генерала на поле брани. Вот-вот они сорвутся с его губ и начнётся последняя битва — генеральное сражение со смертью. Он здесь, чтобы дать ей бой. Победить.
В изломанное тело возвращались силы, дух не сдался пока его истязали, значит, надежда ещё теплилась в нём. Сначала Ян поднялся на одно колено, задрал голову и посмотрел прямо во тьму, не отводя взгляда и ничего не боясь. В пустоте стал формироваться человеческий образ, пока ещё только силуэт, очерченный неясным сиянием. На месте глаз у него горели рубины, а в руках появился лук. Целью для стрелы было сердце Яна.
Ян вдохнул полной грудью, готовясь ответить мудростью прожитых жизней. Он встал на обе ноги, чтобы быть на одном уровне с собеседником. Негоже валяться в ногах у смерти. Особенно, если это его последний разговор.
— Никто не заслуживает смерти. Молодые и старые, богатые и бедные, женщины и мужчины, — Ян не любил высокопарных речей, но сейчас они лились из него, словно кровь из свежей раны, — скупые и щедрые, честные и лжецы, сильные и слабые. Я был каждым. Никто из них не желал уходить, они боролись до конца, но враг всегда оказывался сильнее. Как же это несправедливо! Тысячелетиями на земле обитают адепты — бессмертные! Но почему тогда людской род ещё не победил своего древнейшего врага? Ответ лежит у нас в руках, — он сжал кулак, — осталось только решить последнюю загадку!
Тьму сотряс смех. Рубиноокий смеялся. Его глаза вспыхнули ярче прежнего. Но натянутый лук не дрогнул. Силуэт обретал четкие очертания, в них уже угадывался высокий мужчина.
— Только достойный осилит Путь — остальных раздавит их внешняя слабость или пожрет внутренняя. Единицы достойны истинного бессмертия, — ответил лучник надменным тоном.
«Истинное бессмертие? Оно за пределами человеческого понимания, доступно ли это знание только небожителям?» — даже в кошмаре, на грани между жизнью и смертью, Ян всё равно умудрялся задавать себе вопросы. Иногда ему хотелось просто лечь и закрыть глаза, перестать искать истину, только вот пытливый ум не давал покоя.
Образы всплывали перед глазами: картины прошлого, опыт, что он взял из пережитого. Всё это натолкнутого его на следующий ответ.
— Скрытые монастыри, тайные культы, школы для элиты — вот где обитают адепты, — Ян знал подобные места, туда никогда не пускали простых смертных. — Большинство людей не увидит Пути, ведь он спрятан в тумане, извилист и покрыт терновником. Но так не может продолжаться вечно, нам нужно сделать первый шаг к бессмертию человечества. Собственными руками воздвигнуть вечный оплот, где люди смогут жить и не бояться завтрашнего дня.
— Оплот тот уже существует — имя ему Небеса, — Хоу И воздел руку и указал пальцем вверх, — человек же только звено между Небом и Землей, ему на роду написано прозябать в круговороте десяти тысяч вещей и не ведать о вечности.
Ответ оказался проще некуда. Он всегда был рядом — подними глаза и увидишь истину.
— Значит, всё что мне нужно сделать — это перевернуть мир с ног на голову! — Ян улыбнулся, теперь он отчетливо видел собственный путь.
— Большая мечта маленького человека. Наивно и глупо, но мне хватит и этого, — рассуждал охотник.
Когда силуэт окончательно сформировался, перед Яном предстала его точная копия, разве что глаза другого цвета — красные. Высокой, широкоплечий юноша с копной непослушных рыжих волос. Он будто смотрел в идеальное отражение на водной глади. Хитрое выражение лица, парню не свойственное, скривилось в оскале. Охотник всё также держал лук на изготовке с наложенной на него стрелой.
— Почему ты… — замешкался Ян, после пережитого, ноги совсем не держали, бежать не было
