Посольский десант - Владимир Михайлов

– Вот она, хваленая дворянская обходительность! – ухмыльнулся дипломат разведки.

Меркурий между тем вступил в оживленный диалог с Генеральным компьютером – на пальцах, словно с глухонемым. Но через минуту руки синерианина бессильно упали.

– Он мне больше не подчиняется…

– Надеюсь, мы его не пережгли? Или он не выдержал этой дешифровочной программы?

– Да он может выдержать в миллион раз больше и сложнее! Нет, тут хуже. Они у себя перехватили управление им – не знаю уж, каким способом, – вернее всего, по одному из его внешних каналов. И теперь он подчиняется только им.

– Понятно, – медленно проговорил Изнов. – Они получили наше согласие и решили, что в дальнейшем могут с нами не церемониться. Что же нам остается?

– Сложить руки и ждать, – ответил Меркурий.

– Только не складывайте их на груди, – посоветовал Федоров. – Все равно соответствующих свечек не найдется.

– Ну а ты что предлагаешь?

– То же самое: ждать. Но в руки взять не свечки, а эти самые презренные автоматы – пусть этот их парламентер видит, что мы не собираемся сдаваться просто так.

Пока Генеральный компьютер, совершенно вышедший из повиновения, совершал посадочные маневры, Изнов – теперь руководство снова перешло к нему, поскольку в капитане они пока что больше не нуждались, – приказал подальше спрятать все оружие. Федоров попытался было возразить, но Полномочный посол тут же пресек всякие попытки:

– Вы же не собираетесь воевать со всей планетой?

Федоров, прежде чем ответить, поглядел на экран. Планета была достаточно большой, чтобы отказаться от такой мысли.

– Во всяком случае, не сразу, – произнес он осторожно.

– Ну вот и не будем показывать, что у нас могут возникнуть подобные мысли.

Оружие спрятали. Затем посол приказал всем одеться поприличнее.

– Мой мундир остался в тюрьме, – сказал Гост с некоторой обидой.

– А меня вообще похитили едва ли не в чем мать родила, – добавил Алас.

– Меркурий, вы ведь возите с собой свой гардероб, – напомнил Федоров.

– Мой придворный туалет вряд ли сочетается с этими физиономиями, – возразил царедворец. – И вообще синерианский закон запрещает кому бы то ни было носить платье других сословий.

– Ну а у нас на Терре с этим куда свободнее, – сказал Изнов голосом, не допускавшим возражений. – И поскольку мы, все здесь присутствующие, будем называться Терранской дипломатической миссией, попрошу неукоснительно выполнять все мои распоряжения. Во всяком случае, до того времени, пока обстановка не разъяснится совершенно.

– Надо перевести? – спросил Федоров. – Или все ясно?

Все действительно оказалось совершенно ясным.

– Смотрите: один из кораблей и в самом деле направляется к нам, – возгласил Алас – единственный, пожалуй, из пятерых, не испытывавший, казалось, никакого волнения.

– Что же: приходится вспомнить, что мы все-таки дипломаты, – усмехнулся Изнов. – Советник, наши документы, надеюсь, в порядке?

– Были бы мы в порядке, – сказал Федоров. – А уж бумажек я, если понадобится, настругаю вам полную корзину.

Корабль неизвестных перехватчиков медленно приближался.

– Совсем не похоже на нашу конструкторскую традицию, – с интересом проговорил Меркурий. – Помесь морского ежа, какие водятся у вас на Терре, и положенной на ребро лестницы. Любопытно…

– К сожалению, они все же летают, хотя на нас и не похожи, – ответил Федоров. – Было бы лучше, если бы они были похожи, но не летали.

– Или летали бы где-нибудь в другой части мироздания, – присовокупил Гост.

– Ничего не попишешь – это их пространство, – пожал плечами Алас.

Федоров внимательно посмотрел на него, но промолчал.

– Ладно, – сказал Изнов. – Готовимся к встрече.

– На одного линейного дистанции! – скомандовал Федоров. – Вот только оркестра нет для полной торжественности. Хотя боюсь, что шума и так будет предостаточно.

– Пожалуйста, не настраивайтесь на драку, – попросил Изнов. – Мы оказались в достаточно двусмысленном положении. Как мы вообще попали в это пространство? Мы ведь шли в никому не принадлежащем сопространстве, никого не беспокоили… Как мы ухитрились вынырнуть здесь? Нас силой вытащили, что ли?

– Не надо было разрешать ему, – Федоров кивнул в сторону Аласа, – править вахту.

– Я тут ни при чем, – заявил бывший полковник.

– Ладно, разбираться будем потом – если останется такая возможность, – остановил их Изнов. – Они уже выдвигают рукав. Постарайтесь не схватываться хотя бы при посторонних.

– Открываю внешний люк, – объявил Меркурий.

Оба столь несхожих друг с другом корабля ухитрились все-таки соединиться в единое, хотя и хрупкое, целое. Остальные корабли тем временем продолжали описывать прежнюю окружность вокруг теперь уже двойного центра. Они вновь и вновь озарялись ярчайшими вспышками.

– Да, телевидение у них на высоте, – сказал Гост.

– На весьма большой, – согласился Меркурий, тем временем манипулировавший клавишами и тумблерами стояночного пульта и не забывавший наблюдать за большим экраном. – Кстати, до их планеты остается не более двух миллионов километров – если только мой грамотей правильно переводит их меры в наши.

– Поживем – увидим, – сказал Изнов успокоительно.

– Если поживем, – проворчал Гост.

Стыковка, синхронизация работы люков и сам переход прибывшего парламентера – или как еще можно было его назвать – прошли без осложнений. И уже через несколько минут собравшиеся в салоне путешественники (в центральном посту остался только Меркурий, не желавший оставить органы управления кораблем без призора) смогли узреть представителя нового для них мира, так сказать, в натуральную величину, без применения оптики и электроники. И особого изумления у них при этом не возникло.

Собственно, удивляться, правду говоря, было и нечему. Население Тивизы – во всяком случае, судя по парламентеру – в принципе не отличалось от самих прилетевших: две нижние конечности, две верхние. Пальцев, правда, был недочет: всего по четыре на каждой руке, зато противостоящих было целых два, так что получалась странная конфигурация: два больших пальца и два указательных; наверное, в этом было даже какое-то удобство. Зато тивизианин совершенно не имел шеи, торс плавно переходил в голову, что, надо полагать, значительно ограничивало возможность оглядываться, не поворачиваясь всем туловищем. Однако и в этой анатомической странности имелось, без сомнения, свое удобство, что не преминул заметить Гост:

– Вряд ли здесь в моде повешение, – пробормотал он.

– Мелочь, но приятно, – согласился с ним Федоров. – Вообще он сильно напоминает мне огурец – только несколько переросший. Интересно, каков он был бы в засоле.