Последняя глушь - Эрин Хантер

— Поедим хорошенько, поедим! — прокатилась по стае новая команда. — Скоро отправимся в путешествие к новому дому! Скоро солнце снова согреет наши крылья.

— Новый дом… солнце… поедим хорошенько… — слышалось со всех сторон, и Уджураку почудилось, будто солнечное тепло уже наполняет его тело. Жажда полета острым когтем пронзила его сердце.

Солнечное видение настолько ослепило его, что он перестал концентрироваться на полете. Нелепо зачерпнув крылом, он рванулся вперед и врезался в гуся, летевшего впереди. Они столкнулись, перекувыркнулись и бешено захлопали крыльями, пытаясь восстановить равновесие. На несколько мгновений земля и небо бешено закрутились перед глазами Уджурака, и он забыл, как летать. Третий гусь, следовавший сразу за ним, тоже потерял ритм и судорожно замахал крыльями.

— Червеголовый! — шикнул гусь на Уджурака. — Ты что, только что из яйца или с детства тупой?

— Червеголовый… Совсем червеголовый! Червивая голова! — радостно загоготали гуси, передавая друг другу обидное слово.

— Простите, — пролепетал Уджурак, пытаясь снова попасть в ритм движения стаи. Яростно хлопая крыльями, он торопливо полетел вперед, стараясь угнаться за улетающими гусями. Но это оказалось не так-то просто. Сильное воздушное течение вцепилось ему в перья и поволокло назад. Уджурак изо всех сил рванулся вперед, догнал стаю и занял другое место в ряду. Оказывается, здесь лететь было намного проще — летевшие впереди гуси взмахами крыльев создавали воздушную тягу, тащившую Уджурака вперед.

Двое других гусей тоже нашли себе места, однако не простили Уджурака и то и дело сердито поглядывали на него, работая крыльями. Уджурак решил, что когда стая приземлится, он будет держаться подальше от этих гусей.

Вскоре Уджурак заметил черную тень на далеком горизонте. Она была похожа на грозовую тучу, севшую на землю. Время от времени тень прорезали вспышки света, и тогда из мрака выступало какое-то сооружение, которое Уджураку никак не удавалось рассмотреть.

— Плохое место! — прокричал вожак стаи, поворачивая прочь от странной конструкции. — Нет еды. Горькая вода!

— Плохое… горькая… — прокатилось по рядам гусей.

— Шумные звери! Землеброды! Не приближаться! — приказал вожак.

— Не приближаться…

Уджурак не понимал, о чем толкуют гуси, но их слова пробудили в нем ощущение смертельной угрозы. Он вспомнил, что когда впервые ступил лапой на эту землю — ступил лапой? Или все-таки взмахнул крылом? — то сразу почувствовал какое-то беспокойство. Он уже тогда понял, это не то место, в котором должно закончиться их долгое путешествие. Теперь ему хотелось поскорее улететь отсюда на своих сильных крыльях, чтобы оставить за спиной зловещую тень и навсегда выбросить ее из памяти.

Вскоре Уджурак вместе со всей стаей опустился на гальку возле кромки воды. Вдоль линии прибоя лежали водоросли, и у Уджурака даже перья зашевелились от радости при виде этих аппетитных зеленых и бурых растений. Только сейчас он понял, насколько проголодался за время полета! Шлепая лапами по мокрой траве, он протиснулся сквозь толпу гусей и принялся за еду.

Проглотив первые восхитительные стебли, он вдруг подумал, что и здесь его может подстерегать опасность. Уджурак вскинул голову и огляделся, настороженно высматривая, нет ли где врагов. Но кругом не было ни волков, ни лис, ни медведей. И землебродов тоже нигде не было видно. Стая была в безопасности.

Уджурак снова опустил голову и погрузил клюв в водоросли. Он набивал себе живот и с радостью чувствовал, как разжимаются острые когти голода. Оторвав большой комок водорослей, Уджурак вытянул шею, чтобы проглотить еду, и вдруг почувствовал внутри нее что-то твердое. Он закряхтел, пытаясь отрыгнуть комок, но острая боль ударила его в горло откуда-то изнутри.

Опустив голову, Уджурак снова закашлялся, и вдруг заметил длинную тонкую нить, тянущуюся у него из клюва. Нить была настолько тонкой и прозрачной, что он не заметил ее в водорослях. Его горло судорожно сжалось, и Уджурак задергал головой, пытаясь избавиться от нитки. Кровь брызнула из клюва, раздирающая боль стала невыносимой.

— По…могите! — прохрипел он. — Я… не могу… дышать…

Стоявшие кругом гуси с опаской и подозрением покосились на него, а когда поняли, что он в беде, поспешно отошли прочь. Уджурак поднял лапу, чтобы вырвать проклятую нитку, но перепончатые пальцы лишь беспомощно скользнули по ней, и он повалился на бок, судорожно хлопая крыльями.

Набежавшая волна накрыла его с головой, приподняла, покачала, а затем отошла назад, забросав Уджурака водорослями. Мир начал стремительно чернеть, грозовые тучи сомкнулись над Уджураком…

«Превратись! — приказал тихий внутренний голос. — Немедленно превратись. Иначе погибнешь».

Уджурак не понимал, чего хочет от него назойливый голос, но послушно вытянул лапы, и вскоре белые перья стали исчезать под напором бурой шерсти. Но силы оставили его раньше, чем завершилось превращение. Последний приступ надсадного кашля сотряс тело Уджурака, его голова упала на песок, и он остался неподвижно лежать на берегу, омываемый волнами. Морская пена смешалась с кровью.

ГЛАВА IX

КАЛЛИК

Каллик неслась через долину, боясь упустить из виду гусиную стаю. Птицы были уже очень далеко. Токло несся рядом с ней, а Луса семенила позади. Токло уже давно перестал звать Уджурака, и Каллик догадалась, что он бережет силы для бега.

Прибрежная галька и выброшенная на берег грязь больно кололи лапы Каллик, но она продолжала бежать зигзагами, то и дело меняя направление вслед за летевшей у нее над головой стаей. Грудь медведицы болела от быстрого бега, и она жадно хватала пастью воздух.

Что если они потеряют гусей из виду? Сможет ли Уджурак найти путь обратно?

Гуси перелетели через видневшиеся впереди холмы и понеслись к морю. Некоторое время они летели вдоль берега, а потом, к огромному облегчению Каллик, опустились на длинную полосу травы, зеленевшую в пене прибоя.

«Спасибо, Силалюк!»

Токло и Каллик резко остановились. Вскоре их догнала запыхавшаяся Луса.

— Что будем делать дальше? — пропыхтела она, жадно хватая ртом воздух. — Если мы подбежим к ним, то только спугнем, и они улетят.

— Без тебя знаю, — проворчал Токло. — Нужно придумать, как к ним подобраться. Если Уджурак нас услышит, то, может, вспомнит, что он медведь, а не гусь!

Его глаза сердито сверкнули, и Каллик невольно поежилась. Она побаивалась Токло, когда тот сердился, хотя прекрасно понимала, что молодой гризли бушует только потому, что очень волнуется за Уджурака.

— Может, мы зря переполошились? — робко сказала она. — Уджурак и раньше убегал, но всегда возвращался.

— Вот именно, — закивала Луса. — Он был чайкой, орлом… Помнишь, Токло, как он был оленем, и за нами погнались волки? Это было еще до того, как мы встретили тебя, — пояснила она Каллик.

— Да уж, — раздраженно фыркнул Токло. — Тогда он заставил нас целую вечность ждать своего возвращения!

— Но ведь он все-таки вернулся! — напомнила Луса. — А если бы он тогда не превратился, нас бы съели волки. Не волнуйся, Токло! Он вспомнит, что нужно вернуться. Он всегда вспоминает.

— Вообще-то, я хотел, чтобы он вспомнил кое-что еще, — сердито фыркнул Токло. — Он обещал поймать для нас дичь.

— Ну да, — вздохнула Луса. — Давайте подкрадемся к нему? Тут есть кусты и камни, за ними можно спрятаться.

— Стоит попробовать, — согласился молодой гризли.

Он пошел первым, незаметно перебегая от одного куста к другому, словно выслеживал дичь. Каллик и Луса с трудом поспевали за ним. Наконец они добрались до неглубокой лужи, поросшей по берегам высокой травой. Теперь от стаи их отделяла лишь полоса голой земли.

Токло опустил морду в воду и с удовольствием напился.

— Ну, все, хватит прятаться, — решил он. — Выбежим отсюда прямо на стаю и будем громко окликать Уджурака по имени. Гуси, конечно, улетят, но Уджурак, я надеюсь, останется.

— А если не останется? — спросила Луса.

— Значит, пусть остается гусем, мне какое дело? — огрызнулся Токло.

Луса переглянулась с Каллик и вздохнула.

— Он так не думает, — тихо шепнула она.

Сердито фыркнув, Токло выбежал из куста и оглушительно заорал:

— Уджурак! Уджурак!

— Уджурак, это мы! — завопила Каллик, бросаясь следом за бурым гризли. Луса побежала за ними.

Как и предсказывал Токло, гуси снова вспорхнули в воздух. На несколько мгновений небо наполнилось хлопаньем гусиных крыльев и криками. У Каллик оборвалось сердце, когда она увидела, что берег полностью опустел.

На нем не было ни единого гуся.

— Уджурак! — вдруг ахнула Луса.

Она указала в сторону, и Каллик увидела грязно-бурую кучу, высившуюся в пене прибоя. С первого взгляда она приняла ее за песчаный нанос, но теперь поняла, что это маленький медвежонок, неподвижно лежащий на боку в набегающих волнах.