Сердце Зверя - Анна Луна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она прошла вдоль корпуса по улице и повернула к своему крыльцу, расположенному с торца. На ступеньках сидела девочка и держалась за живот.
– Ты почему не заходишь? – спросила Инна.
– Дверь закрыта.
– Странно, – пробормотала медсестра и только сейчас сообразила, что, уходя, она закрыла на ключ медпункт, а входную дверь оставила открытой. Получается, вернулась из города Марина Дмитриева. И где ее искать.
Инна достала из кармана телефон и набрала номер доктора. Та ответила сразу.
– Да, я все закрыла. Приехала, а все двери нараспашку.
– Марина Дмитриевна, ничего страшного не случилось. Медпункт и изолятор я закрыла на ключ, а дверь в коридор оставила, потому что туалет находится с нашей стороны. Зачем людям по улице бегать?
– Ничего с ними не случится. Лето. Прогуляются. Я запасной ключ сунула под козырек над дверью. Посмотри там.
– Хорошо. У нас на крыльце сидит ребенок. Живот у него болит.
– Ты посмотри сама. Я чуть позже подойду. Мне девочки чаек приготовили.
– Чаек ей приготовили, – ворчала Инна, открывая дверь. – А я целый день на ногах, и обо мне никто не позаботится. Даже вещи еще не разложила, – она повернулась к девочке, – проходи, милая. Снимай сандалии и ложись на кушетку.
Она вымыла руки и повернулась к девочке, которая по-прежнему стояла в дверях. Ей было примерно десять лет. Маленькая, худенькая, с длинными и светлыми волосами, распущенными по плечам. На голове нелепая шляпа с широкими полями. Инна взяла ее за руку, подвела к кушетке, помогла снять сандалии.
– Как тебя зовут?
– Лена.
– Леночка, ляг на спину и согни ноги в коленях. Давно уже живот болит?
– Нет. Я не знаю.
– Может быть, вспомнишь? Заболел живот после обеда или после тихого часа?
– Не знаю. Просто… болит.
– Ты можешь показать мне пальчиком, где точно болит?
Лена водила ладошкой по всему животу, нигде не останавливаясь. У такого поведения есть два простых объяснения: либо болит везде, либо нигде, и ребенок, оторванный от дома, просто ищет внимания и ласки взрослых. Такие дети встречались, но через пару дней они привыкали к новым условиям жизни, находили друзей и веселились вместе со всеми.
Инна вздохнула и вспомнила семилетнего мальчика, который отказывался ходить в уличный туалет и делал по-большому прямо в штаны. Воспитатели замучились стирать его одежду, вызвали маму и отправили ребенка домой.
– Хорошо. Я все поняла. Я тебе буду нажимать на живот, а ты скажешь, где болит.
Инна мягко провела ладонью по животу и стала легко пальпировать. Девочка молчала. Она не дергалась, не морщилась, не вскрикивала, просто смотрела на Инну и молчала.
– Леночка, я не смогу тебе помочь, если не пойму, в какой области у тебя болит.
– Области есть на карте России, – вдруг проговорила девочка. – Мы в школе изучали.
– Области есть и в твоем животе. Вот эта – область желудка. Я надавила. Больно?
– Нет.
– А эта – область толстой кишки.
– А кишки бывают другие?
– Да, еще и тонкие.
– Ой, щекотно, – она захихикала и сжала ноги. – А я и не знала.
– Ты только в девятом классе будешь изучать анатомию человека, там все и узнаешь. Хотя, нет. Даже раньше. Наверное, на зоологии впервые об этом услышишь.
Так, постоянно разговаривая с девочкой, Инна и провела осмотр. Живот был мягкий, безболезненный, на пальпацию мышцы не реагировали, а значит, у Лены ничего не болит. Предположение Инны оказалось верным: ребенок пришел за вниманием. Она дала ей витаминку, помогла надеть сандалии.
– У меня теперь живот пройдет?
– Обязательно. Но вечером, после ужина, приди еще раз, я тебя осмотрю.
Девочка кивнула и стала спускаться с крыльца. Инна посмотрела ей вслед, а сердце сжалось от тревожного предчувствия. Что-то было не так с этим ребенком.
– Леночка, ты дорогу знаешь? Не заблудишься? – крикнула ей вслед Инна, но девочка ее не слушала. Она бежала вдоль длинного деревянного корпуса вприпрыжку и что-то даже напевала.
«Странный ребенок! Маленькая симулянтка. Надо спросить, у кого она в корпусе. Пусть вожатые заплетут», – подумала Инна и вернулась в медпункт.
Она привела в порядок кушетку, сложила папки с детскими медицинскими картами и неожиданно поняла, что у нее появилась свободная минута. Инна пошла в столовую: о пробах готовых блюд она могла не волноваться, наверняка Марина Дмитриевна о них уже позаботилась. Эту работу она выполняла исправно.
В честь открытия первой смены повара испекли булочки с сахаром и корицей. Божественный аромат свежей выпечки медсестра почувствовала еще на улице. Она вбежала в столовую и сразу направилась к столу сотрудников. Каждый год вожатые сдвигали вместе несколько столов и ели всегда в большой компании. Таково требование было Алика.
– Не нужен никакой тимбилдинг, чтобы сплотить коллектив, – говорил он, – совместная трапеза лучше всякого сближает.
Это было так. Как только кто-то хотел уединиться, Алик приказывал поварам не выдавать этим отшельникам еду. Никакие возмущения не помогали. С особо строптивыми расставались безболезненно и сразу. Алик мог еще и плохую характеристику нерадивому студенту состряпать. В результате в лагере сложился дружный и надежный коллектив.
– Инна! Я сейчас вам принесу! – вскочил со своего места Женька и побежал к раздаче.
– А ну, стой! – крикнул ему Алик. – Какая она тебе Инна? Подружку нашел. Инна Анатольевна. Только так!
– А я думал, что в лагере европейская система общения – все зовут друг друга по именам, – растерялся Женька и посмотрел на остальных вожатых, которые ухмылялись, но кивали головами в поддержку заместителя начальника.
– Женя, сядь на место. Я сама себе принесу чай, – успокоила его Инна.
Она встала и пошла к раздаче. Ей, конечно, было приятно, что появился рыцарь в сияющих доспехах, но и привлекать лишнее внимание к своей персоне она не хотела. Она перекинулась парой слов с поварами, получила булочку и чай и уже развернулась, чтобы идти к столу, но ее остановила Клавдия Ивановна.
– Инночка, я вам с Мариной Дмитриевной пирожков с капустой сделала. Возьмешь потом пакет с заднего входа.
– Зачем вы так? Мы бы любому ребенку помогли, не только вашему внуку.
– Не капризничай, – резко оборвала ее шеф-повар. – Сама знаешь, если отдам пирожки Марине, она их до медпункта не донесет. Все скормит своей Полинке и мужу. А ты и сына и дочкой угостишь, и ей порцию выделишь.
– Хорошо. Приду.
Инна не любила эти кухонные подношения. Стоит только один раз что-то взять, как потом будешь должен всегда на какие-то вещи закрыть глаза. А повара потихоньку тянули с кухни с легкой подачи Марины Дмитриевны, которая, Инна
