Надежда после жизни - Рина Кумихо

— Слушай, — прижимает меня к себе парень. Я опираюсь на него как на единственную опору. — ты не должна падать в обморок. Не отключайся. Я не знаю, где ты живешь. Ты должна подсказать мне.

— Громада… стена… рабочий район… Отец, — успеваю я сказать лишь эти отрывистые слова и теряю сознание.

— Эй, очнись! Пожалуйста, очнись. Я не могу нести тебя через все гетто! — меня трясут. На лицо попадает несколько капель холодной воды. Где я?

Открыв глаза, я понимаю, что нахожусь за старыми ящиками, которыми завален каждый тупик в торговом квартале. Что-то сродни мусорки. Здесь и гниющие помидоры, и порванные рубашки, которые не успели купить и они прогнили в затхлых вонючих подвалах, где стены покрыты плесенью.

По кирпичным стенам ползают не то тараканы, не то мокрицы. Здесь пахнет гнилью и обреченностью. В такие закутки никто старается не заходить. И мы с Робином сейчас именно здесь.

Он сидит на корточках передо мной и придерживает мою голову, чтобы я не упала. Он прислонил меня к стене, усадив на картонку из старой коробки.

Парень не дурак. Он понимает, что никто сюда без лишней надобности не зайдет. А значит, время есть и мы сможем перевести дыхание.

Я вижу руки парня. Они крепко сжаты в замок. Он напряжен и постоянно оглядывается. Неужели, боится? Но за кого? За меня или себя?

— Ты очнулась?! — кидается он ко мне.

— Да. Как давно я в отключке?

— Час… где-то около этого. Когда ты отключилась, то твоя температура была очень высокой, но пока я нес тебя, то ты остыла, — выдает он мне.

— Что? Как это?

— Так. Стала совершенно холодной. Как мертвец. Я испугался за тебя и отнес сюда. Стал бить по щекам. Я не мог позволить тебе… после того как ты спасла меня… Но как ты это сделала?

Он вновь задает мне вопрос, прибавляя новый к, итак, очень длинному списку.

Значит, когда я отключилась, моя температура спала так низко, что я практически окалела? Ничего не понимаю.

— Нам надо найти моего отца! — знала я одно единственное, что не поддавалось вопросам.

— И как же нам это сделать?

— Нам надо попасть ко мне домой. К моей бабушке.

— Идем. Сможешь встать? — помогает он мне, подав руку. Я беру ее и чувствую как смятение порабощает меня.

— Что-то не так?

— Нет. Все нормально. Идем, — я словно заново родилась… или перезагрузилась. Не знаю. Кто я — человек или робот? Впервые, за все свои прожитые года я задаюсь таким вопросом.

Но я многое за столь короткое время совершаю впервые.

Мы пробираемся между торговцами и покупателями. Я вижу, что Робу здесь не комфортно. Он постоянно оглядывается, словно боится кого-то увидеть.

— Что с тобой? — касаюсь я его плеча. Он идет впереди меня и расчищает нам путь. Руку он мою не выпускает, стараясь отвести меня за спину. Он прячет меня.

— Ничего. Все нормально.

— Ты боишься, я вижу. Чего?

— Того, что нас поймают.

— Нет. Ты врешь. — он разворачивается и останавливается. Глаза его прищуриваются и внимательно изучают меня.

— Откуда ты можешь знать: вру я или нет? Ясновидящая?!

— Нет. Просто чувствую твой пульс. Он бьется в ускоренном темпе. И все.

— Так просто? Неужели, у тебя все так просто?

— А разве в жизни должно быть сложно? — тихо спрашиваю я его. Он молчит. Но глаза его так и не перестают бегать.

— Должно. И будет, — прерывисто сообщает он мне.

Нас толкают в плечо. Мимо меня проходит парень, с другой стороны нас тоже окружают двое. Все они разные, но всех их объединяет одно — они питают злость к Робину. Я чувствую это, вижу по их взгляду.

— Приветствуем тебя, принц! — с усмешкой отвешивает один из них поклон. — Неожиданно увидеть тебя здесь. Чего забыли, ваше высочество?! В нашем захолустье, в нашем забытом богом месте?!

— Шелдон и Компания, — улыбается Роб, но его поза предельно настороженная.

— Кто это? Что им нужно? — шепчу я, выглядывая из-за плеча. Он зол.

— Оставайся за мной и не высовывайся!

— А кто это там у нас? — видит меня парень, что повыше своих друзей и пошире в плечах. У него выбеленные волосы, которые с одной стороны свисают к плечам, а с другой выбриты от виска к затылку. Он подмигивает мне и улыбается, обнажая ровные белые зубы. Кто они?

— Тебя не касается. Валите отсюда. Идите куда шли!

Но парни не слушают его. Они лишь ржут над словами Роба и заключают нас в кольцо.

Белобрысый оказывается около меня и берет мой подбородок двумя пальцами.

— Пусти ее! — кричит Роб. Но его оттаскивают двое помощников парня. Он пытается вырваться. Одному из них он бьет пяткой по ноге; парень кривится и кричит:

— Шел, эта тварь мне едва ногу не отбила! Можно убить его?!

— Нет. Пока нет, — поворачивается белобрысый по имени Шелдон. Его компания. Значит, он — голова гидры, что нужно отрубить, чтобы тело перестало дергаться! Ясно. Цель поставлена. — Кто ты, красавица? Я не видел тебя здесь. И ты, явно, не из центровых. Кто ты? — рассматривает он меня тем временем, забыв на минуту о Робе.

Я вытягиваю шею, стараясь оказаться ближе к этому надменному ублюдку, что имеет ровный нос, но через чур огромные зеленые глаза. На лбу у него, ближе к виску, я замечаю маленькую татушку. Она черная и замысловатая. Узоры, что соединяются друг с другом и соединяются в горизонтальную восьмерку.

Символ бесконечности.

Интересно, а он в курсе этого?

— Отпусти, пока я добрая! — сообщаю я Шелдону.

— Оказывается, ты еще и кусаться можешь, а не только лаять? С этим уродом, лишь суки время проводят. Трутся об него, надеясь на сладкую кость. Ты из них, краля?! — сжимает он специально сильнее пальцы на моем лице.

Что ж…

Я с силой бью по руке парня, нога попадает прямо в коленную чашечку, обещая хромоту и жуткие боли своему владельцу. Мой локоть идет ему прямо в горло, а вторая рука бьет прямо в солнечное сплетение.

Он падает на колени, отплевываясь кровью. Но он не сломлен.

Его подопечные озираются по сторонам и в страхе смотрят то на меня, то друг на друга.

— Бегите! — приказываю я им. Их не нужно долго упрашивать.

Я опускаюсь на корточки, чтобы видеть лицо белобрысого. Он смеется и смотрит прямо мне в глаза.

Робин подходит к нам, но остается на расстоянии.

Он не собирается мне мешать.

— Кто ты? — тем временем задает мне вопрос Шелдон.

— Девушка, которую оскорбили, назвав сукой! — беру я его волосы, оттягивая назад. Ему приходится подчиниться мне. Но он, кажется, даже рад этому.

— Ты меня заинтересовала.

— Правда? Жаль, что ты меня нет! — сжимается мой кулак и грубо бьет по челюсти парня. Он кулем валится на грязную площадь. Далеко, где-то на главной торговой площади слышится вой сирен. Крики.

Нужно скрыться. И быстро.

— Идем!

— Ты непохожа на других. Я согласен с ним.

— Кто это, ты расскажешь мне потом. Но не сейчас… Нам надо сейчас идти… или уже бежать! — вижу я приближающихся охранителей порядка в гетто.

Мы с Робом пускаемся в бега. Скрыться среди складов нетрудно, но и нелегко.

Глава 7

Бег не пугает меня, меня пугает те, кто гонятся за нами. А вот парню кажется становится не очень. Он держится за бок и часто сбавляет темп. Ему дурно.

— Ты как? — ровняюсь я с Робом.

— Нормально. И почему я бегу с той, что хотела меня убить и убила?! — с трудом произносит он. Ему нужно было это сказать мне?

— Я не собираюсь извиняться!

— Я это понял.

— Тогда, тебе лучше не повторять это вновь. Я ведь могу и вновь воткнуть в тебя нож! — пугаю я его.

— Не сможешь, — останавливает он меня. Погони не слышно. Они отстали. Мы смогли убежать от них. Это хорошо, есть время на передышку. — Ты не сможешь вновь воткнуть в меня нож, — со стопроцентной уверенностью говорит мне Роб.

— Почему же?

— Я видел твои глаза, когда ты поняла, что я умираю у тебя на руках и все это… из-за тебя. Ты испугалась. А убийцы не боятся смерти своих жертв. Ты не такая!

— А какая я? Какая?! Та, которую загнали в угол еще до ее рождения лишь потому, что она была непохожа на вас всех? Да?! — злюсь я на его слова. Они задевают меня. Его слова — правда. Я не могу убить человека.

Роб обнимает меня со спины, обхватив руками. Вырываться не хочется. Но и оставаться так — это позволить себе слабость, что непростительно для меня. Так учил меня отец.

— Убери от нее свои руки, парень, если хочешь, чтобы они были у тебя целыми! — слышу я голос отца над головой.

Он стоит на крыше одно из складов. Его лицо искажает тревога за меня и обида на мою выходку. На его плече автомат. Он готов к войне, лишь бы вытащить меня из гетто.

Робин отпускает меня, но не отходит ни на шаг. А зря… отец никогда не шутит.

Тем временем, отец спускается к нам. Он хватает меня за руку и дергает к себе.