Курортный роман (СИ) - Солдатова Татьяна

— Нет, что вы, всего лишь разумно опасаюсь…

— Не стоит переживать, я вас буду спасать в первую очередь, — попытался успокоить он меня.

Но на то я и девушка, чтобы не верить всем подряд, тем более, когда это произносят, усиленно подавляя рвущееся наружу веселье.

— Честно вам скажу, — окинув при этом брюнета скептическим взглядом, и вновь вернувшись к созерцанию места планируемого купания, — прозвучало не сильно убедительно. Больше смахивает на обещание добить, чтобы не мучилась.

Уж не знаю, что такого смешного я сказала, но выдержка у мужика закончилась, и он раскатисто захохотал, привлекая к нам внимание.

— Немногие женщины могут заставить меня смеяться, а вам это удалось, причём не единожды.

Я вновь перевела взгляд на брюнета, кстати, он уже полностью избавился от одежды и был готов идти купаться, и зависла, уткнувшись в кубики пресса… Услышав лёгкое покашливание, нашла-таки в себе силы оторваться от мужчины, и слегка севшим голосом спросила:

— Значит, я могу собой гордиться?

— Безусловно. Пойдёмте, и не стоит так переживать, обещаю защищать вас до последнего вздоха.

— Моего или вашего?

— Вы неподражаемы, — сказал он это очень серьёзно, продолжали смеяться теперь только глаза.

— Тут не поспоришь, я в мире в единственном экземпляре. За что отдельное спасибо маме и папе, — и направилась раздеваться.

— Я прекрасно помню, что ещё вы очень скромная, — дополнил мою характеристику брюнет и пошёл купаться.

К расщелине спускалась по небольшой лестнице, испытывая одновременно и восторг, и лёгкий мандраж. И только стоило мне лишь немного расслабиться, как нога ступила на скользкий камень, и я со всего маху бултыхнулась в воду, уйдя в неё с головой, даже не успев пикнуть. И практически сразу почувствовала, как сильные руки выдёргивают меня на поверхность. А едва успела откашляться, как у меня с иронией уточнили:

— Вы решили утопиться, чтобы показать всю мою несостоятельность как защитника?

— Если я решу самоубиться, то найду более быстрый и менее страшный способ, — огрызнулась в ответ.

— Очень надеюсь на ваше благоразумие и человеколюбие.

— А при чём здесь человеколюбие?

— Представляете, что было бы с людьми, если бы вы всё же решили здесь свести счёты с жизнью? А тут, между прочим, присутствуют дети.

— Андрей, ещё хоть одно слово и спасать уже придётся вас!

Этот гад провокационно улыбнулся и кивнул, пояснив, как его лучше всего спасать:

— Если это будет искусственное дыхание, то я не буду сильно возражать, — а потом сразу же, без перехода, аккуратно проведя указательным пальцем по моей скуле, убрал мокрую прилипшую прядку волос со лба и добавил значительно тише: — Вы такая красивая, когда злитесь. Не могу удержаться, чтобы не поддразнить вас. Это выше моих сил.

— Так вот, значит, с какой целью меня доводят мужчины? Что полюбоваться на мою неземную красоту, — уже без особого запала и желания убивать прокомментировала его высказывание.

— Возможно.

А окончательно придя в себя, окинула нашу композицию беглым взглядом, и осознала, в каком интересном положении оказалась. Мы находились справа от лестницы, расположившись на небольшом выступе. Андрей сидел на каменной глыбе, а вот я удобно устроилась на нём в позе наездницы, крепко удерживаемая руками, и прижата к нему сильнее, чем того требовали обстоятельства. Мужчина тоже понимал всю щекотливость ситуации, но при этом внешне оставался невозмутимым, я бы даже решила, что не вызываю у него никакой реакции, кроме смеха, если бы не одно маленькое «но»… Хотя, нет, маленьким это «но» я не могла назвать даже с натяжкой. Так вот, оно очень чётко характеризовало отношение брюнета ко всему происходящему в данный момент.

— Спасибо. Кхм… Могу заверить со всей серьёзность, что топиться больше не собираюсь.

— Значит, такое желание всё же было? — низкий голос мужчины с лёгкой хрипотцой завораживал, и я не удержалась, подняла на него взгляд.

Возникло ощущение, словно он пригвоздил меня к месту, а противоречивые эмоции, плескавшиеся сейчас в его чёрных глазах, были подобны огромным волнам в океане во время шторма. Андрей смотрел не моргая, как удав на кролика, и очень медленно начал приближаться к моим губам.

— Нет, — прошептала я, отвечая на прозвучавший ранее вопрос, и он замер буквально в миллиметре от моего лица. — Желания расстаться с жизнью таким образом у меня не возникало.

— Это радует, — произнёс Андрей, едва касаясь моих губ, и отстранился.

Я моментально почувствовала свободу, ощутив лёгкое разочарование от того, что могло произойти, но не произошло. Больше меня никто не удерживал, позволяя соскользнуть в воду, а мужчина, как только получил возможность, нырнул, уходя на глубину. Теперь уже у меня возникло предположение о его желании утопиться…

«Так будет лучше», — успокаивала я себя и бунтующих тараканов, выступающих против такого произвола. Одно дело флиртовать, соблюдая рамки приличия. Да, приближаясь к ним, но не переходя. И совсем другое их перейти, а наутро обнаружить ярлык, оттягивающий шею.

В Лос-Гигантес ехали молча. Андрей делал вид, что ничего не произошло, был предельно вежлив, аж до зубного скрежета. Моего… Возле отеля мы распрощались, пожелав друг другу приятного вечера.

А едва поднявшись на свой этаж, обнаружила, что возле номера меня ждёт личный палач в лице подруги с бутылкой сангрии под мышкой для развязывания языка и пакетом чего-то ещё, если развязыватель вдруг не подействует.

Глава 6

«Сначала думать, потом говорить» — девиз критики;

«сначала говорить, а потом думать» — девиз творчества

Как только за нами захлопнулась дверь апартаментов, маниакальный блеск в глазах подруги усилился, дойдя практически до фанатичного уровня. И мне, для того чтобы хоть немного её успокоить, пришлось выдать все события сегодняшнего дня, при этом стараясь уложиться в одно предложение.

— Неожиданно встретились в ресторане, позавтракали, покатались на кабриолете, искупались в океане. Всё было чинно и благородно, никто не пострадал.

— Что значит, никто не пострадал?! — возмутилась Лапарёва. — А моя нервная система? Ты хотя бы понимаешь, скольких нервных клеток я теперь недосчитаюсь? Так, даю пять минут на душ и жду подробности во всех красках и с пикантными деталями. В общем, ты поняла.

Говоря это, Кира посмотрела на меня взглядом Хатико, ждущего милости от хозяина, поставила пакет на стол, начав понемногу доставать свой «инструментарий для пыток». В первую очередь была выставлена бутылка сангрии из-под мышки, рядом с ней появилась её сестра-близнец, но уже из пакета, затем последовали фрукты и хамон, а вот потом в ход пошла тяжёлая артиллерия — виски, правда, этот напиток она отодвинула к стене. Я так понимаю, что решила оставить на крайний случай. Хотя испугало меня даже не это, а завершающий штрих данного натюрморта… Рядом со всем этим великолепием легла коробка конфет, как контрольный выстрел в голову, «Вишня с коньяком». Интересно, с неё предполагается начать или ею закончить?

Если мы всё это употребим, то даже в самых смелых предположениях я не берусь предсказать, чем это может завершиться, причём не для нас с Лапарёвой, а для окружающих, потому как нам уже будет ничего не страшно и плевать на последствия всего содеянного… Мы попросту тихо умрём под утро. Безмолвно смотрела, как подруга раскладывает нашу закуску на тарелку, а потом, махнув на всё рукой, пошла в душ.

Уже стоя под горячими струями воды, я вспомнила инцидент, произошедший между мной и Андреем всего несколькими часами ранее, и улыбка сама появилась на губах. Неожиданно поняла, анализируя свои ощущения, которые испытывала в тот момент, что мне было очень комфортно находиться в его объятиях. И даже не просто комфортно, от мужчины веяло уверенностью и силой, и я чувствовала себя в полной безопасности. А ещё у Андрея потрясающий парфюм… «Он загадочен и многолик, как и его обладатель. Свежий, как морской ветер, сильный, как океан, таинственный, как глубокое озеро, он завораживает и покоряет сердца окружающих сразу и навсегда», — пришла на ум цитата из одного из моих проектов, правда, теперь я не уверена, что отнесла бы это именно к его духам, скорее, она подходила к нему самому… Интересно, а как он всё же целуется? На этом я была нагло прервана стуком в дверь.