Я люблю Лондон - Линдси Келк

– Не знаю, не знаю. – Она вскочила с кровати и вытянула брюки Тайлера из горы одежды у спинки кровати. – Но сейчас ты их точно не наденешь.

Дженни улыбнулась. Тайлер ухмыльнулся. Я поморщилась. И тут Дженни открыла окно и вышвырнула брюки на улицу.

– Энджи, брось-ка мне его трусы…

Трудно было сказать, кто сильнее шокирован. Челюсть у Тайлера отвисла, и в ту же секунду с него свалилось полотенце, но его нагота не вызвала большого интереса, гораздо увлекательнее было смотреть, как Дженни вышвыривает всю его одежду на асфальт Тридцать девятой улицы. Невозможно было удержаться от смеха, и я захохотала. Долго и до слез.

– Что ты делаешь?! – возмутился Тайлер, обретя голос.

Дженни свесила руку с очень дорогим кожаным лофером за окно и склонила голову набок.

– Хочешь проверить?

Туфля полетела вниз.

– Боже! – Тайлер посмотрел на меня, подхватил полотенце и затряс головой. – Вы обе сумасшедшие! – На этом он выбежал из комнаты, и мы услышали, как хлопнула входная дверь.

Когда он выскочил на улицу, какой-то бомж уже успел унести его рубашку и туфли, но, к счастью, он уважал закон Нью-Йорка о благопристойности, поэтому белье и джинсы по-прежнему живописно валялись на тротуаре. Мы с Дженни свесились из окна и помахали Тайлеру, когда он, натягивая штаны, демонстрировал прохожим зад. Поставив локти на подоконник, мы с Дженни посмотрели друг на друга.

– Ну что, в Лондон? – улыбнулась я.

– В Лондон, – ответила она с широкой улыбкой.

Глава 5

– Я здесь, я здесь! – В пятницу я ворвалась через стеклянные двери в офис «Глянца», как обычно, опоздав. По какой-то причине я решила не разбрасываться деньгами, которых и так нет, поэтому не стала брать такси и поехала на метро, хотя с собой у меня было два чемодана и самая большая в мире сумка. Ну может, не самая большая, но точно не самая маленькая. Я легко могла украсть малышку Бейонсе и унести ее в этой сумке. И обязательно украла бы.

– Я что-нибудь пропустила?

– Только кофе. – В моем кожаном кресле сидел мистер Спенсер, слегка улыбаясь. Я так давно не видела его улыбающимся, что вскрикнула от удивления. Блин! Пусть я опоздала на работу, но никак не могла опоздать на встречу. Почему он пришел так рано? Кто вообще приходит заранее? Только идиоты. – Я слышал, вы едете в Лондон, мисс Кларк?

– Да, – кивнула я, силясь взять себя в руки. – Маме исполняется шестьдесят, и…

Он встал и жестом предложил мне присесть. Как любезно с его стороны, учитывая, что вообще-то он сидел на моем месте.

– Простите, что я столько у вас не появлялся, – сказал он, сделав ровно два шага в нашем крошечном кабинете и присев на край стола Делии. Для своих лет Боб Спенсер был в хорошей форме, словно, достигнув определенного возраста, решил дальше не стариться. Он напоминал мне Кена Барлоу, хотя и не такого зловещего. – Именно сейчас у меня масса дел, я уверен, что вы поймете и извините меня. В нашей индустрии наступает трудный период.

Я присела, вдруг сообразив, что расслабляться рано: где Делия? Почему он говорит со мной, когда Делии нет в кабинете? Этому было лишь одно логическое объяснение: Боб пришел нас закрывать, и Делия сейчас плачет в туалете.

– Энджел, вы, конечно, помните, что я был большим поклонником вашего творчества, – улыбнулся он, и я приготовилась к удару. Почему Делия сбежала рыдать в туалет без меня? Эгоистичная паразитка! – Вы замечательно писали для «Лук», а то, что вы проделали с Джеймсом Джейкобсом, – просто высший пилотаж.

Выразительно подняв брови, я мысленно попыталась внушить посыльному, который в этот момент занес нам почту, что Боб имеет в виду мою статью об актере Джеймсе Джейкобсе, пойманном мной на выходе из туалета, и Ничего Больше! Парень ответил вытаращенными глазами и очень отчетливым «да мне-то что».

– Спасибо! – Я поковыряла пол мыском туфли и чуть-чуть покрутилась на кресле.

– Делия уверяет, что мое первое впечатление о вас было правильным, – продолжил Боб, сверля меня взглядом. В ответ я тоже ела начальство глазами – Кен Барлоу никогда бы не позволил себе подобной неучтивости. – Вероятно, Сесилия, так сказать, не снискала себе славы, работая с вами.

Мне это показалось очень дипломатичным способом назвать Сиси занозой в заднице, любительницей провокаций и вообще психованной дурой, по которой плачет больница, но поправлять Боба я не стала, лишь издала негромкое фырканье и изо всех сил сжала подол моей полосатой футболки от «Американ аппарел» двумя пальцами.

– Буду честен: я считаю, что ваша с Делией презентация недельной давности не была идеальной.

Вот мы и подошли к сути. Глаза защипало от подступивших слез. Я постаралась удержать их. Я всегда стараюсь отделять слезы от работы. Одна очень умная женщина сказала: «Если приспичило порыдать, иди на улицу». А может, она просто была очень нетерпимой. Это было ужасно. Мы так долго и упорно работали над «Глянцем», и перспектива остаться ни с чем просто убивала! Это хуже, чем думать, что в буфете у тебя есть пачка шоколадных «Хобнобс», а найти два пакетика чая «Рич».

– Вашему подходу недостает перспективы. – Мистер Спенсер немного повысил голос, видимо, хотел убедиться, что каждое слово этой тщательно составленной эпитафии дошло до моего сознания. – Вы не видите картины в целом. Но для этого я и здесь. Я сам и есть картина в целом.

«Картина ты… на заборе», – презрительно подумала я, но придержала язык (едва успев).

– Если мы начинаем выпускать новое печатное издание, надо поднять шумиху, – сказал он. – Шумиха поднимется, если сделать журнал глобальным. Или хотя бы трансатлантическим. Одновременный выпуск журнала в США и Великобритании – что скажете, Энджел? Готовы к такому повороту?

Хм, стало быть, я все неправильно поняла. Пока я пыталась подавить недоверие и вертевшееся на языке «идите вы подальше со своими подначками, мистер Спенсер», в кабинет, вильнув маленькой подтянутой задницей, ворвалась сияющая Делия, нагруженная огромными старбаксовскими стаканами.

– А, ты уже здесь! – Повернувшись спиной к деду, она улыбнулась мне как никогда радостно. – Дедушка ввел тебя в курс дела?

– Да, – ответил за меня мистер Спенсер. – Но Энджел только открывала и закрывала рот, как золотая рыбка.

– Я… хм… простите. – Вторая за день попытка вернуть себе самообладание. И вторая неудача. Делия поставила передо мной большой стакан, передала другой деду и жадно, будто у нее отнимали кофе, осушила третий. – Я просто немного удивлена. О чем конкретно вы говорите?

– Я хочу, чтобы вы продали эту идею лондонскому представительству, – сказал Боб Спенсер. – Если вы сможете привлечь их к проекту, а заодно заинтересовать руководство, вы получите журнал. И не только журнал, но и франшизу.

– А-а, понятно.

– Вы сомневаетесь, что справитесь с задачей? – Боб принял мой шок за ужас. Что ж, резонно.

– Конечно, справимся, – ответила Делия. Как облегчается жизнь, когда другие отвечают за вас на все вопросы. – Энджел хочет сказать, что это приятный сюрприз.

– Да, – опомнилась я, с готовностью закивав сперва Делии, а потом Бобу. – Именно это я и хотела сказать. Безусловно, мы сможем успешно осуществить трансатлантический вариант! – Мне вдруг показалось, что мы снова на бранче в «У Боба». В каком-то смысле.

– Прекрасно! – Боб встал, отпил глоток из своего стакана, поморщился и поставил его на стол Делии. – Я назначу встречу для Энджел с издательской командой в Лондоне, а тебе, Делия, вышлю информацию о Париже. Удачного дня, леди.

Кивнув нам на прощание, он ушел.

Делия выждала три бесконечных секунды, а потом, опрокинув чашку и расплескав кофе по всей комнате, кинулась ко мне и заключила в удушающие радостные объятия. Я тоже от души обняла ее, хотя по-прежнему пребывала в шоке. Журнал будет! В моем буфете все же оказались «Хобнобс»! Мне надо вытереть весь этот кофе!..

– Черт побери, Энджел! – закричала Делия во всю силу своих аристократических легких, то есть вовсе не так уж громко, выпустила меня из объятий и прошлась по кабинету в танце. – У нас есть журнал! У нас есть два журнала! У нас есть глобальное издание, Энджел!

– Да, – с усилием выдохнула я. – Поверить не могу. Мы так долго готовились, даже не верится, что это наконец сбылось. Мы будем выпускать журнал, люди станут его читать… Тьфу-тьфу, не сглазить.

Для меня это было немного чересчур. Мне понадобилось шесть дней, чтобы свыкнуться с мыслью, что я не просто хожу с очень красивым кольцом, а собираюсь сыграть настоящую свадьбу и выйти замуж, а теперь предстоит освоиться с тем, что мы действительно будем писать статьи и издавать журнал, а не только говорить об этом и делать красивые презентации в «Пауэрпойнте».

– Я говорила с дедом, пока ты не пришла. План такой: ты встретишься с командой лондонского «Спенсер медиа» на следующей неделе, поскольку ты и так будешь в городе, а я полечу в Париж на конференцию рекламщиков. – Она замолчала при виде безнадежности и ужаса на моем лице и нерешительно спросила: – Или ты хочешь в Париж, а я тогда в Лондон?