История России в лицах. Книга вторая - Светлана Бестужева-Лада

Ее пасынок, Иван Младой, женился на дочери Стефана Великого, господаря Валахии (Молдавии), который был старинным другом и союзником Великого князя Московского. Так что Елену Волошанку приняли при дворе с распростертыми объятиями, осыпали милостями и подарками, а уж когда она через девять месяцев после свадьбы родила сына, гордости и радости Ивана Васильевича не было предела. Специальным указом он повелел считать Ивана Младого единственным и законным наследником, «а буде он скончает живот свой, то быть после него великим князем сыну его Димитрию…»

Конечно, такой порядок престолонаследия был спасительным для Софьи: ни ей, ни ее сыновьям (а всего она родила пятерых, дочери – не в счет) уже не угрожала физическая расправа. Но расстаться с мечтами о троне для своего первенца Софья не могла, да и не хотела. И тут, как нарочно, грянула буря: в честь рождения внука Иван Васильевич преподнес своей невестке драгоценное ожерелье (так называемое «саженье»), принадлежавшее его первой супруге. То есть объявил, что жалует любезную ему сноху этой драгоценностью, но… Но ожерелья в царской казне уже не было: Софья Фоминишна подарила его своей племяннице, молодой княгине Верейской.

«…Восхоте князь великий дарити сноху первой своей великой княгини саженьем, и просил у той второй княгини великой римлянки. Она же не даст, понеже много истеряла казны великого князя; брату давала, кое племяннице давала, и много…», – так, не без злорадства, описали многие летописные своды это событие.

Разгневанный Иван III потребовал от Василия Верейского вернуть сокровище и после того, как последний отказался сделать это, хотел заключить его в тюрьму. Князю Василию ничего не оставалось, как вместе с женой Марией бежать в Литву; при этом они едва ушли от посланной за ними погони.

Софья Палеолог допустила очень серьезный промах. Великокняжеская казна была предметом особых забот не одного поколения московских государей, которые старались приумножать фамильные сокровища. Летописи и в дальнейшем допускали не очень доброжелательные отзывы в адрес великой княгини Софьи. Видимо, иноземке было трудно постигать законы новой для нее страны, страны со сложной исторической судьбой, со своими традициями. А великая княгиня, следуя византийским традициям, тратила немалые средства на подкуп бояр, дабы обеспечить поддержку себе и своим детям.

Об этом ее супруг, к счастью, не дознался. Тогда Софья отделалась, что называется, легким испугом. Но второй случай был куда серьезнее. Внезапно и тяжело заболел старший сын Ивана Васильевича, Иван Младой. Софья же приглашала из Италии не только зодчих, но и врачей для семьи великого князя. А занятие врачеванием было тогда очень опасным для иностранцев, особенно когда дело касалось лечения первого лица государства. Требовалось полное выздоровление высочайшего пациента, в случае же смерти больного у самого врача отнималась жизнь.

Так, лекарь Леон, выписанный Софьей из Венеции, поручился головой, что вылечит князя Ивана Малого, у которого на ногах невыносимо болели гноящиеся, кровоточащие язвы. Однако лечение не помогло: наследник умер, а лекаря, в соответствии с его собственным самонадеянным желанием, казнили. Но народ обвинил в смерти молодого князя Софью: ей особенно могла быть выгодна смерть наследника.

Над головой Софьи нависли грозовые тучи: начались распри по поводу наследника престола. У Ивана III от старшего сына остался внук Дмитрий, Софья же мечтала о троне для своего старшего сына Василия. Кому из них должен был достаться престол? Эта неопределенность стала причиной борьбы между двумя придворными партиями – сторонниками Дмитрия и его матери Елены Волошанки и сторонниками Василия и Софьи Палеолог.

К моменту начала спора о наследнике престола Елена Волошанка была великой княгиней тверской, личностью с немалыми политическими амбициями: она желала видеть своего сына на троне и не гнушалась ради этого никакими средствами, в том числе, и не слишком чистыми.

«Грекиню» обвинили в нарушении законного престолонаследия. В 1497 году недруги наговорили великому князю, будто Софья хочет отравить его внука, чтобы посадить на престол собственного сына, что ее тайно посещают ворожеи, готовящие ядовитое зелье, и что сам Василий участвует в этом заговоре. Иван III принял сторону внука, арестовал Василия, ворожей велел утопить в Москве-реке, а жену от себя удалил, демонстративно казнив нескольких членов ее «думы». Уже в 1498 году он венчал в Успенском соборе Дмитрия как наследника престола.

Ученые считают, что именно тогда зародилось знаменитое «Сказание о князьях Владимирских» – литературный памятник конца XV – начала XVI веков, где повествуется о шапке Мономаха, которую византийский император Константин Мономах будто бы прислал с регалиями своему внуку – киевскому князю Владимиру Мономаху. Таким образом доказывалось, что русские князья породнились с византийскими правителями еще во времена Киевской Руси и что потомок старшей ветви, то есть Дмитрий, обладает законным правом на престол.

Однако способность плести придворные интриги была у Софьи в крови. Она сумела добиться падения Елены Волошанки, обвинив ее в приверженности ереси. Масла в огонь добавил сам царевич Дмитрий, который весьма самоуверенно называл себя «царем» и уже приказывал чеканить собственные монеты с изображением двуглавого орла и весьма мало считался с мнением деда, не скрывая, что ждет не дождется его кончины.

Как ни странно, князь Иван Васильевич стерпел эту дерзость внука, но не стерпел другое. За четыре года до начала этих распрей выписал он из Италии пушкарей, серебряных дел мастеров и других ремесленников, а те все не ехали и не ехали. Елена Волошанка не раз ядовито намекала, что свекровь по старческой забывчивости никого и не выписывала. И вдруг ведомо стало князю Московскому, что мастера те уже давным давно трудятся на его свата, господаря Стефана Валашского, отца Елены. Узнав, как провели его сноха и сват, Иван Васильевич разгневался не на шутку. Невестка и внук оказались в жесткой опале, а в 1500 году великий князь Московский нарек сына Василия законным наследником престола.

Но не случайно современники этой великой княгини отмечали, что она «была ума весьма горделивого», намекая на исключительную хитрость. Через два года после раскрытия заговора Иван III не только снял «опалу» с жены и сына, но и старые «обычаи переменил», удалился от бояр и, по их словам, «запершыся, у постели теперь всякие дела решал». По наущению Софьи Елена Стефановна вместе с коронованным в 1498 г. на царство сыном Дмитрием были брошены в заточение, где впоследствии и умерли.

Кто знает, по какому пути пошла бы русская история, если бы не Софья! Но Софье выпало недолго наслаждаться победой. По иронии судьбы, как только миновала опасность для жизни, кончились дворцовые интриги, великая княгиня словно погасла. Она отвыкла жить спокойно, выдержала только год и умерла в апреле 1503 года. Последняя принцесса из рода Палеолог была с почетом похоронена в великокняжеской усыпальнице Вознесенского женского монастыря в Кремле.

Иван III умер два года спустя, и в 1505 году на престол взошел Василий III.

В наши дни ученые сумели восстановить по черепу Софьи Палеолог ее скульптурный портрет. Перед нами предстает женщина выдающегося ума и сильной воли, что подтверждает многочисленные предания, сложенные вокруг ее имени. Но больше всего поражает ее внешнее сходство с Иваном Васильевичем Грозным – ее знаменитым внуком.

Кровь – действительно великая сила. Византийка сумела передать ее через поколения, как сумела воистину сделать Москву Третьим Римом.

Любезная в царицах Ирина

Она была взята в царские палаты в возрасте семи лет, и воспитывалась там до брака. Вероятно, во дворец Ирина попала в 1571 году, когда её дядя Дмитрий Иванович был пожалован в думу в чине постельничего. До совершеннолетия Ирина воспитывалась в царских покоях вместе с братом Борисом, находившимся «при его царьских пресветлых очах всегда безотступно по тому же не в совершенном возрасте, и от премудрого его царьского разума царственным чином и достоянию навык».

Она же стала первой русской САМОДЕРЖАВНОЙ ЦАРИЦЕЙ после смерти своего супруга, царя Федора Иоанновича. И могла бы царствовать, но… «не возжелала». Номинально побыв царицей неделю, Ирина приняла постриг в Новодевичьем монастыре как инокиня Александра, и уже не покидала монастырских стен до своей смерти.

Дочь костромского помещика, не титулованного боярина Федора Годунова Ирина родилась в 1557 году. Она была младшей сестрой будущего царя Бориса Годунова. Начиная с середины XVI века дядья Бориса и Ирины занимали достаточно высокое положение при московских государях. Их дядя Дмитрий Иванович был пожалован в думу в чине постельничего.