Попаданец в Дракона (СИ) - Бобков Владислав Андреевич

— Сыграем ещё раз? — невинно предложил он драконице на что получил эмоциональный эквивалент «пошел нахрен» от раздосадованной дракоши, гордо удаляющейся прочь.

Вот только есть ещё один очень важный факт о драконах.

Они очень азартные.

Красный вирмлинг издал дьявольский смешок-шипение — она ещё вернётся.

Все они возвращаются.

Но азартные игры были лишь одной стороной их развлечений. Понимая, что постоянное противостояние будет скорее вредить процессу налаживания связей, чем помогать, Думов придумал ещё парочку командных игр.

— Вот так, — затаив дыхание, красный вирмлинг аккуратно положил плоскую золотую пластинку горизонтально сверху на две стоявшие вертикально точно такие же пластинки. За его действиями во все глаза смотрели даже не три, а все четыре пары глаз.

Мать драконица не афишировала свой интерес, но тоже посматривала сквозь полуприкрытые глаза.

— Готово! — Лев медленно отошел прочь и оглядел получившийся результат. — Белый, теперь твоя очередь.

Из оставшейся троицы медленно вышел льдистый вирмлинг и принялся аккуратно ставить оставшиеся прямоугольники в недостающие места, соединяя разрозненную конструкцию в единую систему.

Убедившись, что всё готово, Белый встал в ключевом месте конструкции, после чего с радостным оскалом ткнул одну единственную пластину. Последняя же, упав, толкнула следующую и так далее, запустив цепную реакцию.

Очень скоро по расчищенному от золота и отполированному драконьей чешуей полу пещеры катилась золотая волна от падающих друг на друга, словно доминошки, золотых пластинок.

Лев не знал откуда именно в кладе их матери имелась пара тяжелых сундуков, доверху наполненных очень точно сделанными прямоугольными золотыми монетами-пластинками, но стоило мужчине их увидеть, как он сразу понял, чем они все собирались заняться в ближайшее время.

Его идея была проста. Поначалу Думов сам принялся строить маленькие домики и постройки из домино, словно бы не обращая внимания на остальных. Не прошло много времени, как остальные вирмлинги заскучали и двинулись поглядеть, чем же занимается самый непоседливый из их собратьев.

Надо ли говорить, что даже первые неказистые, но полностью сделанные из золота домики привели их в восторг? Не обладая ловкость красного, они постоянно проваливались, от чего их домики и дорожки из пластинок рушились, но благодаря упорству они повторяли это раз за разом, пока не добивались успеха.

И здесь наступил второй этап плана Думова. Лев предложил остальным объединить их постройки и свои в единую доминошную сеть, после чего ломать их по очереди, смотря, как вся их работа рушится в едином порыве.

Чтобы же случайность не испортила работу всех, то в связывающих линиях не было пары доминошек, которые надо было поставить уже потом.

Первым, как создатель идеи стал сам Лев, но вот уже второе место прочно занял Белый, и теперь они смотрели на результаты нескольких дней работы.

Тоненький ручеек падающих доминошек затрагивал всё больше и больше пластинок, от чего поток стремительно расширялся, превращаясь в золотую реку.

Свою часть построек Думов расположил в форме улочек и маленьких домишек, словно в самом настоящем городе. Остальные, привыкнув повторять за братом, действовали точно так же, от чего прямо сейчас рушились не просто доминошки.

Пять пар драконьих глаз завороженно смотрели на восхитительное в своей притягательности зрелище. Падающие и словно бы текущие пластинки золота создавали ощущение бесконечной реки желтого металла, в то время как рушащиеся домики показывали пленительный вид гибнущих городов.

Разрушение и золото сплелись в абсолютный синтез столь близкий сердцу любого, даже самого доброго дракона.

В тот момент, когда последняя пластинка остановилась, в пещере стояла почтенная тишина, пока вирмлинги и их мать впитывали красоту момента.

И когда Белый никак не огрызнулся на Льва за то, что тот прошел рядом с ним, Думов в полной мере посчитал этот день своей победой.

За всеми этими развлечениями как-то плавно прошло ещё полгода, приведя общее время нахождения Льва в этом мире к году.

За прошедшее время тела вирмлингов ощутимо выросли, и они заметно окрепли, став ещё более оживленными и активными.

Единственными вещами, по которым Думов мог хоть примерно мерить свой рост и, вообще, размер, была карета. То же расстояние от пола и до сидения не должно было слишком сильно превышать длину голени, чтобы сидящим не было слишком неудобно.

Ориентируясь на эту величину, изначально холка Льва ровнехонько доставала до края сидения. Конечно, если Думов поднимал шею, то его рост удваивался, но мерить стоило именно от высоты плеча.

Однако за прошедший год он заметно превысил высоту сидения. Другими словами, если изначально он был ростом человеку по колено, то теперь постепенно приближался к «по пояс».

Возможно, именно это изменение и заставило их мать наконец-то перестать лениться и перейти к активной стадии воспитания своих «чад».

Вот только все те опасения, что хранил Лев в сердце по поводу воспитания красных драконов, оказались и в половину не так ужасающими, как то, что их всех реально ожидало.

Началось всё рутинно. Просто в один из дней, когда красная драконица прилетела в пещеру с тушей носорога, попытка вирмлингов приблизится была встречена злым, пробирающим до самых костей рычанием.

Испуганно отступив, они могли лишь смотреть, как прямо на их глазах всё принесенное мясо было безжалостно съедено. Не осталось даже самого мало-мальского кусочка.

Сама же драконица, облизнувшись, с наслаждением потянулась и с облегченным выдохом вновь улеглась на подстилку из золота, совершенно игнорируя упавшие челюсти своих отпрысков.

В тот день Лев предположил, что драконица могла быть не в настроении, поэтому съела всё сама.

Через несколько дней вновь была доставлена еда, и, как и прежде, ни один из вирмлингов не получил от неё и грамма.

Уже без прошлого приёма пищи дракончики были голодны и раздражительны, но теперь это стало настоящим ударом. Огрызания, рычание и оскорбления стали абсолютной нормой. Даже сам Лев и тот срывался, чувствуя, как нутро грызёт всё усиливающееся чувство голода.

Но если от голода можно было отвлечься, то вот от мыслей сбежать уже не получалось никак. В отличие от остальных вирмлингов Лев видел тенденцию и мысли о её причинах заставляли его похолодеть.

Лев предпринял осторожную попытку выбраться из пещеры. На самом деле, он не собирался этого делать. Ему просто хотелось увидеть действия матери. И они его не разочаровали. Рухнувший перед ним хвост был подобен упавшей стреле строительного крана, разом выметая любые мысли о побеге.

Выход наружу был запрещен, а значит, единственной едой в этой пещере были… они сами.

Хотела ли их мать, чтобы они принялись есть друг друга⁈ От одной этой мысли стало плохо не только самому Льву, но даже его драконьим инстинктам. Очевидно, даже драконы очень плохо относились к каннибализму.

Так почему она их к этому толкала⁈ Была ли она каким-то типом сумасшедшей, кровавой матери, что любила наблюдать за страданиями и гибелью своих детей⁈ К сожалению, у Льва не было ответа.

Любые вопросы и просьбы других вирмлингов красная драконица презрительно игнорировала.

Ослабленные и озлобленные вирмлинги затаились в разных точках пещеры и голодными глазами пристально наблюдали друг за другом. Голод всё сильнее грыз их внутренности, ослабляя и убивая в них всякий разум и запреты. На первое место вставали инстинкты, а разум плавно отходил на задний план.

Лев старался держаться, но он и сам чувствовал, как ожидание подрывает его самоконтроль. Недавно он увидел, как на него смотрит Латунная. И в её глазах было слишком много голода.

Неужели это именно так и закончится? Он убьет своих родственников или умрёт под их когтями и клыками?

В тот день, когда красная драконица в очередной раз покинула пещеру, Лев понял, что сегодня прольется чья-то кровь.