Четвертая дочь императора - Сергей Калашников

Глава 6

Мичманские погоны так и донес в руке до самых казарм. Посидел на скамье у входа, снял китель, поменял знаки различия. Мужики из его экипажа, наблюдали молча. Облачившись, Гошка встретился с заинтересованными взглядами членов команды.

— Это мне за нарушение инструкций наказание такое назначили. Командовать вами. Так что я — в штаб дивизиона, разбираться. Может это шутка.

Да какие тут шутки! Все уже были в курсе. Новый старпом, тоже в чине мичмана, осматривал миноносец, покрякивая при виде борозд и рытвин, оставленных на обшивке осколками. Их было так много, что портовые зубоскалы окрестили кораблик «Рябым». Кстати, были и следы от рикошетов, и от разрывов этих самых отрикошетивших снарядов буквально в нескольких сантиметрах от корпуса. Глубокие вмятины, изрытые осколками.

Гошка с удовольствием отметил вязкость легированной стали, ни в одном из таких мест не прорвавшейся насквозь. Что обидно, не выправишь и не закрасишь. Красками на этом миноносце, кажется, вообще не пользуются. Деревянных деталей нет вообще, сталь не ржавеет, а потемнения на поверхностях латунных или бронзовых деталей никого не интересуют. Кое-где наваривают для укрепления толстенькие заплатки, что не улучшает внешнего вида и без того неказистого миноносца.

На завтра с самого утра планировалось перемещение потрепанного корабля в гавань ремонтного завода. Пришла пора регламентных работ в котельных и машинных отделениях. Новый старпом успокоил, что прекрасно справится и без командира. Немолодой уже человек с тремя орденскими планками на кителе.

Пошел в город. В ближайшем околотке его направили в пансионат для молодых офицеров, где он и снял комнату. Скромно, но все есть. Прошелся по ближним магазинчикам. Носков прикупил, две пары тапочек, три чайных пары, заварки, сахару, плюшек. Пора потихоньку обзаводиться собственным хозяйством.

Под вечер, но еще не смеркалось, в окошко постучали. Каха машет рукой. Зовет прогуляться. Солнышко спряталось и стало нежарко. Еще не лето. Листья на деревьях только готовятся распуститься, но молодая травка уже проклюнулась.

Каха привел его куда-то на окраину. Вдоль дороги, оставляя саму ее свободной, толпилось немало народу. Переговаривались, чего-то ждали. Наконец показалась недлинная колонна. Шаг короткий, но идут в ногу. Морская форма, погоны с двумя продольными кантами. Курсанты на вечерней прогулке. Видно, что не первогодки.

— С практики вернулись. — Поясняет Каха. — Сейчас споют.

Действительно, приблизившиеся четче запечатали шаг, звонко затянули запевалы. Зазвучало на мотив «Прощания славянки» что-то хулиганское.

«Морда дышит здоровьем и бодростью,Мимо боцман несется с ведром…»

Дальше вступили басы, и различить слова не удалось.

— Хвала Посейдону, нынче все живые вернулись. — Почти всхлипнул Каха. — Иначе бы «Варяга» пели.

В первой шеренге, совсем не по росту, вышагивали практикантки, которые еще вчера были с ними в бою. Новенькие Георгиевские Кресты, гордый вид. Не напрасно Гошка писал представления. Саида, Зульфия, Карина, Марина и сногсшибательная блондинка Бригитта. Кстати, ей ведь гайкой досталось, что отлетела от какого-то крепления при попадании снаряда в палубу. Точно, отмахивает только правой рукой. А вот еще у парня кепи на уши натянуто. Наверно повязку прячет. Да, если приглядеться, тут не меньше четверти с разными отметинами. И награды не редкость.

Из толпы выбегали зрители с букетами. Дарили «гуляющим». Особенно нагрузили Бригитту. Парни чуть не отталкивали друг друга, наперебой вручая ей самые роскошные цветы. А Саиде достался скромный букетик подснежников. И подарила его ей девушка. В сумерках не очень-то видно, но ростом и фигурой похожая. Вроде как сестра. И спецовка на ней невнятных цветов, словно растворяется в вечерних сумерках.

Толчеи, однако, не возникло. Строй не смешался. Зрители заранее распределились вдоль дороги более чем на километр и сразу помногу не наваливались. Колонна проследовала до конца улицы, и свернула в ворота. Народ стал потихоньку расходиться.

— Это раз в год, когда третий курс заканчивает практику. Первокурсники летом пройдут, второгодки — зимой. А осенью уже перед выпуском — четверокурсники на прогулку выходят. — Сообщил Каха. — Полвека как строевую подготовку отменили, а традиция живет. Курсанты сами по старым уставам тренируются, без офицеров. Для того чтобы вот так пройти четыре раза в жизни.

— А в учебке этого не было. — Вспомнил Гошка.

— В вашей. У нас на Грелинской базе парни в мое время любили с песней прошвырнуться строем перед местными барышнями. Правда, сейчас, говорят, там это тоже заглохло. Ну да ладно, Кукса, пошли ко мне. С семьей познакомлю.

Вообще-то Каха со своей Симочкой недолго надоедали Гошке гостеприимством. Как-то вдруг их не стало за столом. Дочка Эллочка — глазастое чудонько лет десяти, и ее брат Ваня — серьезный юноша — занимали гостя беседой, отвечая на вопросы о составе семьи (еще два брата женаты и живут неподалеку), о себе (оба школьники), о маме (швея на бельевой фабрике). Потом объяснили, что дома стряпают только когда папа не в походе, а обычно забегают в столовую на углу. Что Ваня после школы собирается учиться на ветеринара, а Эллочка еще не знает, а пока ей нравится работать с деревом.

Показала кукольную мебель. Не шедевр, но исполнено аккуратно и крепко свинчено на саморезы.

Потом детки приступили к допросу. Гошка уже понял, о том, что он пришелец из другого мира догадываются все сразу и отпираться бесполезно. Пришлось рассказывать о компьютерах и радиосвязи.

Пробили часы, и гостя уложили в отдельной комнате.

Да уж! Знал, что ничего не знает. Но, что этого так много — даже не догадывался. В оперативном отделе он прописался на неделю с перерывами на сон и прием пищи. Начальник и две его помощницы, сменяя друг друга, ввалили в его бедную головушку столько информации, что понятия о смысле бытия приобрели новую окраску.

Теперь он мыслил категориями линейного сражения эскадренных броненосцев, скорострельностью орудий главного калибра, весом залпа. Знал схемы бронирования по типам кораблей, толщины стальных плит для разных вариантов защитных поясов. Имел представление о том, что боевые действия на море, это постоянное маневрирование этими самыми огромными кораблями, вооруженными чудовищными пушками, цель которых — встретить противника в момент, когда у него этих самых кораблей меньше, и утопить этих кораблей как можно больше.

Попутно выяснил, что противник явно сильнее. У него втрое больше броненосцев. Просто три четверти из них очень старые. Плохо плавают и медленно стреляют. А вот имперские броненосцы, хоть и не моложе, но на них уже несколько раз меняли и машины и вооружение. И они встречались с неприятелем пока вничью. Не раз уже накостыляли друг другу так, что потом половина кораблей по полгода стояло в ремонте.