Спасительный удар - Михаил Серегин

– Мне необходимо некоторое время, чтобы собрать такую сумму, – опасливо покосившись на парня, проговорил Мачколян. – Сами понимаете, я в этом деле еще человек новый. Должна быть хоть какая-то скидка.

– Ну несомненно, – спрыгнув со стола на пол, ответил Савельев-младший. – Время мы тебе дадим… неделю.

– Да вы что, издеваетесь? – возмутился Мачколян. – Где я возьму столько бабок за такой короткий срок?

– И один час, – присовокупил к сказанному блондин и ехидно улыбнулся. – Жди нас через неделю и один час и не думай улизнуть, – бросил он через плечо, уже направляясь к дверям. – Мы за тобой приглядим, растолстевшая ласточка ты наша. Ха-ха-ха.

Неприятный холодный смех раскатился эхом по коридору, и не успели спины незваных гостей исчезнуть из поля зрения, как в кабинет Ашота влетела встревоженная секретарша и прямо с порога воскликнула:

– Ашот Ваграмович, с вами все в порядке?! Ой… – Она всплеснула руками, заметив ссадины на лбу Мачколяна. – Они вас что, били? – ужаснулась она.

Но спустя минуту уже засуетилась: принялась искать платок, ватку, какие-то то ли мази, то ли кремы. Усадила несопротивляющегося Мачколяна в кресло и начала кудахтать над ним, словно курица над выводком цыплят.

– Ашот Ваграмович, да что ж это у нас такое творится? Прямо черная полоса какая-то, – сетовала секретарша. – Что ни день, то неприятность случается. Прямо боязно на работу ходить. И эти жуткие типы… Они ведь что-то от вас хотели. Ох, не к добру все это, не к добру. Надо что-то делать, и как можно скорее. Может, вам отпуск взять, да и я на море давно не была. А потом…

Не обращая никакого внимания на чириканье Надежды, Ашот тупо смотрел в стену, не слыша и, пожалуй, даже не видя ничего. Его занимал всего один-единственный вопрос: где взять такую огромную сумму? Он даже представить себе не мог, как выглядит подобная куча бабок, где уж там хоть раз ее видеть.

– Ашот Ваграмович, Ашот Ваграмович, – трясла его за плечо Надежда. Ашот вздрогнул и повернул к ней лицо. – Может быть, вам для успокоения нервов коньячку принести?

«Напиться? А почему бы и нет? Проблем это, конечно, не решит, но хоть на какое-то время легче станет», – подумал Ашот.

– Неси, – решительно сказал он. – Коньяк, тот, что самый дорогой и самый крепкий. И пару бокальчиков захвати, не люблю пить один.

– Ага, я сейчас, – засуетилась женщина и торопливо ринулась к двери выполнять просьбу своего нового начальства.

Ашот зачем-то обвел взглядом свой кабинет, и в голове у него мелькнула мысль, что правильно все же поступил Пожаров, не установив в собственном кабинете бар, иначе работать было бы уже некогда, такой соблазн.

Надежда вернулась минут через двадцать. Поставила перед Ашотом на столе два высоких фужера и уже откупоренную бутылку с дорогим и более других выдержанным вином. Даже не поинтересовавшись, почему не коньяк, Ашот хозяйской рукой подвинул бутылку к себе, вытащил из горлышка пробку и налил едва ли не по полному бокалу. Сейчас он собирался напиться, а потому было не до соблюдения правил приличия.

– Ну, Надя, давайте с вами выпьем, – подняв свой бокал высоко вверх, громко произнес Ашот.

Надя натянуто улыбнулась, и тут же до уха ее долетел трезвон телефона.

– Ой, кажется, кто-то звонит, – спохватилась она.

– Хер бы с ним, пусть звонит, – махнул рукой Ашот. – У вас перерыв!

– Ну если только так… – вновь заулыбалась женщина и тоже поднесла к губам бокал.

Ашот опустошил свой до капли одним глотком и налил еще. Но не успел он даже взять его в руку, как в дверь кто-то постучал.

– Кого еще черти несут? – недовольно проворчал Мачколян, внутренне закипая.

– Я сейчас посмотрю и все улажу, – поспешно вскочив со стула, пообещала секретарша.

Но как только она сделала шаг к двери, та сама распахнулась, и Ашот увидел троих мужчин в форме. Судя по нашивкам, это были представители Федеральной службы безопасности.

– Эти что, тоже по мою душу? – сыронизировал Ашот, со стуком опустив бокал на стол и привстав со своего места.

Стоящий в дверях гражданин с опухшей мордой приличных габаритов как-то неприятно усмехнулся и, важно прошествовав в кабинет, уселся на стул, который пару минут до этого занимала секретарша, сейчас застывшая с открытым ртом в центре кабинета. Мордоворот окинул пренебрежительным взглядом рабочий стол Мачколяна, двумя пальчиками, словно это было нечто крайне омерзительное, взял недопитый бокал Надежды, понюхал вино и с вызовом, намеренно утрируя кавказский акцент, произнес:

– Ну что, пьешь, дорогой?

– Ну, пью, а что? – в том же тоне откликнулся Мачколян, которого, наверное, уже больше ничто не могло удивить или вывести из себя – он и без того был на взводе. – Или это запрещено?

– Ух ты, а чегой-то мы такие борзые, да еще в присутствии органов? Или на нары захотел, парашу понюхать? – пропел в ответ совсем уж слащаво фээсбэшник.

Мачколян подозрительно прищурился, прощупал своим цепким взглядом каждого посетителя, затем упер руки в бока и приказным тоном произнес:

– А ну гоните удостоверения, или что там у вас есть? Думаете, меня можно как лоха развести? На испуг взять? Не выйдет.

– И зачем же тебе наши удостоверения? – вольготно раскинувшись на стуле и даже положив одну ногу на другую, усмехнулся мордоворот. – Наверное, почитать захотелось? А нам, уважаемый, никакие корки и не нужны, мы и сами по себе, без них, многое можем.

– Так я и думал, – вздохнул Ашот, понимая, что его подозрения подтвердились. Эти ребятки вели себя чересчур нагло для фээсбэшников. Неясно, правда, самое главное: какой черт их принес?

Взгляды мужчин скрестились, а затем Ашот спросил:

– Зачем пришли? Чего надо? Насколько я помню, я вас к себе не приглашал.

– А нам, собственно, никаких приглашений и не требуется, умник ты наш, – неожиданно бросая на стол корочки работника Федеральной службы безопасности, ответил парень.

Ашот попытался дотянуться до документа, но мужчина торопливо заграбастал его назад и торопливо сунул в карман.

«Нет, они все же не из ФСБ, – вновь повторил для себя Ашот. – Хотят казаться фээсбэшниками, но до них им далеко. Наверняка документы либо липовые, либо давно просрочены. Ну да ничего, они за это все равно рано или поздно свое получат».

– Может, хватит меня приманками-обманками кормить? – грубо изрек Ашот. – Говорите, чего приперлись? А ты, – это он обратился к секретарше, – марш отсюда! И дверь за собой прикрой.

Надежда не стала ждать повторения приказа и, возмущенно тряхнув своей светлой гривой, исчезла за дверью, с силой захлопнув ее за собой. Ашот вернулся в кресло, покрутился в нем, облокотился на стол, поинтересовался:

– Мне еще долго ждать?

– Хм, – непонятно к чему выдал этот звук очередной непрошеный гость. – А нам сказали, ты попроще. Ну неважно, короче, так… Мои ребята получили информацию, что ваше заведеньице занимается хранением и распространением наркотических веществ.

– Занималось, – поправил его Ашот, к себе все сказанное никак не относя.

– Бизнес этот хорошо налажен, и очень давно, – не обратив внимания на его слова, продолжил тип, – деньги приносит немаленькие. Да только вот что-то менты вас не трясут, глазки на все закрывают. Это, конечно, замечательно, так и должно быть, но все же некрасиво. – Мужчина снова взял все тот же бокал с вином и, медленно перевернув его, вылил содержимое прямо на бумаги. – Да, очень некрасиво, когда с теми, кто об этом знает, не желают делиться.

Ашот недовольно покосился на залитый липким зельем стол, проклиная сегодняшний день, в который ему так жутко не везет, и глаза его сами собой налились огнем. До боли сжав пальцы, он между тем совершенно ровным и спокойным голосом раздельно произнес:

– Жаль вас разочаровывать, мальчики, но вы не по адресу. Прежний директор тю-тю, – Ашот завел глаза под потолок, – а я подобной мерзостью не балуюсь. Ошибочка вышла. В следующий раз вовремя обновляйте свою информацию. А теперь попрошу не мешать, – он указал рукой на дверь кабинета, – дела у меня.

– Не спеши нас провожать, мы же ведь не все еще сказали, – даже не попытался встать со стула мордоворот. – У нас же доказательства есть бесспорные. Признания нескольких человек, которые наркоту у вас брали. В письменном виде. А также кассета с записью продажи наркоты прямо в зале. Спорим, что судьям плевать будет, кто нынче, а кто вчера рестораном управлял? Упекут далеко и надолго. Ну так что, все еще не передумал нас выгонять?

Псевдофээсбэшник вопросительно уставился на Ашота. Мачколяна буквально трясло. Он готов был голыми руками поубивать всех тех, кто сегодня не давал ему нормально жить, – ненависти и злобе его в эту минуту не было предела. Но в то же время где-то в самом отдаленном уголке его сознания раздавался мерзкий шепоток: «А ведь они правы, Ашотик. Если обладают такими уликами, не гулять тебе больше на свободе. Посадят. Непременно посадят и не спросят, был ли в доле, не был ли. Ты уж не горячись, прикинь, что да как, и соглашайся».