Холодное сердце (СИ) - Цвейг

— А кто будет тренироваться после вас? — как бы невзначай спросила Лаванда, нетерпеливо накручивая на указательный палец длинную прядь золотисто-русых волос.

— Кажется, команда Когтеврана.

Заприметив во взгляде Лаванды и Парвати хищный блеск, не предвещающий ничего хорошего, Джинни театрально закатила глаза и покинула Большой зал.

— Гермиона, не хочешь пойти посмотреть на тренировку когтевранцев вместе с нами? Ходят слухи, что в этом году их новым капитаном стал Генри Олдридж. Мерлин, он такой красавчик, — протянула Парвати, мечтательно прикрыв глаза. Должно быть, в это самое мгновение она мысленно отвечала упомянутому юноше согласием на предложение руки и сердца.

Лаванда Браун, лицо которой вмиг исказила недовольная гримаса, совершенно точно не разделяла идею подруги. Чего греха таить, она до сих пор испытывала к Гермионе не самые теплые чувства. Обида на однокурсницу, ставшую причиной ее расставания с «Бон-Боном», хоть и поутихла, но все равно успела образовать между ними непреодолимую пропасть. Впрочем, такое положение дел устраивало их обеих, ведь Гермиона не жаловала Лаванду ничуть не меньше. Так или иначе, она бы все равно не смогла влиться в этот девчачий дуэт, ведь их интересы не пересекались ни в одной из возможных плоскостей.

— Я бы с радостью, но мне еще нужно составить план вечерних дежурств, — соврала Гермиона, и лицо Лаванды в ту же секунду просияло. — МакГонагалл сказала, чтобы я как можно скорее закончила с этим поручением.

На самом деле, Гермиона была совершенно свободна вплоть до позднего вечера, но окружающим об этом знать было не обязательно. Хоть она и не любила лгать без особой на то причины, но бессмысленное наблюдение за тренировками по квиддичу, сопровождаемое обсуждением парней, ей нравилось еще меньше.

Когда обеденное время подошло к концу и со всех столов пропали полупустые тарелки, гриффиндорцы поднялись со своих мест и направились к выходу, возле которого уже толпились студенты других факультетов. Правда, среди них не было ни одного человека с зелено-серебристым галстуком.

Дабы убедиться в своих подозрениях, Гермиона кинула быстрый взгляд в сторону стола слизеринцев. Они были единственными, кто до сих пор оставался на своих местах. Наверняка им не хотелось лезть на рожон, подходя к остальным студентам, в настоящий момент обладающим численным превосходством. Не исключено, что несколько слизеринцев, оказавшихся в центре толпы, были бы затоптаны насмерть.

— Идите, я вас догоню.

Сама не зная зачем, Гермиона двинулась в направлении последнего не опустевшего стола, чувствуя на себе непонимающие взгляды друзей. По мере того, как она приближалась к цели, выражения лиц слизеринцев стремительно менялись с удивленных на откровенно агрессивные. Некоторые из них даже потянулись к палочкам, готовясь, по всей видимости, выпустить пару Непростительных заклятий, но Драко остановил их, качнув головой. Этого жеста было достаточно, чтобы умерить пыл недружелюбно настроенных студентов.

Подумать только, они и впрямь воспринимали его как лидера.

— Малфой, — сдержанно произнесла Гермиона, боковым зрением замечая прикованные к ее персоне взгляды.

— Грейнджер.

— Я просто хотела проинформировать тебя о сегодняшнем дежурстве в десять часов. Вот примерное расписание на этот семестр, — Гермиона достала из сумки пергамент и протянула его Драко. Тот без каких-либо признаков отвращения взял его из ее рук и пробежался взглядом по написанному. — Если тебя все устраивает, то я отнесу копию директору МакГонагалл.

Откуда-то со стороны послышались недовольные перешептывания, но Гермиона никак на это не отреагировала. Судя по донесшимся до ее слуха обрывкам фраз, слизеринцы посчитали ее грязнокровной идиоткой, посмевшей осквернить их обеденное место своим присутствием. Ничего иного она от них и не ожидала. Даже не самое выгодное положение, в котором они с недавних пор пребывали, нисколько не повлияло на их скверный характер. Они все также ненавидели всех и вся, разве что теперь старались не кричать об этом что есть мочи на каждом шагу.

Драко молча склонил голову, давая понять, что не имеет ничего против того расписания, которое составила Гермиона.

Не желая более нервировать слизеринцев своим присутствием, она развернулась на месте и уверенным шагом направилась к выходу, стараясь не запнуться о свою же ногу. Лицезрение ее распластавшегося посреди Большого зала тела уж точно подняло бы им настроение на весь оставшийся день, однако Гермиона не собиралась жертвовать чувством собственного достоинства ради потехи кучки напыщенных павлинов.

Оказавшись в своей спальне, она тут же села за письменный стол и достала несколько чистых пергаментов, намереваясь сообщить лучшим друзьям о том, как прошел ее первый учебный день. За неполные трое суток у нее и впрямь накопилось достаточно новостей, которыми она хотела бы поделиться.

Но горькая правда заключалась в том, что сейчас выговориться Гермиона могла лишь листку бумаги, ответной реакции от которого ожидать не следовало. Пройдут дни, прежде чем сова принесет долгожданное послание от тех, в чьей поддержке она больше всего нуждалась.

В этот момент Гермиона впервые осознала, каким же невыносимым будет для нее этот год без присутствия в Хогвартсе Гарри и Рона.

* * *

Их первое совместное дежурство должно было начаться ровно десять минут назад, однако в указанный срок Малфой так и не явился. Ему явно следовало бы поработать над своей пунктуальностью, ведь это далеко не первый раз за последние три дня, когда он опаздывал на заранее обговоренную встречу. Хотя не исключено, что он и вовсе не собирался принимать участие в патрулировании, поэтому намеренно не появлялся в башне старост после окончания занятий. Кто знает, быть может, сейчас он сидит в гостиной Слизерина, занимаясь чем-то более важным, нежели выполнение своих обязанностей.

Что там любили делать слизеринцы, собираясь по вечерам в общем кругу? Обсуждать несправедливое нахождение грязнокровок в стенах Хогвартса? Или же пытаться разгадать тайну местонахождения той самой комнаты, открыть которую мог лишь прямой потомок Салазара Слизерина? Один вариант краше другого, не иначе.

Гермиона нервно постукивала пальцами по подлокотникам кресла, изредка поглядывая в сторону двери.

Она даст ему еще пять минут. Как-никак по правилам этикета человек мог позволить себе задержаться на четверть часа, не боясь при этом показаться неблаговоспитанным. Но все последующее время уже вполне говорило о проявленном неуважении в адрес того, кто соизволил прийти в назначенный час. Кто бы мог подумать, что Гермиона, находясь в трезвом уме и добром здравии, будет уповать на то, что Малфой не посчитает допустимым проявить неуважение по отношению к ней.

Мерлин, это настолько смешно, что в какой-то степени даже жалко.

По правде говоря, Гермиона пока что до конца не понимала, какой из вариантов дальнейшего развития событий для нее является наиболее приемлемым. С одной