Путин: Логика власти - Хуберт Зайпель

И за рюмкой водки на прощание короткий экскурс в тему дня – конфликт на Украине. Центральный вопрос встречи – «New rules or no rules». «Начали не мы. Мы уже давно сказали европейцам, что такой подход ЕС к Украине – “либо вы с нами, либо с Россией; либо за нас, либо против нас” – довольно опасен. Этот шаг непосредственно затрагивает наши интересы, – так Путин описал свой взгляд на развитие событий: – Однако они в Брюсселе просто ответили нам, что это нас не касается. Точка, конец дискуссии. И факт – это свершившийся переворот. Экономический и социальный коллапс страны и гражданская война с тысячами убитых».

О Крыме Владимир Владимирович этим поздним октябрьским вечером в кавказских горах больше не говорил. Крым с 18 марта 2014 года – снова российская территория. И он останется российским, пока Путин занимает этот пост. Сомневаться не приходится.

4. Дебет и кредит – предварительный расчёт. Россия и геополитика Запада

В своём московском кабинете Путин появился, когда было слегка за полночь. В тот декабрьский вечер 2011 года мы договорились провести одно из первых полноформатных интервью. Владимир Путин, как всегда, задерживается, и в этот раз особенно надолго. Девушка из штаба за прошедшие часы каждые несколько минут звонила по своему смартфону, чтобы выяснить, когда же примерно он прибудет, прежде всего ради собственного успокоения. А персонал регулярно спрашивал нас, не хотим ли мы ещё кофе, чая или бокал вина.

«Заседание продлилось дольше обычного», – сказал Путин формальности ради. Вопрос, направлена ли система ПРО, которую НАТО создаёт на границе, не только против Ирана, вызвал у него смех. Затем он даёт развернутый ответ: «Эти ракетные системы покрывают нашу территорию до Урала. Они нейтрализуют ту часть нашего наземного ядерного арсенала, которая представляет собой основу нашего оборонительного потенциала. Это ясно всем экспертам. А потом они приходят к нам и говорят: “Ребята, не бойтесь. Мы создаём эту систему, но не будем её использовать против вас. Мы же добрые, посмотрите в наши честные глаза”».

Для Владимира Путина система ПРО – лишь один из примеров того, что Запад не ценит серьезное достижение России, которой удалось демонтировать Советский Союз почти исключительно мирными средствами. Он давно смирился с тем, что история вынесла свой приговор реальному социализму. Но не с тем, что тогдашнее руководство провело процедуру банкротства столь непрофессионально. В декабре 1991 года Советский Союз прекратил существование после того, как президенты России, Украины и Белоруссии собрались на правительственной даче в Беловежской пуще и объявили о ликвидации СССР. Через несколько дней в Кремле свернули флаг с серпом и молотом и заменили его флагом с двуглавым орлом царской России.

Таким образом, Россия со своим 145-миллионным населением, состоящим преимущественно из русских, мгновенно стала наследницей огромной империи. Остальная часть Советского Союза примерно с таким же населением, которую составили бывшие союзные республики, после десятилетий зависимости попыталась самостоятельно встать на ноги. И в одночасье более 20 миллионов русских оказались в других государствах, должны были адаптироваться и начать новую жизнь как иностранцы. Это конфликт, который до сих пор не разрешён. Названные обстоятельства и стали, по словам Путина, основанием для его слов об «одной из величайших геополитических катастроф XX столетия»[26].

Отвечая за экономику в мэрии Санкт-Петербурга, он быстро понял, что капитал во времена глобализации движется, прежде всего, в те регионы, где инвесторы чувствуют себя вольготно. Лучшие условия для них существуют там, где налоговые ставки и зарплаты низки и где люди, несмотря на трудности, сохраняют спокойствие. Именно тогда, когда Россия семимильными шагами двигалась к капитализму, он уяснил для себя, насколько важно, чтобы миллиардеры платили налоги в собственной стране и уважали собственное государство.

Путина беспокоит не только ощущение, что лично его обвели вокруг пальца. Недостаточное уважение к национальным интересам России, особенно в период её слабости, задевает его как минимум так же сильно. В последующие часы он, не останавливаясь ни на минуту, между пельменями и чаем, детально разъясняет, как изменился военный ландшафт в Европе без учёта отношения к этому России. Если Варшавский договор, советский военный альянс, с распадом СССР прекратил своё существование, то НАТО, напротив, быстро расширялось. В 1999 году в Трансатлантический альянс сначала вошли Польша, Чехия и Венгрия. Затем, в 2004‑м, к ним присоединились прибалтийские государства вместе с Румынией и Словакией. И наконец, в 2008 году – Хорватия и Албания. «Несмотря на то что при объединении Германии нам обещали, что НАТО расширяться не будет».

Бурные споры об этом обещании идут уже несколько лет. Это ключевой вопрос нового конфликта между Востоком и Западом. Абсолютно точно то, что об этом нет письменного договора, однако точно также и то, что всё это детально обсуждалось. В записке германского МИДа о беседе германского министра иностранных дел Ганса-Дитриха Геншера с российским коллегой Эдуардом Шеварднадзе от 10 февраля 1990 года написано следующее: [Федеральный министр иностранных дел]: «Мы осознаём, что принадлежность объединённой Германии к НАТО поставит множество сложных вопросов. Для нас, однако, ясно, что НАТО не будет дальше расширяться на восток»[27].

Бесспорно также, что американцы по крайней мере в тот момент разделяли эту точку зрения. «НАТО не будет расширять свою сферу влияния в восточном направлении «ни на дюйм дальше», – заявил госсекретарь США Джеймс Бейкер 9 февраля 1990 года в Екатерининском зале Кремля[28].

«И всё это нам говорили, а что это не было зафиксировано в международном соглашении – вина тогдашнего советского руководства», – говорит Владимир Путин, возлагая ответственность за эту ошибку, имевшую столь далеко идущие последствия, на российских политиков. «Они это просто проспали. А ведь слова, как говорится, к делу не подошьёшь». Для Путина, однако, как мы убедились в ту ночь, и без подписанных документов всё случившееся – достаточное доказательство того, что Запад с самого начала не слишком большое значение придавал обещанному партнёрству. «Как дела пошли дальше, обо всём этом можно почитать, – рекомендует нам российский президент ранним утром на прощанье. – Почитайте у Збигнева Бжезинского».

Збигнев Бжезинский, который когда-то был в США советником по национальной безопасности, родился в 1928 году в Варшаве. Он работал ещё у американских президентов Линдона Джонсона и Джимми Картера, позже – у Билла Клинтона и Барака Обамы. Он занимал то же место, что и Генри Киссинджер у республиканцев, – влиятельного геополитика демократической партии. Его отцом был польский дипломат, которого ураган Второй мировой войны забросил через Канаду в США. Расширение НАТО на восток он ещё в 1997 году довольно точно описал в своей книге «Великая шахматная доска: господство Америки и её геостратегические императивы», хотя и сам не думал тогда, что этот сценарий будет реализован один в один. Бжезинский пишет: «В реальности трудно представить себе объединённую Европу без совместного пакта о безопасности с США. Из этого следует, что государства, которые хотят начать переговоры о вступлении в ЕС и получат соответствующее приглашение, в будущем автоматически должны быть взяты под защиту НАТО»[29].